переведи дыхание (1/2)
Ночь была жаркой. Ночь была сумасшедшей.На языке разливается солёный вкус от коктейля, название которого Соуши даже не знает, как и не знает, кто заказал его. Он не обращает внимание на жжение во рту, на то, как опасно близко к краю бокала подкатывается жидкость, на то, как Мин Хёк рядом улыбается в дружелюбно-издевательской манере. Взгляд Соуши прикован к сцене в центре зала.
Он не помнит, чья идея была прийти в стриптиз клуб, но догадывается, что такой треш мог родиться только в голове одного идиота — Мин Хёка. Брат Майи — человек логики, распоряжающийся знаниями, как фигурками на шахматной доске, и играющий в шута с завидным мастерством, при этом не вызывая злобы или обиды у других. Но в то же время он — дикий, неустойчивый, с проклятым умом, рождающим ненормальные идеи. Дьявол. Что страшнее всего — Мин Хёк всегда был упрямым и способным затащить в свои проделки кого угодно. Соуши усмехался, думая, что справится с ним, но…
Сидя в полночь в душном клубе в компании друзей и пошлых разговоров, среди толпы пьяных людей, но как будто в приятном одиночестве, он понимает: не зарекайся, дружище, не зарекайся никогда — оно вернётся и вмажет тебе вдвойне.И всё бы было хорошо… Но с момента, как Ён Ги отделался нервным смехом и широким оскалом и оставил их, Соуши догадывался, что ничего хорошо не будет. Предохраняющий рычаг — Ён Ги — исчез, и появилось множество вариантов того, как закончится ночь…
В мыслях остаются только нецензурные.Приглушённое освещение клуба в синих, оранжевых и красных тонах, сменяющих один другого каждые несколько минут, медленно и незаметно, усыпляет бдительность и расслабляет, но Соуши ощущает каждый нерв в теле, движение груди при дыхании, покалывание жара на щеках, мурашки, пробегающиеся по коже от соприкосновения с тёплым воздухом. Тело холодное и покрыто потом, словно он чего-то боится. А он боится. И одновременно желает настолько, что в груди щемит и тянет.
Сцена невысока, в половину его роста, и шест прикреплён к потолку. На парне, кроме — слишком небольшого — белого нижнего белья, странное украшение, свисающее с шеи до пупка треугольником, обхватывающее плечи и выдающееся чуть в стороны от них, из-за чего каскад серебряных цепочек, соединённых и создающих подобие пустых чешуек, дрожит в воздухе, облегая его тело, как кольчуга. Абсолютно бесполезная кольчуга, которая не защитит даже от ветра. Одна серьга — золотая, длинная, с тонкими кольцами, связанными витиеватым серебром, как узорчатыми мостиками, качается из стороны в сторону — Соуши представляет, как она холодит кожу при соприкосновении с шеей, и невольно передёргивает плечами от резкой дрожи.
Движения парня плавные, грациозные и ленивые, как будто он совершает рутинное действие перед тем, как выйти в люди или лечь спать. Ещё немного — и он уснёт, послав всех к чертям. Он делает одолжение, продолжая танцевать, но каждый его поворот, взмах руки, наклон — всё попадает в такт музыки, создавая гипнотизирующую симфонию. Когда видение входит в резонанс со звуками — и видение, и звуки приобретают новые цвета. От этих мыслей Соуши чувствует себя пьяным больше, чем от алкоголя. И долбанувшимся.Из отрывков разговора он понял, что прозвище парню — ?дива?, которое он явно выбрал сам, то ли всерьёз, то ли в шутку. Дива, ха? Соуши узнал Сан Чхоля в первую же секунду, когда увидел ядовитую улыбку и взгляд полуприкрытых глаз, которым он окидывал окружающих — это был взгляд ублюдка, ставившего всех ниже него. Но они и правда были ниже, что уж тут.Поэтому Соуши безошибочно определяет: Сан Чхоль выбрал такое прозвище смеха ради, но не над ним, а над другими.
Не узнать его слишком сложно. Не узнать его, заметив на сцене сброшенную шубу и валяющиеся рядом солнцезащитные очки… Эти два предмета буквально кричали ?Сан Чхоль! Ким!?. И если зрители заорали бы в ответ ?дива?, Соуши заорал бы ?мудак, падай!?.Наступи на меня.Он едва делает глоток коктейля и давится, громко кашляя. Соуши отгоняет тупое наваждение, успокаивая дыхание.
Влияние Мин Хёк опасно.На самом деле, когда он заметил шубу и солнцезащитные очки, ему одновременно захотелось воскликнуть ?боже? и разочарованно вздохнуть, помотав головой. Первое Сан Чхоль принял бы как комплимент, а на второе через пару секунд не осталось сил — на каждую его выходку реагировать бесполезно. Горбатого могила исправит.Соуши, возвращая внимание к сцене, закатывает глаза — Сан Чхоль смотрит на него, на секунду остановившись, и широко ухмыляется. Незнакомые девушки рядом смеются и одобрительно пищат. Он морщится, как будто звуки, издаваемые ими, громче, чем музыка, которая почти не оставляет места на переговоры — если вы сидите дальше десяти сантиметром друг от друга, то, будьте добры, кричите, чтобы вас услышали. Соуши переводит взгляд к Сан Чхолю и глубоко вдыхает, потому что тот до сих пор наблюдает за ним, продолжая танец. Ленивый, как лев — король здешних просторов; плавный, как покачивающийся на ветру колос; грациозный по-кошачьи — властно и расслаблено. Сан Чхоль не сводит с него глаз, хотя в темноте клуба заметить Соуши — нелёгкая задача; он не сводит глаз, хотя в зале полно людей, которых можно заворожить, привлечь, зацепить; он не сводит, хотя постоянно возвращаться к одной точке посреди мириады возможных — трудно.
Народа столько, что тяжело дышать, но Соуши кажется, что нет никого. Пусто.
Соуши запоминает каждый изгиб украшений, но не его тела. Разглядывать тело Сан Чхоля — странно, неправильно и грубо. Соуши плох в понимании границ, но не до такой степени.
Однако это место создано для представлений в полуголом виде, которые принято смаковать, как вино, и если они уже здесь, то лучше не пустить деньги на ветер и взять всё от момента, да? Соуши поджимает губы, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.
Из колонок играет тяжёлый рок без слов. Образы перед глазами, смешанные с давящей музыкой, вызывают лёгкое головокружение и заставляют сжимать кулаки. Он нервно сглатывает, наконец позволяя себе облизать потрескавшиеся губы. Сан Чхоль ухмыляется шире, и от этой ухмылки по позвоночнику пробегается ток — Соуши, дёргаясь, выпрямляется на стуле.
Ублюдок находится от него в десятке шагов, но как будто прямо перед ним, обдавая горячим дыханием и водя руками по напряжённым плечам.
Кажется, ему сносит крышу.
Сносить временно перестаёт, когда Мин Хёк наклоняется к уху и выдерживает напрягающую паузу.— Он тебе нравится.Угол его губ дёргается, и Соуши смотрит на рот Мин Хёка с отвращением, а потом скалится, отпихиваясь локтём:— Давно не получал?Мин Хёк смеётся — искренне, жмурясь, но в приглушённом освещении клуба, теперь красном, он выглядит как Сатана. Только подходящего хвоста не хватает.
Он снова придвигается ближе.— Я тебе помогу.