Часть 3 (1/2)

- Что-то случилось, Чарльз? Ты вернулся гораздо позже, чем я рассчитывала. Где ты был?В голосе жены не было каких-то требовательных ноток, скорее скучающие. И так уже много лет.

- Гулял. Встретил старого друга, которого не ожидал увидеть. – ответил я, наливая из графина бренди.

- Что же ты не пригласил его к нам? Я почти не вижу твоих друзей. Только знакомых. Ах, Чарльз, я так устала за сегодняшний день. Мы с Каролиной столько мест обошли! Джон с нами не пошел, ну и зря. А еще я встретила леди Элбертон. Она тоже здесь на отдыхе, представляешь? Выглядит потрясающе, понятно, почему у нее столько кавалеров при живом-то муже.

Я что-то отвечал, кивал и соглашался с тем, что говорила моя жена, ее речь была похожа на щебет. Такая же легкая, заполняющая собой все пространство, и пустая.

Селия не была глупой. Просто наши разговоры уже давно утратили какой-то смысл для нас обоих. Гораздо больше общего у нее было с моими выставками.

- Прости, я устал, и хочу лечь пораньше. – Я поцеловал ее и поднялся в спальню, прихватив с собой бокал. Мне необходимо было побыть с самим собой, хотя бы полчаса.Мысленно я прокручивал происшествия сегодняшнего дня. Все стало зыбким и почти стерлось, превратилось в бесформенную массу – события, лица, звуки – все, что было до встречи с Себастьяном. Часы начали свой ход с нуля. Мы почти и не поговорили. Я не рискнул расспрашивать его о подробностях его жизни, а он не спешил раскрывать карты. Просто сидел напротив, и нес какую-то ерунду о булочках, о вине, о моих выставках, которые хотел бы посмотреть, как будто все это и было самым важным на свете, и появился он исключительно за этим. В этих пустых приятных разговорах был весь прежний Себастьян, и я любил их. Но сейчас я почти ненавидел свои картины и эти проклятые выставки, я готов был стукнуть кулаком по столу, встряхнуть его за плечи, впившись взглядом в зрачки, вытрясти из него все, вывернуть наизнанку и хоть раз в жизни заставить говорить по существу. Конечно, ничего такого я не сделал; сидел и слушал; и говорил такую же ничего не значащую ерунду. Потом он взглянул на часы (я счет времени давно утратил), расплатился и исчез так же неотвратимо и мистически, как и появился, оставив меня в тишине переживать этот взрыв, с адресом, записанным карандашом на клочке бумаги.

Спустя несколько дней, проведенных в сомнениях, я наконец отправился по тому адресу, что дал мне Себастьян.

Дом располагался не в самом респектабельном районе, внешние данные имел весьма скромные, но выглядел все же аккуратно и ухожено. Я обошел его кругом, скользя взглядом по простым треугольникам окон, по углам и пересечениям. Я подумал, что не стал бы рисовать этот дом – такой он был невзрачный. Как будто пустое место.

Наконец любое время ожиданий вышло, и я позвонил в дверь, почти не удивившись, что Себастьян открыл сам. Он пропустил меня внутрь, затворил дверь, и сразу предложил мне что-нибудь выпить. Я отказался. Мелькнула мысль, что я зря пришел. Что нужно бежать отсюда, и никогда более не возвращаться. Слабая и непрочная мысль.

- Я боялся что вы не придете. – сказал он, как-то нерешительно. Сейчас в нем было гораздо больше от того человека, которого я знал.

Я с тревогой и подозрением присматривался к нему. Несколько дней назад он казался мне легким и призрачным, как утренний туман, сейчас же выглядел усталым, чуть ли не больным.

- Я подумывал об этом. – Признался я. – Я даже не знаю, о чем говорить с вами.Мне хотелось быть откровенным - наверное, очень не к стати.

- Обо всем. Раньше вы говорили обо всем.

- Бог весть сколько лет назад, Себастьян.