Часть 4 (1/1)
Из воспоминаний это выветривается быстро, но тело не забывает. Колин пялится в потолок уже полчаса, если не больше, и отказывается воспринимать реальность, в которой к нему вернулась бессонница. Даже если лишь на одну ночь.Чарли рядом слишком удобно обнимает подушку (потому что уже привык к ней, потому что устал за день, потому что у него нет проблем со сном), Колин щурится, чтобы разглядеть его как следует. От плохо зашторенного — его вина — окна в спальню попадает достаточно света, чтобы увидеть, как у Чарли смешно выглядят губы от контакта с подушкой. Он спит без футболки, а одеяло сползло достаточно для того, чтобы открыть татуировку. От тёмного пятна (совсем неразборчивого посреди ночи) Колин взглядом перемещается к плечу, там ещё виднеется отметина от зубов. Нечего было разрешать так себя вести, хотя Чарли остался доволен.Вертеться бесполезно, он это знает. Приходится встать с кровати и свалить подальше, чтобы пристальным вниманием и (очень тяжёлыми, полными недовольства) вздохами не разбудить Чарли.За следующие несколько часов он успевает измотать себя на беговой дорожке, принять ванну, послушать успокаивающий подкаст (который далёк от успокаивающего: диктор постоянно делает ударения не в тех местах и даже не замечает этого), выйти на улицу и заскучать без собаки в доме.
Рассвет только начинается, Колин полулёжа наблюдает его с дивана. Старается не менять позу, пальцы переплетены на животе, дыхание ровное и глубокое. Солнце неустанно ползёт вверх, а сон так и не желает появляться, не хочет награждать своим присутствием.Пара минут борьбы с самим собой, ещё несколько минут ожидания и на диване (на подносе, куда без него) стоит кружка с чаем. Несколько ленивых глотков не дают результата, ждать его так быстро бесполезно, но куда деться от привычки хотеть получить всё мгновенно? Это что-то из детства...В тот момент, когда солнце начинает его слепить, Колин закрывает глаза и слушает тишину. Появление рядом Чарли не становится для него сюрпризом — город ещё не успел толком проснуться, да и в доме ничего не шумит, а последние тикающие часы Колин отдал одному из друзей, который от подобного звука не раздражался.Аккуратное прикосновение к вискам, пальцы Чарли ложатся ему на подбородок и надавливают, заставляя запрокинуть голову назад.— Странно просыпаться без тебя рядом, — говорит и смотрит в глаза. Он растрёпанный и очевидно невыспавшийся (ещё есть шанс вернуться в кровать и добрать необходимые часы, Колин ему для этого не нужен).
— Спал бы и дальше, — улыбается Колин. Ему тепло от солнца и от Чарли. От Чарли тепло определённо приятнее, пусть оно и точечное.— Я и спал, — Чарли наклоняется и целует его в нос, а потом в губы. Судя по привкусу зубной пасты у него на языке, спать он больше не собирается. Колин расцепляет пальцы и гладит Чарли по волосам (спасибо, что не нацепил резинку), пока пытается не засмеяться в поцелуй. С такого ракурса его в жизни, кажется, не целовали. — Потом проснулся, понял, что рядом слишком тихо. И слишком рано для такого.— Не мог заснуть, — на пальцы Колин уже накручивает прядь светлых волос.— Встречать рассвет не обязательно из дома, — Чарли гладит его по щеке, обходит диван и садится рядом. Тянется через Колина, чтобы сделать глоток чая. Морщится, ему не нравится травяной чай, никакие успокоительные свойства не заставят Чарли полюбить такое. — А ещё не обязательно одному, и совсем не обязательно с этим чаем, серьёзно.— Я могу сделать тебе другой, — уже собирается встать, но Чарли кладёт ему ладонь на грудь и придавливает обратно к дивану одним уверенным движением.— Лежи и расслабляйся, только не ослепни, — ладонь мгновенно накрывает глаза Колина и остаётся там на несколько мгновений. Когда Чарли отодвигает её (но не убивает до конца), Колин смотрит на него прищурившись. — Хочешь что-нибудь рассказать?— Сказку про солнце и луну?
— Нет, я знаю одну, там было двое влюблённых, но их разлучили. Они больше никогда друг друга не видели, — с этими словами Чарли снова закрывает ему глаза. — Слишком тоскливо для такого утра.Колин тоже знает эту сказку, или скорее легенду, но она никогда не казалась ему именно тоскливой, до этого момента.— У человека, который не спал всю ночь, знаешь ли, не так много мыслей в голове, — отвечает тихо, накрывает пальцами запястье Чарли и тянет его ниже, пока под губами не оказывается сухая ладонь. Колин целует линию жизни несколько раз.— Что тебя тревожит? — прямо спрашивает Чарли. У него на щеке след от подушки и Колин думает, что даже такой узор выглядит красиво, пусть он и недолговечный.— Скажу, когда разберусь, — а в голове стучит ?ты, ты, ты? и финальным аккордом ?мы?. Но вслух это говорить в таком состоянии не лучшая идея.
Чарли ничего не отвечает (что на такое ответить?) гладит его по щетине неторопливо. Успокаивает.
— Пойдём обратно.— Мне не хочется, — ему на самом деле без разницы, где лежать вот таким. И всё ещё не хочется мешать Чарли.
— Пойдём обратно, я знаю самую успокоительную сказку, — Чарли не отстаёт, задирает его футболку и щекочет бок.
— Это та сказка, про которую я думаю? — в груди горит что-то от того, как мягко Чарли на него смотрит.— Узнаешь наверняка в кровати, — Чарли усмехается, довольный произведённым эффектом. — Если не заснёшь, беру всю ответственность на себя.Уговаривает поцелуем, долгим, но на удивление успокаивающим, хотя спокойствие — последнее, о чём можно думать, когда Чарли его целует.Когда они оказываются в постели, Чарли действительно рассказывает сказку. И ещё три. Где-то на начале четвёртой, которую Чарли шепчет Колину в плечо (усталость немилосердно захватывает его обратно), Колин чувствует, что начинает засыпать.