Глава I (1/2)
На размытом горизонте в безлюдной пустыне замаячил старый автомобиль, потряхиваясь на ухабах и поднимая пыль от колёс. По обочине дороги валялись лысые шины; где-то вдалеке виднелась старая заржавевшая постройка; парочка грязных кроссовок висело на проводе между вышедшими из эксплуатации фонарями; позабытый дорожный знак давно решетил насквозь дырами от пуль — Богом позабытое место. Автомобиль вырулил на дорогу и явно начал замедлять свой ход, будто его водитель точно знал место на уходящей в бесконечную даль дороге, чтобы остановиться. Майкл Эрмантраут заглушил двигатель и вышел из машины с прибором для отслеживания сотовых телефонов, похожим на какой-то аппарат из фильмов про Джеймса Бонда. Но в поле зрения здесь не было никого, а прибор сигналил, что телефон под носом у старого киллера. Он и правда был здесь — лежал посреди широкой дороги. Что же, это вполне в духе его оппонента — подумал Майк и усмехнулся. Подойти и взять телефон отчего-то совсем не хотелось, очень уж в мексиканском стиле устраивать подобные подставы. Впрочем, телефон зазвонил сам и Майку все же пришлось ответить.
— Вижу, Вы на месте, — раздался спокойный голос, — сейчас подъедут две машины. Абсолютно бесстрастно Эрмантраут стал всматриваться вдаль, солнце неприятно раздражало его глаза. Он уже много раз видел это представление. С разных сторон дороги подъехало два чёрных внедорожника ?кадиллака?, взяв в кольцо Майка и его старого железного коня. Внутреннее чутьё подсказывало, что переговоры пройдут без нежелательных инцидентов, но где-то глубоко внутри нехорошо перекручивало.Сначала из обеих машин вышли шестёрки — охрана, а затем и сам мистер Фринг — элегантно одетый в дорогой костюм темнокожий мужчина в очках. Охранники остались стоять в стороне, а Густаво направился к Майку. Проницательный взгляд Фринга будто сканировал его собеседника с ног до головы. Он держал руки впереди, спокойно сложенные в замок, но его взгляд через строгие очки без оправы говорил за него: ему не нужен нож в руках, чтобы добраться до своего врага, бдительней чем он лишь сама Смерть.
— Полагаю, Вы знаете по какому поводу мы здесь, — начал Фринг, машинально застегивая пуговицу на пиджаке.— Да, — Майк отвечал как обычно сухо, — Саламанка.— Они мне уже всю кровь свернули. Вчера Лало Саламанка опять наведался в один из моих ресторанов с двумя девицами и вёл себя абсолютно недопустимо. Я выдержал весь этот театр погорелого актёра, но вечером Виктор снова поставил меня перед фактом, что я должен отдать людям Саламанки большую часть моего товара, — обычно спокойный, как фараон, сейчас Густаво был вне себя от злости, и это читалось в его безумном взгляде и искривлённой линии рта, — именно поставил перед фактом. Потому что им меня не надо спрашивать. Они знают ответ.
— Хреново, — Майк даже покачал головой, — так что будешь делать?
— По эту сторону границы я никак не могу избавиться от Саламанки. Но случились с Лало что-нибудь в Мексике, картель вряд ли решит, что замешаны мои люди.— Лало Саламанка собирается возвращаться в Мексику?
— Да.
— Откуда информация?— Начо Варга, — Гас улыбнулся одной из своих самых искренних улыбок, — мальчишка сделает все, лишь бы выйти из игры и сохранить своему отцу безмятежную старость.
— Опять приставил пушку к голове папаши Варга?— У нас с ним уговор. Он даёт нам знать когда Саламанка возвращается в Мексику. И приводит наших бойцов к нему в дом. Потом ты поможешь ему выйти из игры с минимальными потерями.
Вокруг ни души, только бескрайняя дорога и мёртвая пустыня, но Эрмантраут все равно посмотрел по сторонам. Он знал, какая работа его ждёт, от этого становилось невыносимо, где-то под ложечкой щемило ощущение неправильности. Майкл Эрмантраут был бывшим полицейским и ему приходилось сталкиваться по ту сторону закона с самыми безбашенными отбросами общества, бывать во многих не столь отдалённых местах и видеть различные жизненные иллюстрации к учебнику по анатомии: мозги, глаза, скальпы, оторванные конечности; но война с картелем Хуареса по-настоящему будоражила его сознание. ?Он творит полный беспредел? — Майк вспомнил слова, сказанные Начо.
— Я хочу, чтобы Вы наняли самых лучших бойцов по ту сторону границы, — Фринг оборвал молчание. В его глазах читалось чёрным по белому — отказа он не потерпит.
— Будет сделано, босс.Сопровождаемый острым взглядом Фринга, Майк вернулся к своему старому дребезжащему автомобилю и напоследок бросил взгляд на тёмную фигуру своего работодателя. Густаво выглядел так, будто он сам не до конца полон решительности, не знает что ему делать, наверное, первый раз за долгое время не знает, как пролить кровь, но не запятнать свои все ещё безупречно чистые руки. На этой войне он каждый раз оказывается на шаг впереди, умело выходит сухим из воды, принижая себя. Получится ли и сейчас сохранить достоинство? Остаться в тени разборок неприметным предпринимателем, который предпочитает жарить курицу для мирных гринго и сбывать мексиканский героин Дона Эладио на юге Нового Света. Но его холодный разум притупляла горечь утраты и желание мести, желание возвысится над своими врагами, которые забрали у него то, что было ему так дорого. С того случая, когда его прижали к холодному бортику бассейна и заставили смотреть на фонтанирующего кровью Максимино, коего уже покинула душа, Густаво обратился в самого Дьявола, в беспамятстве все вспоминая об этом дне. Вот и сейчас он не позволит злополучным Саламанкам и дальше калечить его жизнь. Пришло время снова действовать. Майк уже уехал, а Густаво ещё стоял, ровный, как штык, смотрел вдаль и выглядел немного расстроенным. Уходить почему-то совсем не хотелось.
Вернувшись в тихий Альбукерке, Майк решил зайти к Стейси и взять свою внучку Кейли на прогулку в парк. В обычные дни он вел совершенно нормальный образ жизни и старался никак не отсвечивать. Как безмятежна и счастлива маленькая Кейли в своём детском мире. Она качалась на деревянных качелях, как на качелях стабильности, и юность кружила ее в легкомысленном танце. Майк наблюдал за ней с лавочки неподалёку и выглядел как обычный пожилой человек, живущий своей старческой жизнью. Как хорошо было в парке с любимой внучкой, как же уже болела голова от этого несчастного светящегося ящика. Бесконечное мелькание цветов в тёмной комнате, полной старческого одиночества, и так день за днём, это просто сводило с ума. Майк рассматривал свои руки — шрамы сплетались воедино с ветками жилок, напоминая Эрмантрауту о тех вещах, которые ему приходилось совершать. Но он давно решил, что все, что он делает, он делает ради благополучия Стейси и Кейли, чтобы они ни в чем не нуждались после его смерти.