Часть 33. Галерея Кукол и Костей (1/1)

Никита Легостаев и Илья Соловьев вместе с ещё тремя оборотнями неслись по тёмным улицам, огибая деревья и дома. Получив звонок от Тессы, они тут же сорвались с места и обьявили поиски чёрного джипа, пока не увенчавшиеся успехом. — Куда они могли поехать? — пропыхтел Илья, перепрыгивая с одной крепкой ветки на другую. — Тесса сказала, что машину важно остановить, — ответил Никита, с прищуром разглядывая окрестности. — Следите за лобовыми и боковыми стёклами. Нужно найти автомобиль, в котором едет Тимофей. Другие три оборотня следовали примеру альфы. Вскоре вдали послышался шум, и пятёрка ловко спрыгнула на землю. Из-за поворота вырулила чёрная машина с тонированными стёклами, и оборотни преградили ей дорогу. Автомобиль резко притормозил и повернулся боковой стороной. Стекло водителя опустилось, и Никита увидел старика с завязанными на затылке седыми волосами. — Что вы делаете? — сухо поинтересовался он. Отчего-то его голос показался Никите знакомым. Переглянувшись с Ильей, он понял, что не один так думает, поэтому уверенно заявил: — Нам нужно проверить вашу машину. Отказы не допускаются. — С какой стати я должен позволить вам рыться в моем автомобиле? — сощурился старик. — Насколько я могу судить по вашему внешнему виду, вы не можете этого делать. Илья с шумом втянул носом воздух, но почувствовал, как на его плечо легла рука одного из оборотней. Старик, словно не заметив этого, продолжил: — Я всего лишь проезжал мимо со своей женой. Вам не стоит беспокоиться. Вряд ли мы те, кого вы ищете. Тут дверца с другой стороны распахнулась, и на улицу вышла женщина с распущенными седыми волосами. На неё была накинута тёмная куртка с меховым воротником, в уголках бледно-серых глаз пролегли едва заметные морщинки. — У нас проблемы, дорогой? Её голос был скрипучим, как мелодии, которые срывались с инструмента неумелого музыканта. Женщина нервно теребила свой вязаный шарфик и обеспокоенно посмотрела на застывших парней. — Пусть обыщут, — сказала она. — В конце концов, нам нечего скрывать. Старик нахмурился, но отошёл и выжидающе взглянул на оборотней. Те приблизились и открыли двери машины, заглянув в салон. Осмотрели багажник, но и там не обнаружили ничего интересного. — Извините нас, — отвёл взгляд Никита и отошёл подальше вместе со своей компанией. — Больше вас не задержим. Езжайте дальше. Женщина слабо улыбнулась и хотела сесть в салон, как вдруг её глаза округлились, и она закашлялась. Из её рта посыпался пепел, и оборотни в ужасе застыли. Старик выругался и подбежал к ней, но в этот миг по её очертаниям прошла рябь. Тимофей продолжал кашлять и прикрывать рот ладонью, пытаясь остановить приступ и вздохнуть, но задыхался и беспомощно хватался за горло. — Пропустите нас, недоумки! — гневно воскликнул старик. — Нет, — твёрдо сказал Никита. — Нас попросили остановить вас. Соловьев и Легостаев сорвались со своих мест, но в этот момент Тимофей вскинул руку и сжал кулак. Его глаза блеснули огнём, и прямо из земли вылезли астральные руки, хватая всех оборотней. Зверев повёл рукой в сторону, и астральные проекции осторожно перенесли пятёрку прочь от дороги. Парень поднялся на ноги и с горечью посмотрел на друзей, все ещё кашляя. — Так нужно, — прохрипел он. — Лучше не мешайте. — Тимофей! — воскликнул Никита, но один взгляд Дракона, и астральные руки закрыли им всем рты. Тимофей задрожал и снова закашлялся. Астральные проекции дернулись, вспыхнули и взорвались. Оборотни с криками отлетели к деревьям и потеряли сознание от удара. — Не используй свои силы, — приказал старик. Илья с кряхтением поднялся на ноги, и Зверев посмотрел на него. — Тимофей, объясни, что ты делаешь! — в отчаянии попросил Соловьев. В голубых глазах промелькнула боль, и Илья осекся.

Что же… Что он задумал?! Старик махнул рукой, и с его пальцев сорвалась яркая ослепляющая вспышка. Илья зашипел и в следующее мгновение почувствовал удар по затылку. Парень ничком рухнул на траву и отключился. Тимофей удивленно моргнул. Он пусть и понимал, что статус Скорпиона Королевского Зодиака нужно заслужить, но явно недооценил Платона Евсеевича. Старик отряхнул ладони и взглянул на Зверева. — Дальше пойдём пешком, — сказал он. — Машина не проедет. Тимофею ничего не оставалось, кроме как кивнуть, и они вдвоём пошли в лесную чащу. Сначала все выглядело знакомо, но позже Зверев понял, что ещё ни разу не бывал в этой части леса. Сосны и дубы были такими высокими, что, казалось, подпирали собой небосвод. Некоторые стволы были такими широкими, что их не удалось бы обхватить руками, а толстые извивающиеся корни, вылезающие из земли, были похожи на щупальца гигантских осьминогов. — Расскажешь, что с тобой творится? — раздался голос из-за спины. Платон Евсеевич пронзительно разглядывал Тимофея, и парень поежился. В груди нарастал очередной приступ, и Зверев с трудом сдержался, чтобы не закашляться. — Как вам известно, все, кто используют Агни, сгорают, — начал повествование Тимофей. — Именно все, кем бы мы ни были: обычными людьми, магами, Огненными волками или Драконами. Агни препятствует влиянию сожженных, но из-за того, что клинок у меня украли, сожжение пошло гораздо быстрее. Меня почти сожгли. Когда Агни вернулся, он отсрочил сожжение, но вернуть мое тело в прежнее состояние не смог. — Горят все… Мы об этом не знали. — Волки и Драконы горели только после своей смерти, именно поэтому о них не было ничего известно. Как мне сказал Агни, сожжение зависит не от него. Его сила столь велика, что никто не может с ней совладать. Вскоре появились первые сожжённые. Они перелезали из одного существа в другое, выпивая из него жизнь. И Агни следовал за ними, чтобы остановить их. Увы, безрезультатно. Платон Евсеевич нахмурился и поднял голову к небу. — Так значит, Агни играет за нас? — Скорее, сам за себя. Но с недавних пор у нас появилась общая цель. Платон сузил глаза. — И какая же? Тимофей поджал губы и посмотрел вперёд. — Безрассудная, — выдохнул он, поднимая в воздух облачко белого пара. — Я тебя с-сожгу. Тимофей замер как вкопанный. — Но зачем? — пролепетал он. Агни отвёл взгляд и посмотрел на высокие колонны. — Чтобы ты не мучалс-с-ся. Мои силы уже не те, что прежде, поэтому нужно дождатьс-с-ся момента, когда ты практичес-с-ски сгориш-ш-шь. — Почему ты не можешь дать мне сразиться с сожженными? — закричал Тимофей. — Потому что у них вс-с-се твои с-с-силы, — спокойно ответил Агни. — Вс-с-спомни, когда ты впервые оказалс-с-ся в пус-стоте и попробовал ис-спользовать огонь, у тебя получилос-сь? — Нет, — растерянно ответил Тимофей. — В какой-то момент вышло призвать искру, но затем… Она подлетела в воздух прямо к сожжённым. — Именно. Они забрали её. Как ты думаеш-ш-шь, почему ты гориш-ш-шь только сейчас-с? Потому что сожжённые испили больше половины твоей мощ-щи. Если раньш-ш-ше ты был неис-стовым пламенем, то сейчас-с-с ты лишь жалкая спичка. — Но когда они успели? Я же столкнулся с ними первый раз! Агни с печальной улыбкой покачал головой и подпер щеку рукой. — Кош-ш-шмары, Дракон. В каждом из них… Что ты чувс-с-ствовал? Даже не зная, что тебе виделос-с-сь, я с-с-смогу ответить на этот вопрос-с-с. Боль?

— Я… — Тимофей осекся. — Не всегда. — Моральная тоже учитываетс-с-ся. Каждый раз, когда тебе было больно, это не просто кош-шмар. Это с-с-сожжённые питалис-с-сь твоей жизнью. Когда ты наш-шел меня, мне удалос-сь перекрыть их влияние, но когда меня оторвали от твоего с-с-сознания, они получили полную с-свободу действий. Тимофей поднял ладони. Тогда ещё действовал препарат Германа, и вместо Димки он увидел горящий труп из своего кошмара. Если смешать действия сожжённых и это… Одному Богу известно, как он ещё не сошёл с ума. — Ты хорош-ш-ш, Дракон, — продолжил Агни, и Тимофей вскинул голову. — С-с-сильный, упрямый. Ещё совс-с-сем молодой, — он вздохнул. — Но приш-шла твоя очередь прощ-щаться с жизнью. — Нет! — воскликнул Тимофей. — Я готов сражаться! — Ты не с-с-справиш-шься с ними. Твои с-с-силы уже не те. — Так давай биться вместе! Ты ни разу не помогал прежним владельцам. А ведь я помню, что делали сожжённые, когда ты вернулся. Они были в ярости, что не смогли уничтожить меня, да что уж там, они и приблизиться не могли! Агни сощурился, и Тимофей продолжил, распаляясь все сильнее и сильнее: — Ты даже не пытался биться против них, да? Отсиживался в своей астральной проекции и встречал одну жертву за другой! А когда сожжённые забирали их, что ты делал? — Агни не ответил, и Зверев снова с нажимом спросил — Что ты делал? Смотрел на это, не шевеля и пальцем ради того, чтобы помочь! Агни сорвался с места, и Тимофей ощутил, как его отрывают от каменного пола. Он схватился за когтистые руки, но Агни сдавил горло и оскалился. — Не помогал? Не помогал, значит?! Ты и представить себе не можеш-ш-шь, что я чувс-с-ствую! Тыс-сячи лет я заточен в этой побрякуш-шке, тыс-сячи! Оберегаю вас-с, как могу! Чтобы вы умерли с улыбкой на лицах, воплощ-щал ваш-ш-ши мечты в реальнос-с-сть! Кровь, богатс-ства, влас-сть, могущес-ство — я давал вам вс-сё! И это — вс-с-ся ваша благодарнос-сть?! Он разжал пальцы, и Тимофей рухнул на колени. — Ты боишься их? — тихо спросил он. — Ч-ш-што ты сказал?

Тимофей поднял глаза. — Сожжённых. Агни поджал губы. — Да, — наконец, ответил он. — Я боюс-сь. Но не с-с-сожжённых, а чувс-ств, которые они у меня вызывают. Их эмоции, их жажда… Я ощ-щ-щущ-щаю вс-се. С-сдерживаю вс-се в с-себе, но ты и понятия не имееш-ш-шь… — Я чувствую все это, — перебил его Тимофей. — Тоже чувствую. И что дальше? Я борюсь с этим. А ты уже опустил руки? Агни замолчал. Его белые одежды развевались словно в воде, а огненные татуировки змеились по телу красивыми узорами. — Да. Я опус-стил. Ты… Тимофей в ярости подскочил и, схватив Агни за ворот, притянул его к себе. — Я вообще-то и ради тебя стараюсь! — прошипел он ему в самое ухо. — Но если я буду один, то понятное дело проиграю! Мне нужна помощь, поддержка, а ты хочешь просто сидеть на троне? Я рискую своим рассудком ради тебя, пусть даже не знаю, кто ты такой! Я мог спокойно согласиться на сожжение, но не сделал этого. Мы можем навсегда разобраться с сожженными. Вместе. Агни удивленно моргнул, и Тимофей отпустил его. Только сейчас Зверев понял, на кого накричал, и от этого бросало в дрожь, но он не собирался показывать свой страх. Агни втянул носом воздух. — Ты хотя бы понимаеш-ш-шь, какие пос-с-следствия ожидают мир, ес-с-сли мы проиграем? Тимофей промолчал. — Сожжённые овладеют артефактом и, когда он окажется в чужих руках, начнут вытягивать жизнь из каждого, кто встанет у них на пути. И если им попадётс-с-ся хотя бы один Дракон… Мир будет под угрозой новой войны. Более масс-ш-штабной, чем та, к которой готовят вас-с в академии. — Но иначе их все равно станет столько, со сколькими тебе не справиться. И тогда их влияние будет таким, что ты сам… — Тимофей осекся, думая. — Сгоришь? Агни цыкнул и задумался, повернувшись к Тимофею спиной. Зверев не отваживался нарушать повисшую тишину, и вскоре Агни медленно произнёс: — Можно попробовать. Тимофей подскочил на ноги. — Ты… Согласен? — с неверием прищурился он. Агни повернулся к парню и скрестил руки на груди. — Мне нечего терять, Дракон, в отличие от тебя. Но раз такова твоя воля… Можем и рис-с-скнуть. Идея безумна, но имеет шанс-с-с на ус-с-спех. — И каковы они? Агни печально улыбнулся. — Ниже нуля. Но тебя ведь это не ос-с-становит? — Каждый из нас будет биться за свои идеалы, за свои мечты, за покой. Ради такого не жалко погибнуть.

— Иди. Тебе недолго осталос-с-сь. Приходи с-сюда, когда поймёш-ш-шь, что ходишь по грани. — И зачем же тебе я? — спросил Платон Евсеевич. — Вы убьете меня, если я стану сожжённым, — расслабленно ответил Тимофей. На самом деле он боялся, как бы ни скрывал этого. Страх острыми иглами впился в его сердце, сожжение вытягивало из него жизнь, и даже сейчас Зверев чувствовал, как рассыпается в прах его организм. Чтобы хоть как-то отвлечься, Тимофей с любопытством разглядывал сооружение, напоминавшее густые заросли. На самом деле это был огромный заброшенный особняк, окружённый разросшимися деревьями. Стены овиты плющом, проходы закрыты стволами елей, дубов и осин. Заснеженная тропинка петляла между зарослями и вела к покосившейся террасе старого дома. — Это Галерея, — кивнул на здание Платон Евсеевич. — Святилище, кладезь знаний о мире Первородных. Место скопления и средоточия особой силы. О нем известно только самым старым Первородным. — Оно выглядит давно заброшенным… — Так и должно быть. Не привлекает лишнего внимания. Рядом раздался треск, и Тимофей резко повернул голову. Ему навстречу из-за высоких зарослей вышла косматая фигура с остроконечными ушами. В её руке находился огромный молот, который чудовище волочило по земле. — Свиная Голова… — испуганно выдохнул Тимофей. Но Платон коротко кивнул, и монстр остановился. Постояв на месте, оно двинулось спиной назад и вскоре снова исчезло в багровом тумане. Тимофей вытаращил глаза и обернулся к Скорпиону. — Он охраняет это место, — пояснил старик. — Пойдём. Они поднялись по старой террасе и остановились у входной двери. Платон приложил кулак к оному из кирпичей на стене и резко вдавил его внутрь. Тимофей вздрогнул, когда услышал, как в помещении что-то задвигалось. Прямо на его глазах самый крупный шкаф в помещении медленно опустился под пол и сдвинулся в сторону, открывая широкий прямоугольный проход вниз. Следуя за Платоном Евсеевичем, Тимофей спустился по винтовой лестнице и двинулся по длинному коридору. — Выглядит… Роскошно, — не смог сдержаться Зверев. Идеальная чистота, блестящий паркет, древние гобелены на стенах. Хрустальные люстры с искрящимися подвесками. Картины и гравюры, изображающие различных мифических существ. — Магия этого места, — поделился Платон Евсеевич. Вскоре коридор круто пошёл вниз, превращаясь в широкую каменную лестницу, ведущую в подземные залы Галереи. Вдоль стен высились колонны, под потолком плавали магические сферы, источающие бледно-голубой свет. Пройдя через несколько высоких двустворчатых дверей, Тимофей и Платон оказались в огромном круглом каменном зале со множеством дверей, закрытых на медные засовы.

— Что это за дьявольщина?! — холодея, произнёс Тимофей. Между дверными проемами висели жуткие украшения из костей, но Звереву стало страшно не из-за них. Сожжённые были в разы ужаснее. Он увидел огромную пентаграмму, по краям которой сидело двенадцать кукол, занимающих определенное место, среди которых Тимофей мгновенно узнал и ?Королеву тьмы? — куклу своей матери. Между ними были нарисованы значки и символы, схемы, будто собранные из отдельных квадратов. Посередине стоял столб. — Это же Клыково… Что вы собирались здесь делать?! — Нам дальше, Тимофей, — игнорируя вопрос, произнёс Платон. Пока Зверев разглядывал помещение, старик коснулся медных засовов одной из дверей. По ним прошлась бледно-голубая волна, и они сами отворились. Платон Евсеевич открыл дверь и поманил Тимофея за собой. Парень сглотнул и прошёл вслед за Скорпионом в тёмное помещение. Они оказались в узком коридоре, стены и низкий свод которого были выложены костями. Под потолком летали бледно-голубые сферы. Тимофей нервно передернул плечами и щелкнул пальцами, призывая маленький огонёк, но тут же закашлялся. Из его рта вылетел пепел. — Повторю в сотый раз, — терпеливо сказал Платон. — Не используй свою силу. Это опасно как для тебя, так и для нас. Коридор закончился очень быстро, и они оказались в круглом помещении со сводчатым потолком. В самом центре комнаты находился невысокий круглый постамент с нарисованной на нем пентаграммой, из стен вылезали медные и серебряные цепи, оканчивающиеся кандалами. Тимофей шумно сглотнул. Платон прошёл к стене и оценивающим взглядом пробежался по цепям, остановившись на медных.

— Извини, но другого места нет, — произнёс он и взял звенья в руки. — Они сдержат тебя, но не думаю, что надолго. Тимофей снял почти всю одежду, оставшись в одних штанах, и прошёл на платформу. Платон побледнел, и Зверев проследил за его взглядом. По его торсу шли тёмные пятна, вены около них вспыхивали огнём. Кожа побелела, приняв фарфоровый оттенок. Тимофей вздохнул и поднял голову. — Когда я отключусь, можете надеть и серебряные, — заявил он дрожащим голосом и опустился на колени. Платон Евсеевич молча прошёл к нему и прицепил кандалы сначала на руки, а потом и на ноги. Натянутые до предела верхние цепи заставляли раскинуть руки в стороны. Скорпион закончил со своей работой и отошёл к стене. — Удачи, мальчик, — тихо произнёс он. Тимофей улыбнулся и повесил голову. Удача ему и вправду не помешает. — Если я погибну, передайте остальным, что я благодарен судьбе за то, что свела меня с каждым из них. Без них моя жизнь была бы черно-белой. Платон Евсеевич горько усмехнулся и кивнул. Тимофей глубоко вздохнул и прошептал: — Я готов. Золотая змейка, покоившаяся на его плече, начала излучать приятное тепло. Мысли в голове путались, веки потяжелели, и Тимофей закрыл глаза. Очнулся он в озере индийского храма. Агни стоял прямо над парнем и протягивал ему руку. — Время для пос-с-следнего урока, Дракон. А затем вс-с-се или ничего.