12 глава (1/1)

Папирус любит готовить. Наверное, это единственное занятие, которое помогало сохранять спокойствие в его жизни. Готовка всегда казалась ему чем-то большим, чем просто смешивание ингредиентов и ожидание. Готовка была искусством. Вкусная и, что немало важно, правильно приготовленная еда всегда располагала к открытию душ, к откровенным разговорам, чем он, как психолог, не редко пользовался. На сытый желудок все проблемы кажутся не таким страшными, но его брат кажется этого не понимал, или намеренно не хотел понимать. С тех пор как они вернулись, Санс медленно сходил с ума от беспокойства и паранойи. Обычно ленивый и медленный, всегда сонный и нелегкий на подъем, он стал раздраженным и беспокойным, вечно снующим туда-сюда и вздрагивающим от каждого шороха и подозрительно звука.Все своё время, начиная с раннего утра до поздней ночи, он проводил перед старой массивной дверью руин, со страхом ожидая появления человека. И, что ожидаемо, его беспокойство только усиливалось с каждым днем.—?Зачем ты себя мучаешь? Если она появится и будет представлять из себя опасность, Альфис мигом всех эвакуирует. И потом, эта территория регулярно патрулируется, так или иначе мы первыми узнаем, –спокойно сказал Папирус, как всегда находя брата сидящем на огромном валуне перед дверью.Санс, посмотрев на брата, ничего не ответил. Впрочем как всегда. Папирус лишь тяжко-наигранно вздохнул, вызывая у комика острое чувство вины, еще одна уловка, которой он регулярно пользовался, и стал распаковывать сумку. Комик, не привыкший к такому раскладу, заинтересованно уставился на брата. Тем временем психолог вытащил из сумки удивительно ароматно-пахнущие контейнеры с едой, чей восхитительный запах уже привлек пару дозорных. Санс беспокойно завозился, но Папирус взглядом его успокоил.-Я просто принес поесть, Санс,?— как можно мягче сказал психолог, протягивая брату контейнер с ещё горячими спагетти, - если не поешь, превратишься в ходячего скелета.Комик замер от неожиданности, услышав непривычный каламбур из уст брата, но спустя секунды тихо засмеялся, спокойно принимая контейнер с едой. Папирус мысленно поставил себе галочку. Еще одна уловка.*** Психолог проснулся в 1.58, ровно за одну минуту до ужасного крика. Он вроде привык к ночным пробуждениям из-за кошмаров старшего брата, но все равно каждую ночь ему становилось жутко от леденящих душу криков. Естественно комик делал вид, что все в порядке, никак не комментируя свои сны за редкими совместными завтраками. Однако, очевидно, что не все в порядке. Громкий крик заставил Папируса вздрогнуть.***- Просто дай мне знать, когда захочешь поговорить,?— сказал скелет, ставя на стол тарелку с завтраком. Санс вздрогнул, но ничего не ответил. У психолога не осталось сил даже для вздоха. Папирус вышел из кухни, прекрасно зная, что старший брат предпочитает завтракать в одиночестве и развалился на диване, лениво щелкая каналы по телевизору. В той жизни, как про себя называл её скелет, ему это помогало сосредоточиться. Он вспоминал все возможные методы и способы психологического раскрытия личности, но без старых записей и элементарных учебников по псих.анализу ничего не мог сообразить. Это его расстраивало. Сейчас он как никогда понимал, почему Санс никогда не пытался устроить свою жизнь, ведь какой смысл, если все твои старания пойдут прахом? А ещё его раздражало то, что теперь даже его мысли постоянно пестрят каламбурами. Интересно, а Санс тоже начал каламбурить после своего первого перезапуска? Психолог отчетливо помнил шутки скелета, всегда смешные и актуальные, хоть и не признавая этого. Санс всегда был отличным комиком, и его небольшие выступления пользовались большой популярностью в Подземье. Но вот каламбуры? Когда появились они?—?Мне не хватает наших воскресных посиделок,?— сказал психолог достаточно громко, что бы комик смог его услышать на кухне, за шумом телевизора,?— особенно твоих шуток приправленных вкусным покупным пирогом, который ты безуспешно пытался выдать за свой.Ответа не последовало, что было очевидно, но это почему-то расстроило его еще сильней. Папирус, спустя несколько минут, выключил телевизор и стал собираться на прогулку, как в дверях его нагнал тихий голос Санса:—?Ты ненавидишь мои шутки.—?Я ненавижу твои каламбуры, а твои шутки я всегда любил, как и тебя,?— так же тихо ответил скелет и спустя секунду добавил,?— Я ненавижу девчонку, за то что она сотворила с тобой.Неожиданно, на психолога накатила страшная слабость, и он медленно стал оседать на колени, пытаясь сдержать непрошеные слезы и из ни откуда взявшуюся дрожь в голосе:—?Я… Сначала я убил Ториэль… Я не хотел… Это вышло случайно, я вообще пришел поговорить,?— тихо продолжал скелет,?— но она встала на её защиту и не пускала. Я даже не понял, как это произошло. А потом, когда человек во всем призналась, я просто не сдержался,?— Папирус вздрогнул, когда рука комика мягко погладила его по черепушке. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но прикосновения брата, словно рычаг опускающий мост, стали последней каплей. Его прорвало:—?Эта мелкая тварь, говорила так, словно наркоман. Она так желала перезапуска, так хотела новых ощущений, и я ей их дал. Я распорол её брюхо, медленно, приковал к полу костями, словно мелкое насекомое, и выпотрошил все её внутренности. А напоследок, облил все бензином и сжёг её заживо.Папирус повернулся к брату и поднял голову. Санс смотрел на него спокойно и невозмутимо, продолжая медленно гладить черепушку.—?Её решимость сыграла с ней злую шутку, - улыбнувшись брату, продолжал психолог,?— она умирала мучительно и долго. И я убью её снова, как только она здесь появиться. Я буду мучать её, так же как и она мучала тебя, и буду убивать её столько раз, сколько потребуется.—?Папс…-хрипо просипел комик, неотрывно смотря брату в глаза. Папирус продолжал:—?Я отомщу ей, за все твои страдания, за все моменты, что ты пережил. Я буду делать это вечность и даже больше, пока до неё не дойдет, что спуститься в Подземье, было самым худшим решением в её поганой жизни. Психолог неотрывно смотрел в глаза старшему брату, с удовольствием наблюдая, как с каждым его словом, они загораются ярче, как красиво они заполняться синей, как и у него, магией души. В штанах неожиданно стало тесно и некомфортно. Папирус медленно опускает взгляд, попутно отмечая, как красиво выпирают ключицы из-под футболки комика, как восхитительно быстро бьётся его душа в предвкушении, освещая мягким светом линию ребер, а когда его взгляд достигает бедер и выпирающего бугорка черных шорт, он будто отключается. Быстро, что бы ни передумать, не упустить момент, он приникает материализовавшимся языком к внушительной выпуклости братских шорт, вырывая у комика волшебный стон. Тот пытается отстраниться, но Папирус резким движением стягивает чертовы шорты вниз, и сильнее прижимает скелета к себе, обхватив того руками за бедра. Санс замирает на секунду, будто прикованный костями, пока психолог обхватывает языком его член, а потом громко и протяжно стонет. Комик обхватывает руками голову младшего брата, в попытке то ли отстраниться, то ли прижаться сильней, пока Папирус буквально поглощает его. Он облизывает, обсасывает и аккуратно прикусывает стояк, даря совершенно неописуемые ощущения, сам при этом испытывая чистейшее наслаждение. Они доводят друг друга до грани очень быстро. Санс не совладав с собой, спустя секунды начинает неистово трахать рот психолога обильно кончая и тяжело дыша, тот не сопротивляется, лишь прижимается сильнее, дрожа всем телом, следуя за братом так и не прикоснувшись к себе.***—?Мы не разговаривали две недели.—?Последние 4 часа мы тоже не разговаривали, если ты заметил,?— парировал комик, лежа на кровати под боком у Папируса,?— твой рот был занят более интересным делом.Папирус усмехнулся, прижал брата поближе к себе и томно прошептал:—?Знаешь Санс, твой рот издает такие изумительные звуки, что я готов не разговаривать с тобой еще пару часов, лишь бы услышать их снова,?— комик повернулся к брату, резко на прыгнув на него, садясь на ?голый? позвоночник, призывно вскидывая бедра.—?О Боги, да!Папирусу не нужно было повторять дважды.***—?Она появится сегодня.Слова комика застали психолога врасплох. Он выключил плиту, на которой стояла небольшая кастрюля с почти готовым обедом, и медленно повернулся к брату.—?Ты уверен? —?спросил скелет лишь для того, что бы разрушить гнетущую тишину. Санс кивнул, так и не подняв взгляд от чашки чая, стоявшей на столе. Папирус снял фартук, не спеша вытер руки кухонным полотенцем, и подошел к брату крепко обнимая того со спины. Комик дрожал.—?Все хорошо,?— крепче сжимая скелета в объятьях, продолжал психолог,?— не волнуйся, мы с этим справимся.—?Раньше не справлялись,?— сухо сказал скелет, откидывая голову назад, крепче прижимаясь к младшему брату. Папирус воспользовался такой удачной позой и нежно поцеловал комика, забирая часть тревоги:-Раньше не было НАС.***Девчонка была другой.