Беглецы (1/1)

Силач проснулся, как положено, рано утром. И, хотя, ночка выдалась не самой лучшей, поскольку всю ночь лил слабенький, но весьма прохладный, даже ледяной, дождь, что даже закалённому Силачу, которому не привыкать к трудностям, пришлось переночевать в небольшом укрытии, куда вода не затекала. А сейчас Силач встречал яркий рассвет, попутно разминаясь, чтобы согреться, а когда он окончательно взбодрился, то побежал всё дальше в лес, засунув уже позавтракавшего местными дарами природы Техно-жука в сумку. Это было необходимо, ведь Силач способен был бежать так быстро и так долго, что угнаться за ним было очень не просто. Он решил, для начала снова посетить ту самую реку, в которой вода способна течь не только по руслу реки, но и над ней. Но самое главное, что эта река была очень опасна, настолько опасна, что едва не стоила Смурфназу жизни, не без помощи Гаргамела, конечно. Но сейчас, колдун со своей живностью был далеко, а потому Силач думал, что сможет отвлечься от мыслей о Смурфетте, весьма экстремальным способом, а если это не поможет, ну тогда впереди есть ещё высокие горы, а если и этого будет мало, то… мир очень большой, а значит найдётся масса способов отогнать от себя дурные мысли. О, да, Смурфетта была самым дорогим существом на земле для Силача, вот уже сколько лет она не покидает его голову, затмевая разум. И, даже теперь, когда Силач бежал навстречу приключениям, он не прекращал думать о Смурфетте, снова и снова его мысли возвращались к красивому домику, в котором жила она. Он очень хотел бы, чтобы она ответила ему взаимностью, но Силач не знал, как это сделать, разве что спасти её от какой-нибудь опасности, как говориться в этих книгах, про принцесс и рыцарей.*** Силач выглянул из окна и увидел Смурфетту, которая убегала с походным рюкзаком на плечах прочь из Деревни. Он сразу же понял, что Смурфетта отправляется на поиски затерянного поселения смурфиков, вот почему Смурфетта заговорила зубы Папе-Смурфу, чтобы выиграть время, собраться и отправиться в поход. Силач медлить не стал, на этот случай у него уже всё было готово, ведь он как раз собирался идти, созывать Смурфназ, правда без Растяпы, поскольку дело в этот раз намечалось очень опасное. Не надо думать, что остальные были не рады Растяпе, но они очень боялись, что в один прекрасный момент фортуна отвернётся от Растяпы и… —?Силач, ты готов? —?вырвал Силача из размышлений притаившийся в кустах Умник. —?И ты ещё спрашиваешь, Растяпа не увязался? —?спросил Силач, наводя последний лоск на свою кровать. —?Насколько я понял, нет, но это только пока, ты же знаешь, что Растяпа весьма смышлёный, хоть и наивный,?— ответил Силач. —?Тогда давай, пока Смурфетта не пропала из поля зрения,?— прошептал Умник. Силач и Умник старались не шуметь, чтобы безопасно скрыться из Деревни, но действовать приходилось быстро, поскольку Смурфетта, хоть и производила впечатление ?девы в беде?, была невероятно сильной, выносливой и умной, особенно если вспомнить, как она обставляла Гаргамела, каждый раз, когда он пытался поймать смурфиков. —?Как думаешь, какие опасности ждут нас в Запретном лесу? —?спросил Силача Умник. —?Эй, это же ты у нас умник, тебе виднее,?— ответил Силач. —?Просто, я так и не смог найти информации, про этот лес,?— сказал Умник. —?Это у нашего книжного червя и учёного не нашлось ничего в библиотеке, на минуточку, самой крупной в Деревне? —?удивился Силач. —?Вот именно, ничего,?— с расстановкой сказал Умник. —?Может ты что-нибудь, про это знаешь? —?Это откуда? —?спросил с ещё большим удивлением Силач, он решил, что Умник заподозрил его в нарушении правила Папы-Смурфа: ?не ходить в Запретный лес?. —?Ну, может, Папа-Смурф тебе что-то рассказывал, например какую-то всеми забытую сказку? —?Нет. Он ничего не рассказывал, во всяком случае, мне,?— ответил Силач. —?Значит, если кто-то что-то и знает про этот лес, то только Папа-Смурф,?— сделал логически верный вывод Умник. —?Именно поэтому мы должны помочь Смурфетте,?— твёрдо заявил Силач. —?Вот именно, и хорошо, что нам удалось… —?Эй! Подождите меня! —?прокричал кто-то позади, но с первых звуков ударов и падений, Силач и Благоразумник поняли, что оторваться от Растяпы им не удалось. —?О, нет! —?тихо воскликнули оба смурфика, предчувствуя беды, которые на них обрушатся. —?Ты что здесь забыл? —?спросил разозлено Умник. —?Иду в Запретный лес, мы же?— Смурфназ! —?наивно ответил Растяпа поднимаясь с земли после очередного падения. —?Растяпа, это серьёзно! Мы не на прогулку отправляемся и даже не к Гаргамелу, мы идём в неизвестность,?— наставительно сказал Силач. —?Но, мы же всегда были вместе и столько раз выручали друг-друга,?— сказал удивлённо Растяпа, и это была правда, даже Растяпа умудрялся быть невероятно полезным, время от времени. А потому, ну и ещё по причине отстать от Смурфетты слишком сильно, Умник и Силач согласились взять с собой Растяпу.*** Растяпа всю ночь шёл по следам Силача, не шёл, а спотыкался, если быть точным, но он медленно, но уверенно приближался к своему другу. И, вскоре вышел к тому самому месту, где Силач ранее заночевал. Повсюду были следы разминки и упражнений культуриста, конечно, точно сказать какие именно упражнения тот выполнял, можно только досконально зная их список, но сейчас не это волновало Растяпу. —?Значит я на правильном пути! —?воскликнул Растяпа. А в это же самое время, в Деревне всё было не слишком хорошо. Смурф-девчонки не смогли провести полноценный ночной облёт леса по причине испортившейся погоды, а Смурф-Гроза не могла в одиночку прочесать весь лес за день. Естественно вся Деревня стояла на ушах, из-за чего исчезновение Растяпы никто и не заметил. А вот упавшее настроение Смурфетты заметили многие, в первую очередь остальные смурф-девчонки, когда после сорванных погодой облётов леса она заперлась у себя дома и отказывалась принимать абсолютно всех. —?Уходите! —?было её единственным ответом на любой стук в дверь. Все думали, что Смурфетта так выражает бессилие в поисках Силача и некоторую вину за то что тот сбежал. Но на самом деле Смурфетту терзала не вина за побег Силача, а просто невероятное чувство вины, за то, что она не поняла чувств Силача к ней и отвергла их, разбив тому сердце. И, как оказалось, и себе.