Моя тюрьма (1/1)

Мужчина шумно вздохнул, втягивая тяжелый запах. В полупустой комнате дверь была плотно закрыта, а окна заколочены, исключая всякую возможность проникновения сюда свежего воздуха или яркого света. То была не просто комната, это была импровизированная тюрьма, из которой, казалось, было невозможно сбежать. Да и как тут сбежишь, если твои руки прикованы к спинке кровати явно самодельными тяжелыми кандалами.Он был полностью опустошен и вымотан. Измучен физически, но, что важнее, морально почти убит. Почти, потому что еще надеялся на спасение, не принимая свою участь.Мужчина что-то бубнил, закуривая очередную сигарету и наполняя без того душную комнату едким, горьким дымом. Парень закашлялся, чувствуя удушье и, как следствие, подступающую к горлу тошноту. Он пытался отдышаться, что практически невозможно в прокуренной комнате. "Неужели я так сдохну?" — крутилась единственная мысль в его голове. Чертова астма! Чертова комната! Чертов мужик со своими блестящими от наслаждения глазами. Радуешься, наблюдая, как я борюсь за свою жалкую жизнь? Конечно, ведь никому не нужна сломанная и полностью покоренная кукла. Мучитель приподнимается, и, с силой разжимая зубы, вставляет туда ингалятор. Парень порывисто вздыхает, но приступ проходит очень медленно, отбирая остатки сил. Чувствуя себя на грани обморока, он все же ловит похотливый взгляд мужчины и догадывается, что испытания на этом не заканчиваются. Хочется взвыть от обиды, но язык просто отказывается работать, и из горла вырывается лишьневнятное мычание, которое, видимо, заводит того еще больше.— Сдохнуть, оказывается, ты не хочешь, – он больно кусает парня за локоть и, слыша стон боли, закрывает рот огромной ладонью, – Заткнись, ублюдок, ни звука!Мужчина неистово спускается вниз по его обнаженному телу, периодически то сжимая, то покусывая его напряженные соски. Это невыносимо и унизительно: дрожать от каждого ненавистного прикосновения, возбуждаясь как последняя шлюха и еле сдерживать рвущиеся наружу стоны. "Я ненавижу, я ненавижу все это" – словно заклинание повторял парень, сжимая в кулак пальцы и царапая ногтями ладонь.

Резкий толчок, и острая боль, словно разрывающая изнутри. Не сдержавшись, он громко закричал, за что и получил звонкую пощечину. Место удара нещадно жгло и горело, и парень бы с удовольствием прикоснулся к щеке, остужая её (почему-то от простых прикосновений ему всегда становилось легче), но руки, поднятые над головой, были все ёще прикованы.

Мучитель двигался резкими толчками, проникая все глубже и глубже, а руками ласкал губы и шею парня, но ласка та была грубой, почти дикой. Он ненавидел того, кто лежал под ним и стонал, но похоть, внезапно пробудившаяся и поднявшая настоящий бунт гормонов, заставляла снова и снова брать этого выродка. Парень задрожал и был готов кончить, но мужчина, грубо схватив его член у основания и безжалостно сдавив, остановил оргазм.— Ты не кончишь, сука! – прохрипел он, наращивая темп, – Ты не заслужил.Другой рукой он схватил парня за волосы, и, притянув к себе, впился в губы. Еще несколько толчков — и мужчина кончил, ощущая вкус его крови во рту.Оттолкнув от себя использованное тело, мучитель встал и оглядел пленника. Тот лежал, судорожно вздыхая и едва слышно всхлипывая. Он был крайне возбужден, о чем свидетельствовал его вздрагивающий член. Ему не хватило лишь нескольких движений, чтобы его мучения прекратились.— Из-за тебя, выродок, я остался без жены, – он презрительно усмехнулся, – Я превращу твою жизнь в ад, а затем ты отправишься к ней.Плюнув в сторону кровати, он вышел, плотно закрыв за собой дверь. Загремел засов и парень остался в полном одиночестве. На цепи, словно пес. Он отсюда не уйдет, отсюда невозможно сбежать. Эта комната – его тюрьма.

Закрыв глаза, он попытался успокоиться, но ноющее желание, сосредоточенное в паху, никак не хотело отступать. Он ненавидел свое состояние и презирал себя за это. Хотеть своего мучителя, хотеть того, кто убьет тебя, если появится такое желание. Что может быть хуже этого?

****— Мама, – тихонько позвал мальчик, бродя по темному коридору, ведущему в родительскую спальню. Сегодня он не мог заснуть — почему-то его напугала темнота за окном и скрип на чердаке. Ему нужно найти маму, чтобы она успокоила его, как обычно погладив по голове и сказав нежные слова. Босые ноги замерзли от холода деревянных полов, очень старых, но отчего-то не скрипучих. Он шел бесшумно, так, что слышал биение своего сердца. Это пугало, заставляя ускорить шаг, почти бежать; наконец он оказался на пороге спальни, но не решался войти. Какое-то тягостное чувство словно сжимало горло, заставляя дрожать. Безотчетный страх и паника. Выждав пару минут, он всё же приоткрыл дверь…****Подскочив на кровати, пленник прикрыл глаза рукой и тут же почувствовал ноющую боль во всем теле. Ошеломленно оглядевшись, он вспомнил, что произошло и где он находится. Кошмар во сне сменился кошмаром наяву. Однако его руки были свободны и перевязаны бинтами, на которых проступили бурые пятна крови. Значит, он снова приходил и позаботился о ранах пленника. К чему же эта показная забота? Долго ли он продержит свою новую игрушку?..Он неуверенно встал, удерживаясь за металлическую спинку кровати. Ноги нещадно подгибались, предательски дрожали и так и норовили кинуть хозяина на холодные доски пола. Всхлипнув от боли, он медленно осел и продолжил свой путь ползком, опираясь на ссаженные локти и причиняя себе тем самым еще большие мученья. В голове билась лишь одна мысль, придавая силы: «Нужно найти хоть что-то, что может помочь в моем стремлении вырваться на волю».Парень из последних сил отодвигал дверцы старого комода, который был абсолютно пустым. Ничего, совсем ничего. Не было даже иголки или скрепки, не говоря уже о палках или других острых предметах. Конечно, его мучитель проверил все, прежде чем снимать кандалы и оставлять пленника свободным. Он просто уверен, что отсюда не сбежать. Ведь для пленника — это тюрьма, а для мучителя – дом.

Парень слышал, как щелкнула дверь где-то внизу, он почему-то был уверен, что это было в прихожей. Значит, мучитель пришел с работы домой. Скоро он поднимется сюда.Зажав рукой свои дрожащие губы, он приглушал рвущиеся наружу рыдания. Раз. Два. Три. Четыре. Досчитать до десяти не удалось. Шумно вздохнув, он заревел так громко, как никогда до этого не ревел. Глаза нещадно резало, и слезы лились все сильнее, при каждом приближающемся шаге на лестнице. Сердце сжалось в предвкушении… Откуда это странное чувство? Парень отползает в угол, зажимая голову руками, чтобы не слышать приближающихся шагов. Раз. Два. Три. И дверь в тюрьму открывается. Его мучитель вернулся.