9. девушка с рыжими волосами (1/1)

Можно ли было сказать, что Морти был разбит? Разумеется, он не любил эту рыжую бестию, толкающую их с лестницы второго этажа, чтобы наблюдать за их падением и подскочить невинно рядом, когда они оба удивлялись, как их шея все ещё не хрустнула. И он ненавидел её, когда она повсюду разбрасывала бумажные самолетики, к которым Рик питал дикую неприязнь. Она вонзила ему однажды нож в руку, а Рику подпалила кровать. У неё были все ключи дома: от самой первой и родительской, до тайной с подвалом, где их часто запирали на ночь. Она была любимицей в доме. Но вот сейчас Рика рядом не было, а Морти стоял над её трупом. Тут, в морге, был приглушенный свет лампочек, которые трещали, когда мелкая мошкара посягала на их достоинство. Почти-прозрачные окна и выдвигающиеся стеллажи не то с бумагами, не то с людьми. У них были пустые глаза, их голоса больше не издадут ни звука и, что же, они не скажут лишнего. Вероятно, единственные собеседники, с которыми действительно хотелось бы поболтать Морти по душам сейчас. Он попытался?— никто не ответил. Холодный стол отрицал какое-либо существование тепла, а бутерброды с маслом на столе патологоанатома, у которого Морти стащил ключи, стыли. Проголодавшись, парень откусил бы кусок, но тогда ему не несдобровать. На наручных часах стрелка медленно шагнула вперед и парень отстранено подумал, что Рику самое время вставать на работу. Он будет надеяться, что график дня, как они с ним и его психотерапевтом договорились, будет соблюден. Морти бросил быстрый взгляд на дверь, за которой виднелось тихое ничего, а затем снова посмотрел на сестру. С одной стороны у неё пышные рыжие волосы, испуганные глаза и нежная кожа, с другой?— обугленная часть тела. Черты её лица спокойны и не искажены ненавистью к ним обоим. Морти счастлив, что Рика сейчас нет рядом с ним и с ней. —?Я всегда ненавидел тебя, Сам-Сам. —?Он произносит её имя именно так, как она ненавидела и смеется над её невозможностью заткнуть его ударом в челюсть. А потом его смех прерывается всхлипом, а затем он рыдает, потому что не способен держать это в себе. Он держится ради Рика и тех хрупких моментов, что у них остались. Но вот он стоит над Саммер и она ничего ему не скажет. —?Я не убивал тебя, я не убивал тебя, я не убивал тебя, я не—?— шепчет он сбивчиво, опираясь руками о столешницу. Он сомневается в собственных словах, потому что неизвестно, были ли у неё враги, или же его наглость которую все же вычислили и теперь решили мстить вот так?— обрезав провода. Машины, в которую он никогда бы даже не сел. Его тело дрожит и он знает это, и ничего не может сделать, когда слезы падают ей на впадинку между ключицами. Он в ужасе хватает бумажную салфетку со стола, потому что нельзя оставлять следов, и та впитывает влагу. Сует её в карман пиджака, который забит мелочью, таблетками успокоительного и жвачкой. —?Я. Не убивал. Тебя. —?Бросает быстрый взгляд на открытое окно, выходящее на улицу и дверь, к которой приближается силуэт патологоанатома. Произносит фразу ещё и ещё, пока не убеждается в собственной правоте. Его губы растягивает привычный оскал. А затем его спина каменеет и он, низко склонившись к её уху, произносит голосом тверже, чем сталь: —?Но я рад твоей смерти. Он целует её лоб на прощание, его руки затянуты в темные перчатки. И он не соболезнует. Ему плевать. Он хладнокровен. Но ему всегда хотелось быть ей просто братом, а не ошибкой их общей, некогда, матери. Он стирает следы, а когда дверь открывается, его здесь нет. Ключи лежат под стопкой бумаги и патологоанатом чертыхается своей забывчивости. Он садится на стул, который тихо поскрипывает от его веса. Надевает наушники и под ?Meghan Trainor?— Me Too? заполняет бумаги, перенаправляя девушку с рыжими волосами на кремирование, согласно указаниям. А потом Саммер сгорает снова. И её прах становится Морти напоминанием, что всё в этой жизни происходит дважды. Через года он прыгает с крыши и эта попытка, на удивление предыдущей, выходит удачной. Следы Мортимера стирает вой зимнего ветра и стая листьев, на которые он приземляется.