луна (1/1)
чайлд говорит: люмин похожа на солнце. и улыбается, отпускает смех заразительный и тайком почему-то за руку её держит, по-особенному бережно.
люмин не верит: у неё волосы тускло-русые, выцветшие и сухие, наспех состриженные неровно. кожа настолько бледная, что от неё, кажется, холодом веет, а янтарь глаз утратил прежние яркость и блеск.
а ещё ладони у неё мозолистые от рукояти меча и чуть грубоватые, как для девушки. губы вечно сжаты в тонкую полоску, сохраняя непроницаемое выражение и не давая улыбке просочиться ни на секунду.люмин умеет только язвить и сражаться, сверкая сталью клинка заточенного. если уж и сравнивать себя со светилами, то она определённо луна: светить не получается никак, отражать чужое сияние разве что.
вот даже брата уберечь не смогла, какое же из неё солнце.
итэр был ярким и тёплым, в отличие от неё, и люмин чувствовала себя угасшей звездой, потерявшей источник жизни. она никогда не умела светить сама по себе.
чайлд говорит: люмин красивая. а она искренне считает, что у него что-то со зрением, не иначе. даже с саркастичной ухмылкой спрашивала, мол, не подарить ли рыжеволосому предвестнику очки.
люмин - не солнце. потому что солнцу не снятся по ночам кошмары, оставляя в груди чёрную бездонную пустоту и следы солёных косых дождей на щеках.
люмин украдкой прячет боль по карманам, душа вся латанная-перелатанная.
только чайлд крепко держит за руку по-прежнему, больше не уходить обещает, хотя у самого в глазах бездна из синевы затаённая, что весь звёздный блеск поглотила.
люмин почти уверена, она слышит треск колючего льда и морозную вьюгу в его смехе. она в сугробах его сердце находит, вот только отогреть не получается.
люмин думает: она не солнце. и, наверное, даже не луна, потому что даже не способна осветить чей-то путь. она потерянная и сломленная, всюду чужая. даже саму себя собрать по осколкам и починить не может.
но сердце в её ладонях почему-то оттаивает и бьётся всё чаще, а под снегом прорастают первые цветы.
люмин впервые улыбается и думает, что хочет расцвести тоже.