Бусы и мак (1/1)

Ирвинг карабкался на почти отвесную скалу с самого утра. Жаркое пустынное солнце палило голову, прикрытую куском белой ткани, пот заливал глаза, ногти на руках и ногах были стесаны во многих местах, поцарапаны в попытках ухватится за редкие трещины и уступы в каменной твердыне. Небольшой бурдюк, больно бьющий по бокам, был почти пуст: Ирвинг бережно хранил последние капли живительной влаги, ведь еще неизвестно, что ждет его там, на вершине, на словно стесанной временем и воздухом ровной площадке перед входом в таинственную пещеру дракона...Мальчик прислуживал в небольшой таверне на окраине города, и, когда туда ввалился злобный пьяница Урух, он уже почти валился с ног от усталости, как всегда с ним бывало, когда на город спускалась ночь. Слишком много желающих выпить и поесть за гроши было в этом городе, поэтому в таверне "Большой Мак" никогда не переводились посетители. А так прислуживали там только Ирвинг и его двоюродная сестра Измирь, вся работа ложилась на их плечи. Дети возвращались в свою каморку лишь на несколько часов, когда уже рассветало, и таверна закрывалась, а уже после полудня снова надевали грубые деревянные сабо на стертые до грубых мозолей ноги и носились между столами, стараясь обслужить посетителей как можно быстрее и лучше.Выпив традиционную кружку терпкого пенистого пива залпом, Урух заказал следующую и, собрав вокруг себя своих друзей-пьяниц, стал рассказывать таинственным шепотом, слышным в каждом уголке таверны, несмотря на гул разговоров:— Видали? Вчерась княжич проезжали со слугами и свитою, со сворой псюков — собак диких, бешеных, ядом брызжущих, и нарвов — полутигров-полусобак, выведенных специально для охоты на драконов, — он горделиво выпятил грудь и продолжил:— Ну, а хде ж ищо мог остановиться знатный княжич, как не на нашем постоялом дворе? Лучшего-то места в городе не сыскать!Кто-то из окружившей его толпы громко хмыкнул:— Да уж коли бы не твоя баба, был бы твой двор ужо пущен с молотка за бражку и пиво!— Это я-то плохой хозяин?! — возопил Урух, понимая слова говорившего по-своему, и поднялся из-за стола, чуть не перевернув кружку с остатками пива. — Да Гроха без меня, что козел без бороды, ничо не могеть! А кто смелый такой по-другому думаеть — выходи, биться будем! — он выпятил вперед блестящий жиром подбородок, злобно оглядывая окружающих. Кто-то потянул его вниз:— Да ладно тебе, Урух, ты лучше про княжича-то скажи, чего он, хто он?Еще раз зыркнув по сторонам, Урух уселся на стул:— То-то жеж! — крякнул он. — Ну, так воть. Сказываеть жинка моя, Гроха, что приехал княжич до дракона. Все жеж знають, что шкура дракона волшебна. Ну и, кажись, на отроге Дурной скалы завелся один, медно-золотистый, с зелеными плавниками и красным глазом, а такие, кажуть, огнем плеваться можуть. Ну и прислали того княжича дракона-то извести, а тот за славу да за шкуру и поехал.— И когда жеж они на охоту пойдуть? — спросил верзила Грих. — Може, к ним ежели податься и вспомочь, монет насыплють?— Ага, щас! — протянул злорадно Урух. — А пошто они нарвов, да псюков с собой взяли? Нужна им твоя вспомочь! А только ежели был бы кто смелый — али глупый, это как уж глянуть! — хохотнул Урух, — можно б было прям перед охотой в гнездо драконово залезть, да сокровища несметные и забрать. Все жеж знають, что ночами драконово отродье тень над городом кидаеть и в гнезде не сидить, а страшней всего, что кажную монетку свою чуить и вору жизни не дасть. А тут жеж грохнуть его, и шкурку сдеруть — кому рыскать за монетками-то? Можно б было разорить драконово гнездо, — мечтательно повторил рассказчик, но тут же вздохнул горестно. — Да тольки хто ж сможеть на Дурную скалу-то до самого верха влезть? Она ж гладкая почти. Так и пропадуть сокровища в карманах княжича, — он еще раз вздохнул, словно его последние гроши забирал неведомый княжич — охотник за драконами.Вот и лез уже Ирвинг который час на неприступную гору, кляня Уруха всеми бранными словами. Ведь прав был пропийца, влезть на гору оказалось труднее трудного, но слезть с нее оказалось вообще невозможным. Словно все трещинки и бугорки за ним сглаживались, оставляя лишь зеркальную гладь серого камня. Хошь жить — ползи наверх, и вся недолга. А что там наверху — никому неведомо.

2Морзглая пустынная ночь спустилась, окутав Дурную скалу ледяными ветрами, ссыпая мелкие камушки на незадачливого искателя драконовых сокровищ. Дрожа от холода и усталости, карабкался Ирвинг наверх. Все более и более манящей казалась мысль о том, что можно просто отпустить руки и бесконечно долго падать в скалистую бездну, прекращая мучения и страдания, но останавливала мысль об Измири — ведь тогда девочка останется в мире совсем одна. А пока он, Ирвинг жив, они есть друг у друга.

Ноги и руки кровоточили, мышцы ныли и подрагивали, рот пересох — бурдюк мальчишка выкинул уже после полудня, выпив последнюю горячую каплю. Он бы заплакал от беспомощности и боли, от обиды и разочарования, от собственной глупости и наивности, но, казалось, в истощенном детском организме не осталось уже ни одной капельки влаги.

Он уже не смотрел наверх, как делал это днем, пытаясь увидеть цель и причину своих страданий. Теперь же скала утопала в глухом тумане и ночном мраке, словно дразня Ирвинга неясными призраками, тревожными стонами и кликами неведомых животных.

Мальчик уже давно не боялся. Он бы с радостью встретился сейчас с самим драконом, лишь бы перестали болезненно ныть и сокращаться мышцы, лишь бы дали ему капельку воды, лишь бы дали минут пять дать роздых усталому, замерзшему, измученному телу. А там — хоть трава не расти. В конце концов, драконы тоже существа живые, да поумнее многих будут, не зря же они до сих пор не вымерли, несмотря на многочисленных охотников. Авось и не сожрал бы этот рыжий дракон мелкого, щуплого Ирвинга. Особливо, если его заначку не трогать, усмехнулся про себя мальчик и замер, закрыв глаза и собираясь с силами перед очередным рывком наверх. Тонкая, изодранная рука потянулась наверх и — о чудо! — нащупала небольшой уступ, на котором он как раз мог свернуться калачиком и немного отдохнуть. Уступ был слишком мал и заканчивался в полуметре от обрыва очередной отвесной — насколько мог понять Ирвинг в темноте — скалой. Видимо, поэтому его не видно было снизу. Ирвинг последним рывком подтянулся выше, втянул свое щуплое тельце на уступ, рухнул, как подкошенный, на шершавую поверхность камня и тут же провалился в черную бездну сна.3.Просыпался Ирвинг рывками. Уже рассвело — он чувствовал лицом лучи солнца, уже раскаленного, хотя скалу все еще ласкал прохладный ночной ветерок. Скала, как ни странно, уже нагрелась и опаляла его спину жаром. Он покрутился на месте, пытаясь устроиться поудобнее, но жар не пропадал, наоборот, он словно стал ближе, подул сильный ветер — теплый и ласковый, с запахом лесных трав и почему-то мяты.

Ирвинг улыбнулся сквозь сон, потянулся, наслаждаясь ощущением уюта и покоя и, немного не рассчитав размеры площадки, оцарапав спину, скатился с уступа и полетел вниз. Крик разорвал утреннюю тишину, руки, пытаясь ухватился хоть за что-нибудь, безрезультатно рассекали воздух. Вдруг с той самой площадки, на которой спал Ирвинг, взметнулась огромная, золотисто-рыжая тень, без усилий скользнула вдоль каменного полотнища, подхватила мальчика и закинула себе на спину. Ирвинга захлестнула волна ужаса. Дракон! Он знает! Дрожь пробежала по телу мальчика, слезы выступили на глазах и мысленно, он уже прощался со своей сестрой, представляя себе, что именно сделает с ним почти вечное, бесконечно мудрое и проницательное существо, умеющее читать человеческие мысли. Ему конец.Дракон взрыкнул, обернул ощетинившуюся морду к сжавшемуся на его спине человечку и прорычал:— Если свалишься еще раз, я ловить не буду!Ирвинг изумленно и совершенно невежливо вылупился на векового ящера:— Ты... Вы... Говоришь?!Дракон лишь снова фыркнул, затем снова рыкнул:— Держись крепче.Ирвинг еще успел вцепиться в мягкую изумрудную гриву дракона перед тем, как тот ввинтился в воздух, стремительно уходя вниз, к самой земле. Мальчишка горько хмыкнул про себя: и правда, зачем мараться в крови, если незадачливого вора можно просто спустить со скалы. Второй-то раз он уж точно не поднимется. Ирвингу почему-то стало горько, хотя он напротив должен бы благодарить за то, что его так бережно и аккуратно спустили на землю вместо того, чтобы безжалостно убить. Он зарылся лицом в на диво мягкую гриву дракона и закрыл глаза, внезапно наполнившиеся слезами. Неужели все его мучения были напрасны?!4.Ветер обдувал мальчика, тесно прижавшегося к жаркому телу дракона, развевал волосы, путая их с изумрудной гривой, щекоча кончиками лицо, заставлял наслаждаться высотой и стремительной скоростью полета. Земля становилась все ближе и ближе, а ящер и не думал тормозить. Не снижая скорости, он сближался с землей, и Ирвинг, зажмурив глаза, ждал удара.

Но у самой земли чудовище вдруг приняло горизонтальное положение, фыркнуло, словно показывая свое отношение к страху мальчика, расправило чешуйчатые изумрудные крылья, кое-где покрытые островками зеленых волосков и плавно и мерно размахивая, полетело в сторону города. Пролетая над городом, мальчик отстраненно нашел взглядом таверну, в которой они с сестрой делили на двоих маленькую каморку под самой крышей. Вспомнилась Измирь. Она, наверное, беспокоится о нем сейчас, ведь его нет уже более суток. В горле комком сжались непрошеные слезы. Ах, если бы сестра могла разделить с ним это чудо полета, если бы она сейчас была рядом!..Сделав круг над городом, дракон направился вновь к скале, по-видимому, желая вернуться в логово. Страх снова заставил Ирвинга прокручивать в голове способы его возможной смерти, и, когда они приземлились на той самой площадке, на которой — Ирвинг это уже понял — они утром спали, он довел себя до такого состояния, что не сделавший ему до сих пор ничего плохого ящер выглядел в его глазах самым безжалостным и беспощадным монстром, охочим до крови мальчишек.Приземлившись, дракон весьма неаккуратно скинул его со своей спины, подтолкнул разодранную спину мордой — отчего мальчишка сдавленно зашипел — и исчез.Легенды врали безбожно: пещера была грязной и неопрятной. Тут и там валялись обглоданные человеческие кости, заставившие мальчика побледнеть от ужаса, в душном, спертом воздухе стоял неприятный запах, который Ирвинг даже не смог определить.Он судорожно метнулся к стене, в поисках хоть какого-нибудь укромного уголка, где он смог бы спрятаться, однако, обежав пещеру по кругу, он не нашел ни одного закоулка... Судорожно сглотнув, мальчик вжался в стену, стараясь стать абсолютно незаметным, и уставился в сторону входа, где уже показалась мощная морда дракона. Тот влез в пещеру на половину, остановился, пристально глядя на мальчика, фыркнул, подполз к камню, откатил его в сторону хвостом и обернулся к Ирвингу, словно приглашая войти.Приглашая — ха! Да если бы он мог, он летел бы отсюда сломя голову! Тревожно глядя на дракона, мальчик по стеночке двинулся к входу и замер. Так вот откуда легенды!Пещера благоухала так же, как чешуйчатая кожа дракона — лесными травами, мятой и свежестью. Откуда-то сверху проникал солнечный свет, в одном из углов из-под земли был ключ свежей родниковой воды, распространяя под сводами просторной пещеры веселое, звонкое журчание.

Ирвинг ошеломленно замер, разглядывая маленький совершенный мир, созданный драконом, поэтому не сразу заметил самого хозяина жилища, перекидывающегося в человека. Это новое чудо вновь повергло мальчика в состояние немого изумления. Через пару секунд шумного фырканья на месте дракона стоял загорелый мальчишка с изумрудными волосами и багровыми глазами.

Мальчишка встряхнулся, поднялся с земли и, фыркнув, бросил Ирвингу:— Рот закрой, дракончик залетит! — и, ухмыльнувшись мальчишке, озорно и весело подмигнул и сладко потянулся. — Ты мне за ночь все лапы отдавил! Мелкий, а вертлявый! — пожаловался он, подходя к источнику. Напившись, он продолжил:— Ну, чего встал, как истукан? Давай, шевелись, поесть охота.

Ирвинг снова вздохнул судорожно и невольно попятился к выходу, заваленному камнем.Дракон закатил глаза:— О боги! До чего ж ты тупой! — он двинулся к углу, в котором стоял вполне себе человеческой стол, пара табуретов, которые Ирвинг каким-то образом умудрился не заметить. На столе лежал хлеб, завернутый в тряпицу. Пару румяных лепешек, влажный деликатесный сыр и ароматную ветчину мальчик-дракон достал из раскрашенного сундучка рядом со столом. Вновь оглянувшись на гостя, он сказал, проговаривая каждый слог, как для слабоумного:— Ты глухой? Немой? Или просто туп? — он осмотрел мальчика с любопытством. — Жаль, а показался нормальным. В общем, если захочешь, иди есть, — развернувшись, дракончик направился к столу, устроился со всем удобством и принялся за трапезу.У Ирвинга аж слюна выделилась, так аппетитно выглядело все лежащее на столе. Поглядывая на дракона, он двинулся ближе, еще ближе, примостился на небольшой, но устойчивый табурет и жадно накинулся на еду, только что не урча от удовольствия. Мальчик-дракон только хмыкнул и продолжил трапезу.5.Как они заснули, Ирвинг не помнил, однако проснулся он, прижавшись всем телом к жаркому телу мальчика-дракона, обвив его руками и закинув одну ногу ему на поясницу. Дракон тоже обнимал мальчика, прижав его к себе и положив голову ему на грудь. Длинные изумрудные волосы накрывали их одеялом, они согревались теплом друг друга, и Ирвингу было так хорошо и уютно, что совершенно не хотелось ни двигаться, ни думать. Мысли о сокровищах, о побеге, страх, — все исчезло, оставив лишь негу и удовольствие.Дракончик, словно почувствовал его пробуждение, приоткрыл глаза, довольно улыбнулся и гибко потянулся всем телом, затем снова прильнул к мальчику:— Зачем ты лез ко мне в пещеру? — спросил он мурлыкающим тоном, и Ирвинг снова напрягся: врать дракону бессмысленно, они чувствуют ложь даже в человеческом облике, поэтому, тяжело вздохнув, он честно признался:— Я хотел тебя обокрасть.Дракон хихикнул совершенно неожиданно для Ирвинга:— Вряд ли ты найдешь здесь, что красть, — он перевернулся на спину, закинув руки за голову. — Разве что от бабулечки какие-нибудь бусики-бирюльки остались, да сундучок мой волшебный, — он зыркнул предостерегающе, — только вот сундучок я тебе точно не отдам, я ж без него не прокормлюсь.Ирвинг помолчал и спросил тихо:— Ты не злишься?Дракон пожал плечами:— Людей не переделаешь, это даже я знаю. Все хотят сокровищ. Только не все ваши байки о нас — правда, — голос его вдруг стал грустным.— А что — правда? — вдруг осмелел мальчик.— Правда? — он помолчал задумчиво. — Правда в том, что мы просто хотим жить свободно, не боясь, что нас убьют в погоне за якобы волшебной шкурой, дарующим удачу клыком, всевидящим глазом или нерушимой костью. Разве это много? Почему мы должны скрываться ото всех, покидать свой клан, свое становище, дабы не привлекать внимание людей?! Почему, — его голос стал совсем тихим, — мы всю жизнь должны быть одинокими? — маленькая слезинка скатилась по его щеке, в мгновенье сделав его маленьким, слабым и беззащитным в глазах Ирвинга. Мальчик обнял дракона, прижавшись к нему всем телом, согревая и утешая.6.

— Останься здесь, со мной! — пылко уговаривал его дракон, сверкая ярко-красными зрачками в полутьме. — Мы заберем твою сестру, мы будем жить здесь втроем, мы создадим свой клан, свою семью! Останься, — шептал он, прижимаясь к тонкому мальчишескому телу, — не оставляй меня одного...7.Когда окраины города осветились занимающимся рассветом, на багровом диске восходящего солнца мелькнула крылатая тень. Дракон уносил вдаль свою новую семью...