VIII. (1/1)

Братья с разницей в возрасте умеют дружить.Пока Сарп караулит маму, что болтает с соседской Зейнеп-тейзе, Умут открывает ящики на кухне. Старое дерево скрипит выцветшей краской, поэтому малыш осторожничает: чуть оттягивает блестящую ручку под серебро, встаёт на цыпочки и ищет глазами сладости. Умут умеет считать до пяти: ровно пять конфет в правый карман для аби, пять конфет в левый для себя?— повторить два раза. Громкий голос брата начинает песню?— мама возвращается в дом. Волнуясь, Умут толкает ящик второй полки и цепляется рубашкой, одно неаккуратное движение,?— и ручка слева летит как маятник. Но малыш этого не видит: нужно выбежать на задний двор, спрятать конфеты под плюшевого мишку и сделать вид, что дремлешь под солнцем. Через две минуты придёт Сарп и всё неважно, ведь с аби не бывает скучно.Вот они стоят на кухне с легкими облаками белых занавесок, залитых солнечным светом: два родных друг другу человека?— и нет двадцати лет пустоты. (Такими их видит Эйлем, заглянувшая за чаем). Нет упущенного детства и кошмаров по ночам, длинной дороги, усыпанной страданиями как песок на морском берегу. Нет историй, где один поднимался наверх, а другой бесконечно вниз, и 8 тысяч дней спустя их параллельные пересеклись.Есть Сарп, внимательно заглядывающий в лицо своему брату. Его распирает от внутреннего ликования, но он слишком серьезен, чтобы закричать так же, как не в силах удержать расплывающийся в улыбке рот.Есть Умут, вальяжно скрестивший ногу на ноге. Вот он оценивает взглядом аби и довольно хмыкает, определив (почти) одинаковый прикид обоих. Немного ерзает, лихорадочно блестя глазами, словно пытается не выдать большой секрет,?— Эйлем ещё не знает, что этот вечер изменит её жизнь. Сейчас их так легко представить тощими мальчишками, с криками забегавшими за ней в соседний двор. Через мгновение послышится мамин крик: она спросит, почему обедает одна, и Умут, спохватившись, подбежит к столу раньше, чем раздастся ответ. Сарп встретит понимающий взгляд Эйлем и мягко улыбнется: они оба так долго ждали этих моментов.Семья?— это оплот. То, что держит на плаву и продолжает держать всегда. То, что доказывает?— каждая слеза, каждая потеря и смерть в этой истории не просто так. Поэтому когда Умут утыкается в объятия аби, он отчетливо слышит бесшумный отголосок любви?— ты семья. И это самый счастливый момент. Это стальной канат, не дающий утонуть, и Умут знает, что отныне за ним есть такие же, как он.И снова.Ты семья, ты семья, ты семья.Поэтому когда старший брат ерошит волнистые волосы младшего, где-то в кудряшках он может разобрать?— и я тебя.Спустя годы аби будет расплываться в улыбке, едва завидев деревянную рамку, хлопая брата по плечу. И каждый раз глаза Умута будут сиять спокойным безмятежным светом, что так сводят с ума Эйлем:—?Всё в порядке?— и нежно брать ее за руку. И в голосе его последний недостающий пазл целой коллекции.Много позже эта рамка будет облапана детскими ручками в сладком сиропе, а потом еще раз и еще. Эйлем будет делать вид, что не слышит перешептывания детей на кухне, наблюдая за разговорами двух взрослых мужчин на летней веранде?—ведь братья с разницей в возрасте умеют дружить.