П.Р.О.В.А.Л. (1/1)
Обеденное время. У всех, собравшихся за столом, совершенно нет аппетита. Старшие супруги Морозовы обеспокоенно погладывают в сторону своей невестки. Рука Марии постоянно дергается в сторону телефон для вызова неотложки. Вика за последние несколько часов не сказала ни слова. Она тенью передвигалась по дому, не обращая внимания ни на обеспокоенные взгляды, ни на вопросы, которые ей задавали. Максим не отходил от своей жены. Этому не мешали колкие язвительные слова Лизы, ни его ужасное эмоциональное состояние. Лиза наблюдала за всем этим фарсом как будто со стороны. Она улыбалась, глядя на беспомощность Петра Морозова. Монументальный человек ломается на глазах – ни в одной книге о жизни замечательных людей не найти настолько хрестоматийного примера. Она настолько увлеклась собственной победой, что не замечала взглядов, которые бросали в ее сторону Андрей и Даша. Когда со стола убрали приборы, у Даши, наконец, получилось вытащить Лизу на разговор. -Ты улыбаешься, - констатировала Даша, - Не стыдно? Лиза улыбнулась еще шире, как будто издеваясь над вопросом Старковой. -Нет. Ни грамма. Даша сжала челюсть от злобы, - Уезжай отсюда. Ты не нужна Максу. Лиза усмехнулась, - А кому нужен Макс? – она засмеялась, наблюдая за удивлением Даши, - Он не нужен мне, не нужен своей жене. Никому не нужен. -Зачем тогда ты все это делаешь? – растерянно спросила Даша. Лиза приблизилась к Даше и прошептала, - Человеческие жизни ломаются как спички, и только дурак, не найдет в этом пользы. Даша почувствовала, как холодный пот заструился по ее спине. Интонация, с которой говорила Лиза, была чудовищно холодная. Это были слова человека, который совершенно не умеет сочувствовать, ценить чужие жизни. Это звучало настолько ужасно, что Даша невольно отстранилась от Лизы, в попытке защититься от ее слов. Лиза посмотрела Даше за спину и улыбнулась. Это именно то, на что она рассчитывала. Трагедия, которая сейчас развернется на ее глазах, стоила месяцев мучения. Она стоила даже больше. -Принесли сюрприз, - с усмешкой сказала Лиза. Один из охранников поставил на стол коробку. Петр Алексеевич среагировал мгновенно – бросившись к коробке, он заглянул туда первый, отделяя от загадочного послания всех остальных. Посмотрев на содержимое коробки, он повернулся к Максиму. -Убери Вику отсюда, - прошептал он, как можно тише, рассчитывая, что Вика до сих пор погруженная в свои мысли, не успеет отреагировать на коробку. Было поздно. Резко поднявшись со своего места, Вика оказалась рядом с Петром быстрее, чем Макс успел убрать ее подальше. -Что там? Петр Алексеевич посмотрел на присутствующих, в поисках поддержки. -Вик, там, - он прокашлялся, - Ничего интересного.Вику уже не слышала его. Она смотрела на небольшой кусок одеяльца, который торчал из коробки. Потянув за край одеяла, она вытащила его из коробки. Тяжело выдохнув, Вика стала молиться. Всем Богам, которые могли услышать ее зов. Ей было необходимо чудо. Чья-нибудь сверхъестественная помощь. Ей нужны были силы, чтобы не упасть сейчас в обморок. Чтобы не заорать в голос, от капель крови, что виднелись на одеяле.Почувствовав приближающуюся истерику, Макс подошел к Вике и обнял ее. Ее сильно трясло, как при лихорадке, хоть на лице не было ни одной эмоции. Только с силой сжатое одеяло у груди и бешеный взгляд. Она не чувствовала объятий Макса, она не понимала, где находится, знала только одно – она не сможет жить без своего сына. Не сможет справится с грузом боли и чувством вины.Петр критично оглядел свою невестку и кивнул своей жене, - Маш, вызывай Иннокентия.*** Личный доктор семьи Морозовых – Иннокентий Борисов, прибыв на вызов Марии, и подумать не мог, что нервный срыв у жены Максима будет настолько сильным. Она билась в сильнейшем ознобе, сводила зубы как душевнобольная и время от времени обреченно стонала. Он повидал многое на своем веку, но с таким сталкивался впервые. Спрашивать у главы семьи что же случилось с бедной девушкой, ему не хотелось. Ни к чему ему чужие переживания и тайны.-Я вколол ей успокоительное, - выйдя из комнаты Вики к Морозовым, сказал Иннокентий, - Если подобное состояние будет продолжаться, девушку необходимо будет положить в лечебницу. -Вика не поедет ни в какую лечебницу! – вышел вперед Макс.-Максим, твоя жена находиться в нестабильном психологическом состоянии, неврозе – если тебе так понятнее. Разрыв сердца еще никто не отменял. Максим закрыл глаза и вздохнул, - Ничего нельзя сделать?Иннокентий покачал головой, - Полный покой, но вам, судя по всему, он только снится.Максим оперся на стену и сложил руки на груди. За год его жизнь встала с ног на голову. Сына, которого он никогда не видел, украли, жена сходит с ума, чувства, которые несколько лет были единственным стопроцентным в его жизни, испарились.Он перевел взгляд на Лизу и поразился. Не возмутительное спокойствие сменилось странным ликованием. Стало противно. Он понимал, что Лиза не любит Вику, на дух не переносит, но он не ожидал, что Лиза настолько обрадуется состоянию Вики.*** Петр смотрел на Лизу, на то с каким спокойствием она говорит о что банк ее отца не сможет выдать Морозовым необходимую сумму. Она говорила этот спокойным тоном, а улыбка на ее лице с каждым словом становилась все шире и шире.-Ты мстишь мне, да? – Петр в упор посмотрел на Лизу. В кабинете они были одни, поэтому утаивать что-либо было бессмысленно.Лиза усмехнулась, - За что?Петр встал из-за стола, - Ты же тогда влюблена была. По-настоящему.-Тогда вы заступились за своего бедного сыночка, который пускал сопли у меня под окнами. Петр покачал головой, - Как его звали, не подскажешь?Лиза сложила руки на груди – Того, кого вы подставили под пулю звали Михаилом, - четко с паузами произнесла Лиза, - А того, кого вы потеряете, зовут Вадим.*** Макс сидел у кровати Вики и думал о том, что им не хватает практически четыре миллиона, а времени оставалось всего три часа. О том, что будет с Викой, когда она узнает об этом.Посмотрев на свою жену, он мысленно признал то, от чего открещивался все это время – он скучал. Им был дан всего один день, когда они смогли понять друг друга. Им был дан всего один день, который изменил все представление о жизни Макса. Почему с ней было легко? Тогда как с Лизой он как будто притворялся. Он так боялся оступиться в общении с Виноградовой, что не мог нормально мыслить. Все эти вычурные интонации, холодный тон, наигранные усмешки-ухмылки – это все, что он получил от Виноградовой за все время, что они вместе. Да и вместе ли? Единожды ушедшая от него Виноградова никогда не давала Максу повода приблизиться к ней больше чем на расстояние вытянутой руки. Пионерское расстояние только раззадоривало Макса, дарило ему надежду на что-то большее. Сколько лет прошло? Он не считал. Расстояние осталось точно таким же.Вика застонала. Действие успокоительного было недолгим. Иннокентий боялся вызвать зависимость от препарата, тем более Вика только недавно родила.Она не спешила открывать глаза, осознавая, что сейчас снова окажется в реальности. Сон был спокойным. Там, во сне, она прижимала к себе своего сына, улыбалась и держала за руку своего мужа. Подсознание не ошибалось. Чувствую поддержку Макса, Вике становилось немного легче. Та ненависть, о которой она заявила, испарилась после того, как она увидела неподдельные переживания Максима.-Вадим, - прошептала Вика, - сынок.Она металась между сном и реальностью. Между тем миром, где ее сын был с ней, и тем, где она была под успокоительными, а ее сын служил приманкой для Морозовых.Максим нагнулся ближе к жене. Ее дыхание было сбивчивым, на лице проступили капельки пота.-Вика, - полотенцем взятым с тумбочки он вытер лоб своей жены.Девушка испуганно открыла глаза. Взгляд забегал по комнате.-Вадим, - прошептала Вика, понимая, что все-таки это реальность и ее сына нет рядом.-Тише, - Максим убрал волосы с ее лица. -Вестей нет?Максим покачал головой. Рассказывать Вике о том, что денег катастрофически не хватает, ему не хотелось.-Ты плохо выглядишь, - тихо сказала Вика, - Когда ты последний раз спал?-Я не помню.Вика не улыбнулась. Просто медленно подвинулась на кровати и снова посильнее укуталась в плед.Макс вопросительно поднял бровь.-Тебе надо отдохнуть, - ответила на его взгляд Вика, - А я не смогу продержаться в одиночестве.