No matter how far (1/1)
— Вакасика, вместе с детективом на расследование дела, — привычно командует Момоки, погружая Сакайдо в новый колодец.Неделя выдалась нервная: очередное убийство очередного маньяка — связь между делами пока документально не подтверждена, но они над этим работают, — и Вакомусуби фиксирует след жажды крови в канализации старого дома на окраине. Дел аналитикам прибавляется, и хочется наконец выдохнуть.
Выдохнуть, на самом деле, хочется уже давно, и дело совсем не в работе.Хабутае и Кокуфу дружно начинают коситься на него и пихать в бок, когда в колодезной появляется Хондомати. Кофе в четыре часа на кухне теперь неизменно проходит за обсуждением её персоны.
— Ну когда ты уже позовёшь её на свидание? — Кокуфу, обычно спокойный и рассудительный с виду начальник Куры, в компании своих превращается в ту ещё сплетницу.— И правда, Вакасика? — поддакивает Хабутае. — Она красивая, между прочим. А дырка во лбу — это так, мелочи.Этих двоих он знает с самого первого курса: если уж прилипли, то не отстанут.
А вдруг это выход? Вдруг получится?
Хондомати на свидание не соглашается, а вот на кофе в четыре — запросто. Приносит маленькие круассаны и сладкие моти.
— Это тебя мальчишки подговорили, да? — и в ответ на утвердительный кивок добавляет, отпивая из своей кружки: — Вот глупые.
Несколько общих фраз обо всём и ни о чём конкретно, и она палит его с потрохами:— Тебе же уже нравится кто-то. Кто-то отсюда.— Нравится, — Вакасика сам не понимает, как тяжёлый язык ворочается во рту, произнося слова.— Ну и чего ты ждёшь? Делай что-то, — и добавляет совсем тихонько, — пока этот человек рядом.Завтра он обязательно скажет Хабутае и Кокуфу, чтобы оставили её в покое. Хотя бы на ближайшее время.xМигишима-сан, ночной охранник офиса Куры, мерно посапывает в своём кабинете в компании чая и пары-тройки десятков мониторов с картинкой с камер видеонаблюдения. Время неуклонно ползёт к полуночи, Вакасика ползёт к лифту своего минусового уровня лаборатории, лениво размышляя, ходит ли ещё метро или лучше плюнуть на всё и потратиться на такси.Внезапная мысль прошивает мозг миниатюрной вспышкой.
Свет в стеклянных камерах, где содержатся преступники, система даже не выключает — прикручивает до минимума в одиннадцать. За последнюю неделю задержаний не было, поэтому Нарихисаго, скорей всего, один в окружении пустых стеклянных боксов.Коридор с маленькими комнатками за стеклом кажется слишком длинным. Остатки здравого смысла умоляют вернуться обратно к лифту и доехать-таки до этажа с выходом, но Вакасика всё для себя уже решил.Тусклый холодный свет отражается белизной стен, отбивается бликами на стёклах соседних боксов. Из-за этого всё вокруг кажется невыносимо бледным, блёклым и выцветшим: мебель, фотографии на стенах и сам Акихито.Нарихисаго спит.
Светлые волосы беспорядочно разметались по подушке, прикрыли нахмуренное даже во сне лицо. Под рукой — небольшой клочок смятой бумаги. Фотография, наверное.Что ему снится?Стеклянная коробка, создавая иллюзию доступности, разрешает только смотреть. Невыносимо хочется дотронуться до этого стекла, прислониться, врасти, слиться — может хотя бы так стать чуточку ближе. Кадзуо одёргивает руку в последний момент: ещё секунда и отпечатков хватило бы на весь отдел криминалистики.В грудной клетке болит, ноет и скребётся — просит выхода.
— Что ты здесь делаешь? — голос звучит немного смазано, и Вакасике нужно добрых пару минут, чтобы понять — вопрос задали наяву.Нарихисаго, часто моргая, разглядывал внезапного гостя.— Ты же из аналитиков, да? Я тебя помню, — продолжил он, садясь на кровати. — Так что ты тут делаешь?— Я... — нахлынула паника, и Кадзуо заметался в поисках ответа, — я просто зашёл проверить, как вы.Тёмные сине-зелёные глаза рассматривали его из-за стекла на расстоянии вытянутой руки.— Спасибо. Я в порядке.Тени на его лице залегли так глубоко, что, кажется, вросли — никакими слезами не вымоешь. Разница в возрасте не пугает — да что там, на самом деле ничего не пугает, — лишь бы дотянуться. Он не то что не дотягивается — руку не смеет протянуть. Нарихисаго — взрослый (в понимании его одногодок — старый) поломанный мужчина со своим грузом проблем и трагедией за плечами. Ему Кадзуо и даром не нужен.— Ты же не только за этим пришёл, да?— Да.Нет. Конечно, он не спросит.— Что вы чувствуете, когда погружаетесь в Оно?Пока Нарихисаго думает над ответом, Вакасика, поправляя ободок на изрядно отросших волосах, выдыхает — выкрутился.— Представь, что падаешь спиной вниз. Всё происходит очень быстро; ты не видишь, как долго осталось падать, сколько ещё до земли и есть ли она там, внизу. Так бывает, когда только начинаешь проваливаться в сон: открываешь глаза и дышишь так, как будто воздуха больше нет.Кадзуо знает, что нырнул бы следом без кабины пилота и лишних раздумий, лишь бы видеть знакомое лицо, спину, руки — за что зацепится взгляд. И без разницы, насколько глубок колодец и есть ли кислород.— Поздно уже, — в стеклянных камерах нет часов, но Нарихисаго как-то всё же определяет время, — езжай домой, тебя уже заждались, наверное.— Да некому, — неловкая улыбка, может, хоть немного скроет горечь в голосе.— Значит будут ждать. Главное — продолжай искать.Хочется столько всего сказать!.. О том, что самый нужный и важный давно найден, о том, как сильно нравится, как спать не получается, потому что все мысли из головы убегают, улетают обратно в офис, к сине-зелёным глазам уставшего от жизни человека.Вакасика честно пытается — поверить.Поэтому остаётся только… улыбаться. Пряча внутреннюю дрожь, улыбаться — ярко, тепло и ослепительно, так, как только он умеет.— Пойду, наверное. Доброй ночи!— Спокойной, — Акихито машет вслед, возвращаясь в постель.Пальцы снова обводят, оглаживают два лица на смятой фотографии — молодой женщины и девчушки-подростка.“Угораздило же мальчишку. Когда-нибудь и он найдёт таких же вас, только для себя”.x