1. (1/1)

- Я ещё раз спрашиваю, на кого ты работаешь?Привязанный к стулу мужчина дёрнулся, хлюпнув окровавленной рубашкой, когда к виску прикоснулось дуло пистолета. Железо холодило кожу, отсчитывая время на ответ. Кровь продолжала капать на пол, лишь немного ускорившись, когда пуля прошла голову насквозь. Джуто присел на корточки, сняв окроплённые кровью очки и потерев переносицу. От очередного ублюдка он снова не получил ничего, кроме траты времени. Голова противно гудела от недосыпа, а под веки словно засыпали песка. Он устал. Кролики не рождены хищниками, они не созданы для преследования. Да, у них длинные ноги, но и уши у них длинны. Всё их существо устроено для того, чтобы бежать прочь от опасности, а не навстречу ей. И всё же, трусливый кролик изо всех сил пытается нагнать неведомого монстра, чтобы собственноручно перегрызть ему горло. Переступить природу ради того, кто переступил дорогу ему.

Сознание каждый раз с садистским удовольствием возвращает его в события месячной давности. Это не первые его похороны. И даже не вторые, подумать только. Через стёкла очков видны сухие глаза; кажется, что Джуто безучастен - на бледном исхудавшем лице не шевелится ни один мускул под звуки рыданий огромных усыпанных тату мужчин. Да, такого аники надо постараться поискать. Но, даже если постараться, все прекрасно понимают. Не найдут. Ни одного такого прямолинейного и честного, ответственного, взрывного и заботливого. У Рио по щекам блестят дорожки слёз, капая с подбородка.

Есть в этой комнате ещё один человек с безучастным лицом-маской и крепко сжатыми губами. Аохитсуги Нему послана Чуоку, чтобы следить за порядком на похоронной церемонии одного из якудза и лидеров дивизионов. Джуто поражается жестокости Партии Слов. Девушка невидящим взглядом смотрит, как зажигают благовония на семейной могиле, понимая, что видит эту могилу не впервые. Ах, когда же она успела здесь побывать? Ногти до красных полумесяцев впиваются в ладонь, пока глаза болят от сдерживаемых слёз, а грудь дрожит от глухой истерики.Джуто смотрит на страдающую не дольше секунды. В отличии от своей начальницы, он уже точно знает, что будет делать. Он знает, о чём этим же вечером сообщить боссу якудза и о чём с ним поговорить. Старик, озлобленный, нервный (задавленный горем), слушает его, вцепившись в трость трясущимися руками.- Ты правда думаешь, что я позволю тебе влезть в межклановые разборки, полицейский щенок? - процеживает он сквозь зубы, постепенно повышая тон. - Это не твоё дело, что бы нас ни связывало!Джуто слушает молча. С наступлением звенящей тишины он буднично поправляет очки, а затем встаёт. Складываясь в самом почтительном поклоне, он ждёт. Он ждёт разрешения. Разрешения найти и отомстить. Достать из-под земли, из ада, из-за спины любого из богов или смертных и растерзать на части человека, сотворившего подобное. Он молча молит о возмездии, которое хочет принести своими собственными руками, просит о монополии на это право, жаждет совершить самосуд. При всей его внешней, нарочито напускной невозмутимости, внутри клокочет огонь, изжигая дотла всё человеческое, все принципы, всю мораль и прошлую жизнь. Кто-то отнял у него слишком дорогое, чтобы остаться безнаказанным.

Старик грязно ругается, осыпает склонившегося Ируму самыми низкими ругательствами, сметает тросью со стола искусный чайный сервиз, срывается на глухой надрывный крик. И только когда снова видит упрямо склонённую спину и чужую макушку, приказывает убираться прочь.Уже у дверей бросает, что не хочет иметь никаких дел и чтобы глаза больше его не видели. Полицейский поджимает губы, иного ему и не надо. Ведь это и есть разрешение, которого он ждал.Когда Джуто спросил, какое оружие у Рио осталось, тот, не моргнув глазом, послушно перечислил, всё, что у него есть. Выбор был сделан быстро. Вместе они поднимают все архивы, ставят на уши всех подчинённых и знакомых. Джуто до истощения гоняет Рио на "допросы" к знающим хотя бы что-то, одновременно с этим принимая любую его заботу. И как только у него остаются силы? У самого Джуто сил не остаётся даже на то, чтобы быть благодарным. Он не спит сутками, хотя из пустых банок из-под энергетиков рядом с рабочим столом можно соорудить кровать. Подчинённые Саматоки, преданные даже мёртвому боссу, вламываются в кабинет, наседают с вопросами, клянутся помочь, жаждут мести и бьют кулаком в грудь. Джуто смотрит на них со злой усталостью. Наивные. Да разве он хоть кого-то пропустит впереди себя? Кому, кроме себя, он позволит эту сладкую блажь мести? Громилы вываливаются наперегонки после многозначного удара кулаком по столу.

Когда утихает стук шагов и Джуто снова остаётся один, он роняет голову на сцепленные в замок кисти. Когда будет последний раз? Когда наступит то самое ?достаточно?? Когда жизнь оставит его в покое и перестанет раз за разом забирать самых дорогих и близких? Он чувствует себя резиновым мячиком, который боги швыряют в стену. Как только кажется, что в жизни появляются признаки стабильности и покоя, его снова швыряют прочь, нанося удар и всё повторяется. Раз за разом.

Он закуривает.Удерживаясь на локтях, вцепляется в сальные волосы, держа меж пальцев тлеющую сигарету. Понимает, что чуть не уснул, когда ударяется лбом о столешницу; стоящая рядом пепельница вздрагивает и с горы бычков несколько штук падают на пол. Джуто наплевательски прибавляет ещё один и снимает очки, потирая переносицу. Рио в последнее время говорит, что он себя запустил. Рио в этом плане в общем-то со своим озвучиванием очевидного может пойти в жопу, но он прав, поэтому принимается нелёгкое решение доехать до дома, дать возбуждённому сознанию отдохнуть и восстановить силы. Сквозь пелену в глазах Джуто выходит из участка, отмахиваясь от охранников. Доходит до машины, садится за руль, заводит двигатель. Выезжает на трассу, через силу вспоминая путь до дома.

Рябят перед глазами штыки фонарей на фоне утреннего пасмурного неба, в тумане мигают светофоры. Джуто включает радио, бархатные звуки джаза обволакивают салон. Уставший мозг даёт заднюю. Мышцы расслабляются, веки, словно свинцовые, закрываются. Руки расслабляются, отпуская руль. Сквозь сон слышно визг тормозов.