цинизм (2/2)
— Я всегда всё знаю лучше всех, — Ён Ги лучезарно улыбается. Соуши не уверен, искренне согласиться или шутливо остудить — он закатывает глаза и выдаёт нейтральное, но все же с ноткой иронии ?ну да, конечно?.
Не переучивать, а научить?
А может, не такой уж плохой вариант.
~Но речь не о плохом. Соуши прав — речь всё-таки о сложности, а сложность в этом по умолчанию высока. Когда дело касается Сан Чхоля, ставки повышаются до ?легче свернуть шею?. И вот тут небольшой простор — свернуть или ему, или Соуши.— Это не способ добиться необходимого, — он держит его за ворот, приблизив к себе, и губы Сан Чхоля в крови, но растянуты усмешкой.
— Это способ, просто не для тебя.— У меня уже нет подходящих слов, и я не представляю, как тебя можно образумить. Но это, — Соуши трясёт руку, хрустит ткань рубашки, Сан Чхоль смиренно покачивается в такт, — это неправильно.
Они смотрят глаза в глаза и не отрываются. Потянись вперёд, прижмись чуть сильнее — и получится больной поцелуй, но никто не решается на этот шаг, потому что сейчас не время, и несмотря на то, что Сан Чхолю очень хочется заткнуть его, не причиняя физического — серьёзного — вреда, он не двигается и покорно выслушивает и терпит всё, что Соуши припас для него за тонкой душевной оболочкой. А во взгляде уставшее ?ты же должен был понимать, кто я, кого ты выбираешь и что будет нелегко?.У Соуши — ?я не сдамся, я не отпущу тебя, не дам опуститься ещё ниже? и не верящее, едва испуганное ?нет, нет, нет, нет?. Сердце сделало выбор за него, но он понимал, что сложности — их судьба. Они справятся.Правда же?..Но оба знают, что ?да, да, да, это бесполезно?. Как ломать позвонки, медленно, со вкусом и одними пальцами, ничего не используя, полагаясь лишь на свою силу, не особо приправленную злостью, а, скорее, отчаянием и испаряющимся желанием что-то исправить. Но исправлять в людях — бессмыслица, вряд ли что-нибудь получится. Это не сказка, где плохое меняется на хорошее, это реальность, где люди не делятся на ?плохих? и ?хороших?.
Нужно дать ему быть самим собой.
Иногда Соуши думает, что это равноценно тому, чтобы дать ему утонуть.~— Когда ты прекратишь меня бить? — Сан Чхоль водит по синякам на животе и шее — Соуши не очень аккуратно схватил его за горло, впиваясь пальцами в кожу и оставляя царапины.
— Когда ты станешь хорошим, — он садится на кровать, отворачиваясь от него, и сцепляет руки в замок. За спиной раздаётся смешок.— То есть никогда... Что ж, не то чтобы мне это нравилось, я всё-таки не мазохист... Хотя...
Молчание затягивается. Соуши нервно следит за ним в отражении зеркала.У Сан Чхоля выступающие лопатки, а кожа в бледном утреннем свете кажется белой, словно он призрак и готов испариться.Бессознательно — это по части Соуши, и поэтому он ничуть не удивляется, когда находит себя на полпути к Сан Чхолю. Тот не обращает внимание — или не слышит, или предпочитает проигнорировать, полностью открываясь под любой удар. Но Соуши обнимает его со спины, утыкается губами в шею и застывает так, боясь вдохнуть.Сан Чхоль тоже не дышит несколько секунд и не двигается. А потом коротко смеётся, накрывая пальцы Соуши ладонью. Его прикосновения к животу — аккуратные и мягкие, но, даже если будет больно, Сан Чхоль потерпит.Тишина его квартиры ласкает уши, звучание размеренного сердцебиения вписывается в картину и наконец не раздражает.
— Я выбрал тебя, и я не откажусь от этого выбора, — Соуши прикрывает глаза.Сан Чхоль напрягается.— Зачем ты мне это говоришь?— Чтобы ты знал. И не боялся. Не накручивай себя.— Все люди кусаются и уходят, — Сан Чхоль невесело усмехается, отклоняясь назад и сильнее прижимаясь к Соуши. Он горячий и согревает, но этого тепла не хватит, чтобы объять всё тело снаружи и внутри, растопить ледяное колючее сердце и стереть сомнения.Соуши не уверен, как его можно переубедить. Но зато точно знает другое: он никуда не уйдёт.