вернёшься? (1/1)

— Ну-ну, не реви, — успокаивающие прикосновения отца почему-то лучше не делают — Ичиро хочется плакать ещё больше, но он угрюмо поджимает нос и всё-таки прекращает всхлипывать, — вот так. Ты же мужчина, да? Совсем маленький, но тебе придётся побыть сильным. Ненадолго, хорошо?Он мнётся — они оба смертельно устали, папа больше не может нести его на руках, а мамы всё нет и нет. Ичиро не понимает, почему сейчас в воздухе пахнет дымом и копотью, если ещё недавно всё было хорошо — мама и братики рядышком, только руку протяни. Потом небо загорается ярким пламенем — всё исчезает в волне криков и паники, его прижимает к себе отец, отчаянно желая защитить.У папы кровоточит глаз. Он всегда говорил, что самый сильный и никто не способен его ранить, со смехом поднимая на руки крошечные тельца сыновей. Ичиро всегда верил ему с преданностью истинного фаната, но что же перед ним теперь? Отец — самый большой и сильный, пример для подражания, всю короткую жизнь Ичиро казавшийся ему непобедимым — сидит перед ним на корточках разбитый и усталый, даже неспособный поднять его, такого маленького и худого. Ичиро хочется остаться здесь и оказаться погребённым под горой обломков — или задохнуться в дыму и копоти, но.— Нии-чан, нии-чан!Саднят разбитые коленки, гудят налитые усталостью конечности, лёгкие горят от нехватки свежего воздуха, но Ичиро всё-таки тянется к поданной руке и поднимается. Усталость и отчётливо застывший страх сковывают движения, заставляя тело цепенеть, но он не может не встать. Джиро расстроится. А с Сабуро они даже толком и не познакомились. Ичиро ни за что не умрёт в этой дыре!— Вот так, умница, — облегчённо улыбается папа. Его большая мозолистая рука целиком обхватывает крошечную ладошку Ичиро — пусть это и не помогает идти быстрее, но немного греет. Всё хорошо, он не один. Вместе они обязательно справятся.— Давай, давай, — успокаивающее бормотание отвлекает от боли и страха — Ичиро волочится еле-еле, но, слушая рокочущий низкий голос, всё-таки находит в себе силы идти дальше, — ещё совсем немного осталось. Потерпи.Ичиро не знает, сколько они идут прежде, чем наконец-таки услышать людские голоса и очутиться в спасительной темноте здания. Здесь тесно, но дышится всё-таки свободнее. Папа ведёт его к толпящимся отдельной кучкой детям — там и почти ровесники Ичиро и совсем ещё малыши, лежащие на постеленных под ними... куртками, кажется? Но самое главное, что среди них и Джиро с Сабуро — сидят под присмотром какого-то взрослого.И тогда Ичиро не выдерживает. Вырывается из отцовской хватки, бежит к ним из последних сил и ревёт от облегчения, чумазый и раненный, уставший до подгибающихся коленей и белых всполохов перед глазами.Джиро радостно лопочет его имя, утыкаясь в чужую грудь и обхватив худосочное тельце пухленькими детскими ручками. Ичиро трясётся и плачет — этот ад наконец-то закончился, теперь они все в безопасности, теперь... Стоп.— А где м-мама? — дрожащим от слёз голосом спрашивает Ичиро — перед глазами всё размылось, но фигура возвышающегося над ними отца всё ещё хорошо видна. Он подходит, мягко вытирает слёзы. Касания его больших рук осторожны и нежны, улыбка странно грустна.Папа целует его в макушку, треплет по волосам Джиро и гладит по щеке мирно посапывающего Сабуро.— Пап? — вопросительно зовёт его Ичиро. Почему-то кажется: что-то не так. Улыбающиеся люди не должны испытывать грусть, но именно эту эмоцию маленький мальчик отчётливо видит в ласковой, но изломленной горечью улыбке своего отца. — Пап! — Ичиро зовёт ещё громче, когда Ямада Рэй встаёт и разворачивается. Куда он собрался, такой ослабевший и печальный?— Я иду искать вашу маму, — говорит папа, даже не оборачиваясь в сторону своих детей. Ичиро не может понять почему, но на мгновение его охватывает удушливая паника. Он же не уйдёт, верно?— Ты же вернёшься, правда? — мальчик прижимает к себе младшего брата ещё крепче, борясь с порывом вскочить и потянуть отца за штанину, умоляя остаться здесь. Раз они дошли, то и мама сможет, да?— Конечно, — он всё ещё не оборачивается, но Ичиро видит, как напрягается его спина. ?Почему ты не смотришь на нас?? — хочется закричать ему, но в горле странно пересохло. Хватает лишь на обессиленный выдох одними губами.— Обещаешь?— Обещаю, — говорит папа твёрдым, лишённым любых эмоций, голосом. И не возвращается.