Часть 15 (1/1)

***К потолку тонкой струйкой поднимался дым от сигареты, шумно тарахтела вытяжка. В комнате воцарилась тишина – не зловещая и предвещающая беду, а скорее сконфуженная. Такая бывает, когда ребенок случайно увидел, как мама рыдает в ванной. Толком не знаешь, то ли подойти, чтобы поддержать, то ли сделать вид, что ничего не видел и жить как раньше. И нет ещё опыта, чтобы понять, как выбрать правильный вариант.

– На следующее утро меня забрали, – продолжила я, глотнув воды. – Выдали деньги, не все, конечно, а за те три месяца, и отпустили на все четыре стороны. Ну, напомнив, что я подписала бумаги, и никто не должен узнать о бункере.

– И? Почему ты вернулась? – поинтересовался Андрей. Когда я впервые увидела его, то сразу поняла – отставной военный. Помню, тогда даже немного легче стало на душе, все-таки кто-то ещё с подготовкой, это уже было неплохо. Такие не только сами выдержат, но и за другими могут присмотреть.Я вздохнула, потихоньку начиная вспоминать. То время всплывало какими-то дерганными урывками. Будто после спертого тяжелого воздуха, я пьянела от обилия запахов и кислорода.

После того, как я вышла из бункера, я какое-то время пыталась жить. Месяца два, наверное. Купила компьютер, попыталась пообщаться на паре форумов. На «военные» заглянула и убежала, там, в основном были гордо отслужившие в армии или служившие там в этот момент. Потолкалась на общих форумах, избегая тематические, даже поиграла в онлайн-игру, но всё быстро наскучило. Затем я решила, что нужно себя занять чем-то более полезным. Устроилась на работу, в какое-то охранное предприятие, но через месяц бросила – всё это казалось не серьезным. Было ощущение, что я просто попросту теряю время. Да и, если честно, особого желания пробовать что-то ещё не появилось. Как и после службы, казалось, что моя жизнь совершенно пуста. Ни интересов, ни каких-то желаний или душевных порывов. Мне даже секса не хотелось, хотя в универе я на темперамент не жаловалась. Впрочем, тогда тоже не особо гуляла, тогда я ещё чувствовала себя вполне приличной. Сейчас «приличность», «неприличность» и прочее отошло на задний план, мне уже не важны были болезни или мнение общества, и уж точно ни для кого не нужно было себя блюсти… но желания уже не было.Поэтому, когда мне передали приглашение на «высокооплачиваемую работу от правительства», я узнала формулировку и пошла на собеседование.

Удивительно, но меня взяли второй раз.

– А что с дверью? Ты слышала оттуда Его? – рыжие волосы Майи выбились из «крабика» и теперь лохматыми прядками спускались к острому подбородку. Девушка их даже не замечала, слишком увлеченная рассказом.– Нет. Да я и не думаю, что он был, если честно, – я откинулась на спинку стула. – Вера была замкнутым ребенком, поэтому вполне могла просто выдумать его. Просто чтобы не чувствовать себя одинокой там.

– И ты не пыталась вскрыть дверь? – поинтересовался военный. Я поморщилась:– Нет. Мне хватило тварей в лаборатории. Дверь запаяна изнутри, мы глубоко под землей.Мужчина странно поморщился, будто в комнате вдруг запахло чем-то неприятным, и отвернулся. Меня оставили в покое, и я смогла осмотреться и привести в порядок мысли.На этот раз комплектация у нас была лучше. Защитные костюмы и респираторы – не чета прошлым. Тем не менее, выборка мне нравилась ещё меньше. Складывалось ощущение, что берут уже всех подряд, разве что бомжей не было. И то, думаю, потому что от них было бы мало толку здесь, а далеко не из-за запаха или болезней.

Женщин было меньше, всего трое. Остальные мужчины, в основном от восемнадцати до сорока, старше вообще, по-моему, никого не было. И в этот раз изначально нас было не десять, а пятнадцать – кроватей, соответственно, тоже прибавилось. Женщинам-то было хорошо, а вот мужчины были как селедки в банке. Один, совсем молоденький, так и вовсе перебрался к нам.

Прошло уже четыре месяца, и о большинстве погибших я даже не вспоминала. После профессора я внимательнее приглядывалась к окружающим. Поймала себя на том, что хочется после боя зарисовать всё в блокнот, чем и стала заниматься. Получалось не так аккуратно, как у Сергея, да и имен я по обыкновению не особенно помнила, но общую картину давало. Ничего странного, к счастью, не было – просто люди на сей раз попались уж очень… неформатные. Если в прошлый раз были хоть как-то подготовленные, то сейчас… юноши, которых в простонародии называют «гопниками». Парочка почти спившихся работяг. Естественно, их не спасли ни хорошие респираторы, ни костюмы – такие в принципе не особенно приспособлены к жизни.

Через четыре месяца нас осталось шестеро. Женщин так и вовсе две. Я и Майя – рыженькая, очень юркая и бодрая девочка. Она быстро закрутила роман с каким-то щуплым пареньком из аспирантуры. Его я проверила сразу, никаких маньячных наклонностей не было, просто решил, что это будет хорошая практика (оказывается, он писал диплом на какую-то тему, связанную с психологией людей, изолированных от общества), а все предостережения пропустил мимо ушей. Типичный «ботаник», который видит только то, что написано в книгах, не умея применить знания на практике. Похоже, даже то, что, по сути, от диплома ему придется отказаться, он понял только уже в бункере. Хотя, конечно, не мне о нем что-то говорить. Я-то даже не доучилась.Я думала, что он погибнет сразу, но Майя взяла над ним шефство, оберегая в лаборатории и устраивая разносы потом, в жилых помещениях. Наблюдать за ними было забавно.Так же выжил военный, что понятно и двое «детей улиц», парней, которые приняли его, более сильную, сторону во всем и слушались беспрекословно.Наверное, именно это им жизнь и сохранило – организовывал он их отлично. К ботанику и Майе он не лез, со мной тоже особо не связывался. Я, как всегда, держалась в стороне. На сей раз я ещё больше отстранилась, чтобы не повторять своих ошибок. Люди уже не были для меня личностями, скорее просто пауками в банке. Впрочем, я была одним из пауков.Никто из выживших особых опасений у меня не вызывал. Парни, подконтрольные Андрею, вызывали, конечно, более пристальное мое внимание, но тихо убивать они были не способны – слишком зависимы и слишком мало мозгов. Военный агрессии не проявлял, строил себе только парней и, похоже, был полностью доволен своей маленькой «частью». К тому же, на схемах рядом с убитыми никогда не было одинаковых людей, так что и напрягаться я не считала нужным.

Мне даже начинала нравиться жизнь в бункере. Всё по расписанию, риск есть, но не неожиданный и вполне контролируемый. К тому же и люди собрались вполне нормальные. Точнее, как собрались… остались. Я не привязывалась ни к кому, чтобы не было тяжело терять, но и просто когда вокруг более-менее приятный и спокойный фон, было даже как-то… удобнее что ли. Спокойно, да. Именно так.

Всё равно, нет-нет, да вспоминался старый набор. Всегда кажется, что вот тогда-то было лучше, там было и небо голубее и трава зеленее, и вообще.

Наверное, поэтому я и начала тот рассказ. Обмолвилась будто случайно, что рада костюмам и в эту фразу тут же вцепились. Как, и что, и почему. Конечно, им хотелось знать всё об этом месте, ведь это залог выживания – а мне хотелось выговориться. Разложить всё по полочкам, и чтобы уже ничего не висело за спиной тяжелым грузом, что тянет ко дну.

Даже после рассказа, происходящее вокруг казалось странным сном. Для меня толком не было «сегодня», а получалось, что постоянно было «вчера» и таинственное время: «когда-то тогда». И я жила именно в них, не замечая, что жизнь продолжается и уже пора бы двигаться дальше. Даже в бункер второй раз пошла, когда как нормальный человек обходил бы такие задания стороной. К тому же и денег мне тогда ещё вполне хватало. Ну, на счет безбедной старости они приврали, но заплатили всё равно довольно-таки неплохо. К тому же сэкономили – платить остальным-то было не нужно, и не было семей, которым они обязаны были перечислить деньги. Хорошо устроились, как ни посмотри.