Удар тринадцатый - Неприятности кончились? (1/2)

Если Витькино испытание на сообразительность и прочность уже прошло, то мое только начиналось. Называлось оно — убеди подружку брата не волноваться и уйти (желательно, не появляясь более без предупреждения).

Но как?

«Надо будет поговорить с Зеро на эту тему… — подумала я, возвращаясь на кухню, — чтобы в случае чего мы действовали слаженои не вызывали сомнений».На кухне обнаружилась сковорода полная вкусной жареной картошки (господи, поведай мне, как, ну как такое возможно?!), а вот самой девушки не было. И куда она подевалась?— Витя, ты как себя чувствуешь? – послышался голос из комнаты моего брата.По моей спине промчался холодок, и я, не раздумывая, кинулась в сторону голоса в комнату к брату.

Вот, называется, только-только отвернулась, чтобы убедиться, все ли в порядке с Витькой, как его девушка уже побежала осведомляться о здоровье больного, которого она искренне считала Витей. Черт, ощущаю себя нянькой в детском саду… Тьфу, какой нянькой? Разведчиком в тылу врага, где любой неосторожный шаг влечет за собой расстрел на месте без суда и следствия (а какие могут быть суд и следствие в военное время?).«Черт, опять левые ассоциации в голову лезут! Не о том я должна думать, а о том…» — на этой мысли я влетела в комнату брата, а там была картина маслом: Наташа с обеспокоенным лицом, сидящая напротив кровати и что-то воркующая насчет здоровья Витяйки, и Зеро, свернувшийся калачиком в одеяле: видны только глаза, горящие жаждой справедливости. Завидев меня, парень принялся сверлить меня взглядом, обещая, что после устроит мне разбор полета.

Почему? Да потому, что ему пришлось изображать даже не больного, а полумертвого, который и внятно ничего сказать не может: такое внимательное отношение к своей персоне ему было неприятно, а терпеть нужно было, потому что девушка-то не его! И сказать ей, чтобы она отстала от него – нельзя! Обидеться может! И ведь выглядеть будет так, будто это не он, Зеро, расстроил её, а этот парень, чье тело он сейчас занимает (чтоб тому икалось!).

И как теперь, прикажите, выкручиваться?«Если ты что-нибудь в ударных темпах не придумаешь, то я тебя потом нашинкую на шашлык, а брату твоему скажу, что так оно и было!» — вот что говорили глаза парня, и мне проверять его обещания как-то не хотелось… Пришлось придумывать.— Слушай, Наташ, пойдем отсюда! – брякнула я первое, что пришло в голову. — Витька заразный, не дай бог, ты тоже заболеешь, он же меня потом с костями съест, что я тебя не уберегла.«Блин, звучит так, словно я её от ватаги троллей обещаюсь оберегать верой и правдой! Нет, я определенно перечиталась Властелином Колец!» — хотя Властелина Колец я в жизни не открывала, только по телевизору видела, и то не до конца.

— Но… — девушка затравлено смотрела то на лежащего парня, то на меня, явно разрываясь между здравым смыслом и самопожертвованием, победа последнего была не за горами, если бы не Зеро, который быстро смекнул, что нужно всеми правдами и неправдами выпроваживать гостью.— Правда, лучше уходи… Не надо глупить… — прохрипел парень, высовывая нос из-под одеяла. — Иначе, если ты заболеешь, то как я тебе потом в глаза смотреть буду…Наташа с состраданием посмотрела на Зеро (нет, она думала, что смотрит на Витьку), а потом, кивнув, вняла-таки моим словам о том, что больного лучше не беспокоить.

Чуть ли не силком вытащив девушку из комнаты, я потащила её в зал, надеясь, что Наташа не анимешница (хотя, зная моего брата, можно было в этом и не сомневаться), и что она не заподозрит героев аниме в том, что они на самом деле (во всяком случае, один точно) отнюдь не простые персонажи.В данный момент компания в лице моего брата, Юки, ректора и Канаме возвращалась обратно в стены академии и вся пребывала в настроении далеком от радушного, но вроде ничего страшного произойти не должно было. Тем более, что братец мой пусть и шумит теперь на всю Академию Кросс, но крови так и не пьет, от голода и жажды крови не мучится, да и ведет себя как человек, так что… Жить можно!

Убедившись, что экранная жизнь у брата в порядке, и он ничем себя не выдает, я немного успокоилась.— Наташ, давай пойдем на кухню и поедим, чай попьем… Тем более, что ты картошку пожарила. Ну, идем? – и, не слушая ответа, потащила девушку на кухню, моля всех богов нашего скромного мира лишь об одном, чтобы она поскорее ушла!***Только я подумал о том, что могу спокойно выдохнуть и (господи, это уже моя самая большая мечта) выспаться, как судьба показала мне большой и весьма шикарный кукиш!

Стоило нам въехать обратно на территорию академии, как перед автомобилем замаячила чья-то высокая фигура, ректор Кросс осторожно сбавил скорость, подъезжая ближе.

Это оказался мужчина лет тридцати с темными волосами до плеч. Чем-то он походил на нашего физрука, служившего на Кавказе: такая же выправка, такой же суровый взгляд (насчет голоса — не знаю, но у нашего препода он был зычным, таким, что попробуй ослушаться – мигом получишь). Впрочем, наш учитель так не одевался: на незнакомце был длинный дорожный плащ бежевого цвета, ковбойская шляпа и повязка на глазу.

Ах, да, ещё у нашего физручника не было ружья на плече (что не мешало ему использовать резиновую дубинку).