Глава 7 - Джеммельзунг Люхса (1/1)

Гости Банульфрика караулили лифт около получаса. За это время вокруг них образовалась толпа нелюдей, у двух из которых даже обнаружились лютня и бубен. Остальные мычали, хлопали и топали в такт трём, считая эльфийку с гуслями, музыкантам. Когда лифт всё-таки дополз до ждущих, оказалось, что половине собравшихся он был не нужен?— они подтянулись на музыку, а теперь расходились. Но самопальный концерт на этом не закончился, потому как минимум низушке с бубном всё-таки надо было на четыре яруса ниже. Более того, у маленького боболачонка с вьющейся, будто овечьей, шерстью, который управлял лифтом, тоже оказался при себе инструмент. Он напоминал одновременно железную коробочку и флейту (только дуть ей надо было не в хвост, а в отверстия). И хотя вещица умещалась в двух боболакских ладошках, петь она могла очень громко. Звук инструмента одновременно напоминал что-то низкое струнное и высокое духовое. Боболак играл обеими руками и ртом, а ногой с цепкими пальцами давил на рычаг, опускающий механизм. Помимо рычага был в его власти еще один поменьше и несколько кнопок. Платформа медленно ползла вниз, нагруженная шумной компанией?— первая останавливалась через этаж, вторая в эти остановки редела и меняла состав. Чтобы спросить, куда им ехать, ведьмаку пришлось петь?— народ не позволял никому говорить против ритма музыки, начинал шикать на нарушителей и толкаться. А вот поющих глупые вопросы наоборот, поддерживала. —?Нелюди добрые, помогите гостям… Докуда катиться нам… Чтоб найти Ульфриков клан? Голова Яра чуть не взорвалась от такой старательной рифмовки. —?Ульфрики это вам до конца! В самую глубь, как говори-ца! Нелюди задались хохотом, который, видимо, не считался за порчу ритма. Марек, красный под маской, выдохнул: качество слога никого в толпе не волновало. Ведьмак незаметно для себя продолжил петь (что странно?— на трезвую голову), переговариваясь с собравшимися. Так следующие сорок минут прошли незаметно. Чем ниже опускался лифт, тем становилось теплее, всё ярче в нос ударял запах сухого камня и серы. Яр стянул с лица ткань?— под ней становилось жарковато. Никто из нелюдей при виде ведьмачьей морды даже не вздохнул, хоть и поглядывали некоторые с интересом. Боболачонок потянул на себя рычаг, ткнул локтем одну из кнопок, тормозя платформу, и выдал последний аккорд. Лайка сыграла ему прощальную мелодию. Последние оставшиеся в лифте нелюди ступили с дерева на камень. На их место зашла пара новых, и механизм тронулся вверх, к сожалению нововошедших, уже без музыки. Перед эльфийкой и ведьмаком открылся грот, стены которого симметрично пронизывал с пяток туннелей. В углублении по центру стоял каменный стол, заваленный бумагой, а за ним сидел увлечённый письмом гном. Сошедшие с лифта нелюди с тяжёлыми мешками и звенящими телегами шустро рассыпались по тёмным аркам. Гном не обратил внимания на оставшиеся посреди зала длинные фигуры, а фигуры не спешили с делом. Лайка ткнула Марека в ребро, указывая на причудливые источники света: будто большие цилиндрические фиалы вмонтированные в стены. В них булькала и лениво ползала красно-рыжая масса. Яр и так это видел, поэтому Лайку для порядка ущипнул. Вот что за душный запах стоял в шахте лифта, а здесь, в гроте, мягко пропитал каждый камень?— лава жила в горе. —?Кадмил вилько-с,?— вдруг подал голос гном, не отрываясь от письма. —?Мьюль Ульфрик. —?Утро доброе. Эган из Гесо. —?Просто Лайка. Марек бросил эльфийке неодобрительный взгляд?— она ответила таким же. Гном поставил точку и отложил металлическое перо. Изучил подозрительно гостей с ног до головы. Поправил маленькую полосатую шапочку. —?По какому делу? —?Чинить меч. —?Вообще-то, день приёма завтра, но вижу-с, вы издалека. Меч Ульфрик или арс кутвайф? Лайка нервно прыснула. Марек оскалился, хотя понял только слово ?зад?, а сам скользнул по спутнице взглядом: чуть шире обычного распахнуты глаза, чуть резче движения. Сжала губы. Задевает струны ногтями, хотя обычно перебирает подушечками. —?Меч Ульфрик Дброга,?— ответил ведьмак на секунду позже ожидаемого. На лице гнома, большую часть которого занимал нос, мелькнуло удивление, тут же сомнение. —?Доставайте-с. Мьюль сполз с кресла, и захромал к гостям. Одна из его ног оказалась железной и сгибалась неподатливо. Марек вытащил Зунг, вытряхнул его осколки. —?Ох, красавица,?— пробормотал гном,?— была-с… Он принялся крутить клинок, не жалея эмоциональных вздохов: восхищённых, но тут же недовольных, недоверчивых, но тут же что-то понимающих. —?Хм… О!.. Мда… Вот это вандализм… Вот это… Ох… —?Что скажешь? —?Клеймо Дброга. Сталь махакамская. Но вот… Хм. Надо найти паспорт изделия-с. —?Паспорт? —?Грамотку. Документ её-с. —?У мечей… есть документы? Даже у Марека не было документов. —?Здесь, в Махакаме, у каждого изделия есть. Особенно изделия из-под руки Мастеров. Рог! —?вдруг крикнул Мьюль в сторону,?— подмени! —?а гостям махнул рукой. —?Идёмте-с… Рог?! —?Да вот я, вот, блёде-шмёде… —?раздалось приглушённо из дальнего коридора вместе с копошением. Гном заковылял в другом направлении, да так резво, что Мареку пришлось спешить за ним широким шагом, а Лайке бежать трусцой. Нелюди шли по широкой шахте на механический стук и ритмичный выдох пара где-то в глубине. Рельефные стены природной пещеры снова мешались с гладкими рукотворными. Последние порой прерывали арки, которые уводили в новые коридоры. Как и улицы Банульфрика сверху, каждый поворот имел табличку с подписью. Вскоре вместо проходов на стенах начали появляться подвешенные предметы, а таблички переместились под них. Клещи, шестопёры, шила, алебарды, тарелки и шестерни, резаки, фрагменты калиток, шлемы и кубки… Тускло освещаемый диковинными источниками туннель превратился в музей. —?Ведьмак же? —?поинтересовался Мьюль, не сбавляя темпа. —?Угу. —?Точно, точно. Есть у меня с тобой карточка… Только-с ты на ней не Эган… Марек закряхтел. —?Всяко,?— кхм,?— бывает в жизни… —?…Я ей, правда, не играю-с. Не люблю шпионов, люблю на своей части поля хозяйничать. —?Слушай, Мюль, а в Махакаме все что ли карты гвинта наизусть знают? —?Хм, ну… Большинство уж точно. Особенно молодняк. В моей-то юности гвинта не было ещё, а нынче дитё ходить не ходит-с, а в карты уже рубится. —?Что, прям в гвинт? —?Нет-нет-с. От него там только картинки. Правила совсем другие, и рамки жёстче. Мы зовём игры для малышей пазлами. М-м-с… Головоломки по-вашенски. Хотя я вот дядька большой, а сам люблю-с по паззлику вечерком разложить. Хотя все волосы Мьюля, тонкая косичка бороды и даже густой пух в ушах были по человеческим меркам седыми, определить возраст гнома ведьмак снова не мог. Туннель петлял, и вот уже с минуту нелюди направлялись на яркий блеск в его конце, а мерный бой отдавал в полу и стенах вибрацией. —?Сюда-с,?— вдруг скомандовал Мьюль и резко свернул прямо перед выходом в шумящий свет. Марек задержался, сужая зрачок и вглядываясь: коридор заканчивался гигантским залом, который занимали ряды больших подвижных механизмов. Они-то и грохотали, отбивая металлом жёсткий ритм, а под ними и на них сновали краснолюды. Ведьмак свернул за остальными, и в спину его толкнуло жаром. Мьюль провёл гостей в длинную узкую комнату, заставленную стеллажами в шахматном порядке. Место напоминало винный погреб, но на полках лежали не бутылки, а тубусы с металлическими крышками, каждый в своём отделении. Вибрация от близких ударов была в помещении настолько сильной, что на нелюдях дрожала одежда, но полки и их содержимое ходуном не ходили?— устроены были с учётом соседства. —?Ждите здесь. Ничего не трогайте-с. Гном бросил жест на небольшое кресло у стены, а сам скрылся в лабиринте архива. Он быстро исчез из поля зрения, но его неровный шаг ещё долго цокал железной ступнёй по камню?— архив был огромен. Ведьмак прислушался, отделяя ритмичный бой за стенкой, задвигая его на второй план. Мьюль где-то далеко бормотал себе под нос. —?Клеймо… в букве б… угол засечки… значит-с… шестидесятые-с… Остановился он очень далеко, выйдя из зоны слышимости даже ведьмака. Тот уже было перестал вслушиваться, как почти случайно уловил шуршание камня о камень. Низкое и глубокое. Удар за стеной. Тишина. Гнома в архиве больше не было. Лайка отчего-то не начинала играть. Она не трогала гусли уже минут пятнадцать, и это ощущалось пусто. Эльфийка сидела без движения, пялясь на висящий напротив рубанок?— очередной экспонат. Марек стянул с полки случайный тубус. Пришлось приложить усилие, чтобы вытащить его из крепко держащих пазов. Яр открутил причудливую крышку и вытряхнул содержимое: несколько свитков. Лайка отвлеклась от невероятно интересного рубанка и присоединилась к изучению бумаг. На первой оказалась стена гномьего текста, разбитая по абзацам с заголовками. Внизу стояла печать, похожая на ту, что была на гарде Зунга, но в деталях отличная. Второй лист исчертили схемы непонятно чего, с пометками, с печатью. Следующие листы оказались одним очень длинным и сложенным много раз пергаментом. Марек расправил его на полу, и перед любопытным носом и не менее любопытным остатком другого вырос полноразмерный рисунок топора. Очень тонкий, написанный чуть не волоском, плоский и технически подробный. Тоже с измерениями и поясняющими закорючками. Ведьмак с эльфийкой порассматривали его пару минут и сложили обратно (правда, как именно он был утрамбован, Яр так и не понял?— свёрнутый после него местами неправильно, пергамент влезал обратно с трудом). Гном не появлялся так долго, что Марек, хотя и не планировал, успел заглянуть в ещё несколько тубусов с как можно более удалённых друг от друга полок. Ему попались документы с рукавицей, сосудом и неизвестным сложносоставным предметом. Стиль ведения записей на них отличался, но они все давали об изделиях какую-то информацию, схемы и рисунок один к одному. Ведьмаку наскучило ворошить чужие грамоты, и он сел обратно к эльфийке. Она перебирала три струны снова и снова. —?Почему ты волнуешься? —?Да так. Вспомнила кое-что. —?Кое-что? —?Что-то неприятное. Издали снова послышался шелест камня. Звень-шурх, звень-шурх: подтаскивая ногу бежал в их сторону Мьюль. Из-за стеллажей он не вышел?— вылетел. —?Нашёл, господа-с! Ох, вот это вы!.. Здорово… Гном отчего-то раскраснелся (до этого местный жар никак не отражался на его лице) и протянул гостям тубус, но вдруг отдёрнул и огляделся. —?Никто не приходил? —?Нет. —?Хорошо-с! Марек принял документы, взялся открывать и разворачивать. Пергамент был толстый и грубый по сравнению с теми бумажками, что он успел потрогать, чернила сильно потускнели. Буквы, буквы, схемы, буквы… Рисунок пламенеющего меча среди всего этого. Точь-в-точь Зунг, только не потрёпанный и не исчерченный вязью. —?Как я и думал,?— начал гном, глядя на пустой взгляд ведьмака,?— серебро и руны не работа Дброга. У Ульфриков есть мастер рун, но он присоединился к семье всего сто лет назад, и с… эм… эльфийскими? рунами точно не работает. А на Джеммельзунг именно они-с. —?Всего сто лет назад? А сколько лет этому… Жемиль… Зунгу? Мьюль опешил. —?Так как же,?— он воровато огляделся и продолжил пониженным голосом, цифру озвучив одновременно с ударом железа за стеной,?— Двести семь-с. Написано же! —?Я не знаю гномский. —?А. Я вообще-то подумал, что вы первый владелец. Вот, тоже написано,?— гном ткнул пальцем в короткую строчку,?— заказчик: Варьян, в скобках: ведьмак. Марек нахмурился. Чёрная Рысь Варьян, Рысь-Людоед… Ведьмак из поколения Гезраса… Кажется, Марек недооценивал этот меч. —?Я не Варьян, я… Эган. —?Ну, а у меня на карте ты вообще Йок… или Йоль, не помню-с. Мало ли,?— гном ткнул пальцем в другую бумажку. —?А здесь написано: Лайкафильнир, в скобках: эльф. Но это же точно ты-с? Три глаза уставились на Лайку. —?Да. —?Лайкафиль…нир? —?Марек оскалился. —?Вот оно как. Так всё это время мы шли чинить твой меч. —?Не… не совсем. Лайка сидела, понурая, глядя на осколок клинка в руке гнома. Мьюль принял это за намёк и протянул ей Зунг. Она, поколебавшись, взяла. Пальцы легли на рукоять уверенно, как не ложатся на оружие у бардов. Уголки её губ скользнули вверх, дрогнули крылья носа, брови сжались до складок на переносице. Лайка протянула меч ведьмаку. Вместе с ним из руки, буря покинула её лицо, также внезапно, как накрыла. —?Нет,?— сказал Мьюль,?— это Джеммельзунг ведьмака. Хотя чертёж у мечей один на двоих, у них разные сердцевины. Тут превалирует-с,?— гном поднял осколок и провёл ногтем по слому,?— махакамский кобальт. А в записях это сердцевина ведьмачьей Джеммельзунг Люхса. Рыси по-гномьи. —?Полагаю, второй меч звался Сорокой? —?Да-с, Джеммельзунг Эльста. —?Вы сможете восстановить руны? —?сухо спросила Лайка. —?Нет. Я даже не уверен, что наш Мастер рун сможет их идентифицировать. Не подумайте-с, мы большие профессионалы, только руны эти… Как будто самопальные. Что они вообще делали? Марек неловко пожал плечами, глядя, как Лайка никнет на глазах. —?Зунг не ломался десять лет. Ну, судя по всему, двести лет. Видимо, это и значили. —?И всё же сломалась. Если честно, хорошо, что Мастер Дброг почил пять лет назад, и не видит, что вы… или не вы… тут наворотили-с. Ульфрики трепетно относятся к своим произведениям и не позволяют их, простите-с, уродовать. Вообще-то, раз вы воспользовались нашими услугами двести лет назад, вы это знаете. Но… Всё в жизни бывает, да-с? Не осуждаю-с. По лицу Мьюля было, впрочем, видно, что немного осуждает-с. —?Написано здесь ещё что-то? —?спросил Марек. —?Про хозяев? —?Нет, что вы, в паспортах только технические данные. Честно говоря, имена-с тоже не помешает убрать-с, если вы понимаете, о чём я. Но мы ещё не дошли до реструктуризации старых документов. Ох, а надо бы. Кстати, вы же тут… в Махакаме… —?Незаконно, да. Марек бросил это так легко, что сам бы удивился, но счёт занял его голову?— он высчитывал год создания Джеммельзунгов, хотя мог бы спросить: всё было на бумаге. —?О, нет, что вы! Боги подождут, пока куётся топор,?— громко сказал гном, а затем перешёл на шёпот и дополнил одновременно с грохотом за стеной. —?Закон Гор пластичен для наших клиентов. Мьюль игриво подмигнул, но один из клиентов чуть не вслух вычитал трёхзначное число из четырёхзначного, а второй из диалога выбыл, утонув в волосах. Гном поспешил добавить: —?Только Гора знать об этом, конечно, не должна-с. Марек закончил математику. Тысяча шестьдесят первый. Красивый год, за год до ещё более красивого. —?Сколько будет стоить починка? —?В районе двадцати пяти гульденов, полагаю-с. —?А в оренах? —?Хмм… Курса не помню… Около шестисот. —?Шестисот?! Марек принялся разминать пальцы левой руки. Не в превкушении, а рефлекторно. Класть Аксий на неясно какое звено в неизвестной цепи, стоя на неопределённых глубине и высоте в чужом закрытом городе, было не лучшей идеей. В конце концов, ведьмак даже не знал, действуют ли на гномов психические знаки. Кистью он завертел по привычке, как всегда после услышанной неприятности. —?Да. Со скидкой для -ухсотлетних клиентов,?— гном зажевал точную цифру, потому что не попал репликой в грохот. —?У меня нет таких денег. Может, придём как-нибудь к сотне? Мьюль изменился в лице?— похолодел. Ведьмак уловил каплю презрения на его лице. Большего, видимо, гному не позволяло чувство такта. —?Вы понимаете, где находитесь, Эган ведьмак? Марек не успел даже рот открыть. —?Вы стоите в сердце Банульфрика. Третьей столице Махакама. Последней кузнице, не затянутой в недра Горы Карбон. Вы стоите-с в доле секунды истории, которая началась задолго до вашего рождения, которая продолжится после вашей смерти. Вы стоите-с в доме, который дал вам оружие в войне против,?— пауза, чтобы поймать удар,?— экспансии людей. В доме, который защищает вас от Закона, на минуту, Махакама. Эган ведьмак, вы понимаете-с? —?Да. —?Вы всё ещё хотите, стоя здесь, в сердце Банульфрика, сбивать цену изделию-с, да нет, тоже сердцу вашей ведьмачьей профессии? —?Не хочу. Но всё, что у меня есть?— сто двадцать три орена. Я не могу пойти домой как нормальный нелюдь и достать из печи больше. Я предлагаю всё, что у меня есть, буквально всё. Хотите кинжал и пустые банки эликсиров сверху? Тогда точно будет всё. Мьюль расслабился, но лицо его оставалось твёрдым. —?Вижу. Полагаю-с, Лайкафильнир также не может помочь финансово? Эльфка так и сидела одеревенелая, пряча лицо в тени дрожащих от ударов прядей. Яр раздражённо фыркнул. —?Если когда-то Лайкафильнир и могла позволить себе ваши услуги, теперь она беднее ведьмака. Лютня?— всё, что у неё есть. Марек ожидал, что эльфка сопроводит упоминание инструмента хотя бы аккордом, но она не сдвинулась с места. —?Ничего у Лайки нет,?— услышал он почти беззвучную даже для него реплику из водопада волос. Мьюль помял пальцами переносицу. —?Ладно. Извините-с меня. Но Ульфрики правда не могут позволить себе сбивать цену в шесть, Мать Гора, раз. Только не сейчас, когда Карбон передавила нам возможность легальной торговли с Севером. Так удачно-с воюющим Севером. —?Слышал, местных донимают черти. Может, смогу заработать. —?Если мы говорим об одних чертях, то нет, наши черти хорошие-с, что бы вы о них не слышали. Махакаму вообще не нужны ведьмаки, никогда не были нужны и никогда не будут. Извините, что звучит-с это грубо?— просто факт. Марек никогда не цеплялся за вещи так сильно, но отчего-то он не хотел отпускать Зунг. Джеммельзунг, как оказалось. Меч, служивший ему столькие годы, а прежде его… братьям? Неподходящее слово как минимум для одного из них, но ладно. Он, сильван подери, пёрся ради этого меча в грёбаный Махакам. Сраным летом. В ебучий Махакам. —?Ладно,?— процедил Яр. —?Может, в кузне нужен подмастерье? —?Остановись,?— вдруг пробормотала Лайка. —?А почему нет, ведьмаки жара не боятся, ожогов тоже. —?Кажется, нет смысла его чинить, ведьмин,?— Лайка подняла на ведьмака стеклянные глаза. —?Сила его всё равно была в рунах. Без них он кусок железа. Мьюль сделал вид, что не слышал этого. Марек стоял над разбитой эльфкой мрачный. Все вопросы он припасал на потом, на тет-а-тет и свежий воздух. Но ему порядком надоела недосказанность. —?Я… узнаю у Мастера о рунах сегодня же,?— вставил гном, явно оказавшийся в комнате лишним. Словами Лайка выдавила из себя все силы и вернулась куда-то в себя. Марек не знал, что предпринять. —?Я, кажется, понимаю-с, что Джеммельзунг Люхса много значит для вас… но… она, как и любое другое произведение клана Ульфриков, особенно Мастера Дброга, много значит и для истории… Яр сел на корточки, чтобы быть на одном уровне глаз с гномом. Мьюля смутил этот непроизвольный жест высокого существа, но он не был уверен, как его трактовать. Ведьмак смотрел устало. —?Продолжай. —?Ну да-с… Этот меч. Она часть истории, пускай пока и не признанной. А Ульфрики, как и все уважающие Гору гномы и краснолюды, трепетно относятся к прошлому. Что если мы выкупим у вас Джеммельзунг? Ведьмак поднял бровь. —?И что, я выкраду его после починки? Хороший вариант и сработал однажды, не надо было озвучивать. —?Нет. Вы продолжите свой путь со знанием того-с, что великое Произведение нашло покой и вечную память в родной Горе. И с новым мечом в ножнах. А может даже, с парой новых пальцев. Марек нахмурился. Несколько дней (хотя по ощущениям месяцев) назад, лёжа пьяной мордой на грубом столе, он смирился с потерей Зунга. Тогда он придумал, что отвезёт его осколки в Юхерн Бан. Что повесит этот меч как трофей в самом наглом и видном месте, потому что никто не сможет сказать ему ?нет?. Но ещё тогда он подумал: ?Что за сентиментальная глупость?? Теперь, когда дело пахло новым мечом, сентименты казались ещё глупее. —?Я могу получить протезы и новый меч в обмен на сломанный? —?Да. Меч не Мастера Дброга, конечно, не,?— ту-дум через стену,?— ветерана восстания эльфов. Но очень качественный, новый, и такой, которого Северные Королевства не увидят ещё долго, бес бы побрал Карбон. А протезы, хоть уже и готовые, но под твой размер подбить труда не составит. Марек глянул на Лайку. Он даже вздрогнул, встретившись с сияющим чистым лицом там, где ожидал увидеть тень и уныние. Она опередила ответом вопрос: —?Соглашайся! —?щебетнула она. Ей вторили струны. —?Не то чтобы мне не плевать, но это почти твой меч. —?Никогда не мой, ведьмин. Уже не мой. Расходятся наши потоки. Ну? Соглашайся. —?Легко пришло?— легко ушло,?— кивнул Марек. Всё-таки, Зунг он тоже поднял с трупа. —?По рукам, Ульфрик Мюль. Гном улыбнулся и пожал ведьмаку трёхпалую пока руку. Сделка удалась, клиенты удовлетворены, а Произведение, прошедшее десятки жизней и тысячи смертей, вернулось домой, в Гору.