Часть 6 (1/1)
Через два дня я с семьей покинул Рим на корабле через Атлантику. К самолетам я не смог привыкнуть – слишком мало времени, чтобы подумать. Ускоряющийся бег времени лишал возможности сделать паузу, осмыслить то, что оставалось за спиной. А мне много чего нужно было осмыслить.
Погода выдалась чудесная, и почти все дни я проводил на палубе. Селия с детьми были поблизости, я не возражал против вторжения в мое одиночество, тем более все мои мысли были направлены на другого человека, плывшего вместе со мной в Америку.
Себастьян явился ко мне с одной сумкой через день после нашего разговора, который сейчас я вспоминал как откровение.
Заберите меня с собой – так сказал он, упрямо смотря на меня. Я попытался возразить, напомнив ему о делах здесь, о жене, какой бы она не была, но он уперся намертво. Он был трезв и решителен, и обещал не причинять мне беспокойства, и устроиться там самостоятельно, и даже отдать все деньги, которые будет должен мне за дорогу. Вместе со всем прочим Себастьян пообещал мне, что найдет работу. Я не представлял, какую работу он сможет выполнять, но это было любопытно. Нет, я не собирался бросать его сразу же по приезду, без средств к существованию. Не собирался бросать его вообще, но был не против занять его чем-нибудь. Я пошутил, что он мог бы писать небольшие статьи с религиозным уклоном, но он посмотрел на меня так, что больше я об этом не упоминал. Это был единственный раз, когда мы упоминали в разговоре его религию, он дал понять, что не позволит даже мне говорить об этом. Особенно – мне.
Я не поверил ничему из того , что он наобещал, но забрал его с собой. И теперь мы каждый день встречались на палубе, кивали друг другу, проходили мимо, еле заметно улыбаясь, или стояли рядом у бортика, так близко, как только было возможно, и он самую малость касался моих пальцев, неизменно говорил о погоде и любовался на воду, в то время как я любовался им, как когда-то любовался высокими сводами Брайдсхеда; ощущая как натягиваются, звенят и крепнут незримые нити, опутывают все наше существо, пронизывают сердце. С превеликим удовольствием поддался я этим путам, пообещав себе и человеку рядом со мной, что не посмею еще раз когда-нибудь хоть на миг ослабить их.
Конец.