Едкий яд (1/1)

— Ну все, я пас! — Князь выкинул на стол последнюю карту из руки, победоносно улыбаясь и поднимаясь с насиженного места, уступая его сидевшего рядом Идиоту. — Посмотрим, кому придется выполнять чье-то желание. Такие решающие и мощные карточные партии были редко. Мельник не особо разрешал спартанцам расслабляться путем карточных игр, в частности, когда к веселью добавлялось что-то, что придавало обычному развлечению "остринки". Будь то русская рулетка или игра на желание. Играть на раздевание было банально не с кем. Солдаты то и дело продолжали перекидывать друг другу карты и, вскоре, за столиком в купе остались сидеть лишь Идиот и Алеша. Восьмерка буби, козырь, пиковый валет, снова козырь. Идиот заметно нервничал, ведь у противника оставалось всего две карты. Наконец лишние карты отодвинулись в сторону и настала очередь Леши. Но, как бы его напарник ни старался сбить его с толку, судя по взглядам стоящих рядом Сэма и Дамира, исход был предрешен. На стол опустился козырной туз и спартанец поднял вверх пустые ладони.— Поздравляю, теперь ты полностью оправдываешь свое погоняло. — Хохотнул Князь, беззаботно улыбаясь. — И что же Серега будет выполнять, хмм? Алеша хитро улыбнулся и откинулся на спинку сиденья, закинув ногу на ногу. Будь в округе побольше представителей женского пола, он бы сразу выдал что-то вроде "разыграй кого-нибудь" или "сними бабку на Венеции", но учитывая нынешнее положение дел, пришлось идти на более хитрые меры.— Мое жела-ание~ Я хочу, чтобы ты сегодня при всех поцеловал Кобру. В купе повисла неловкая тишина, а Князь с Сэмом недоуменно переглянулись. Игорь был готов даже поклясться, что заметил, как недобро американец поглядывал на Алешу и Сергея, но решил об этом умолчать.— Ну ты и загнул. Однако, считай, что дело уже сделано. — Мужчина встал со своего места и направился в сторону мастерской Токарева, где рядом с мужчиной сидела Анна и Кобра. Он облокотился о стену, хитро улыбаясь. Но, кажется, Аня почувствовала беду раньше, чем ее подруга. — Привет, девчонки. Чем занимаемся?— Привет, Сереж. Что-то случилось? — Та приветливо улыбнулась, перекидывая из руки в руку обойму от автомата.— Не то, чтобы... — Он перевел взгляд на девушку, сидевшую у окна, что все еще продолжала полировать уже начищенный до блеска револьвер. — Кобра, я... Я могу с тобой поговорить? Кажется, девушка просто решила пропустить его вопрос мимо ушей, даже не поднимая взгляда. Пальцы со скуки в который раз прокручивали пустой барабан, заполняли его патронами, вновь крутили и вытряхивали содержимое обратно. Идиот кашлянул, привлекая внимание занятого Ттшника, на что тот, устало вздохнув, легонько толкнул Кобру в бок, кивая на Идиота.— Помнится, я уже четко показала тебе свою позицию, касательно нашего общения и что тот случай совершенно ничего не значит. Все, что ты сейчас хочешь попытаться мне сказать или сделать будет использовано против тебя самого. Поэтому не советую совать свой нос в давно закрытое чужое, к тому же личное, дело. Или у тебя есть что-то сверхважное, что, почему-то, дозволено знать только мне? Сергей опешил, он никак не ожидал такой сложной реакции, а уж тем более упоминания того случая на поезде Авроры, ночью перед Волгой, когда крайне уверенный в себе Идиот решился ее поцеловать. И, видимо, очень сильно просчитался, поскольку и раньше был наслышан о тяжёлом характере девушки, когда вопрос касался каких-либо отношений. Пусть даже не столь серьезных.

Но что-то ему подсказывало, что Кобра ведёт тебя так вовсе не потому, что откровенно ненавидит его, сжигая недовольным взглядом немного помутневших сейчас глаз. Там было что-иное и незнакомое, словно сейчас он смотрел не в глаза объекта жертвы спора, а в зеркало. Мелкая дрожь прошла вдоль позвоночника а на лбу выступил пот. Прямо сейчас ему казалось, что он смотрит в глаза хладнокровного убийцы или чего похуже, но приписывать такой хрупкой фигуре многочисленные убийства было бы просто бессмысленно.— Нет, ничего... — Идиот отрицательно помотал головой в стороны и, разворачиваясь на месте, поспешил уйти, едва не налетев идущего ему навстречу американца успев разминуться с ним в паре сантиметров. Анна лишь прыснула со смеху, широко улыбаясь.— Мальчишки... Чего ж вам только в голову не придет, когда видите красивую девушку. Кто-то краснеет, а кто-то и просто так дар речи теряет. Ну а чтобы наш философ слова потерял, тут постараться было нужно.— Настоящие философы, когда хотят завоевать расположение девушки, пишут стихи. — Девушка блаженно прикрыла глаза, откладывая револьвер в сторону и доставая из внутреннего кармана куртки потрепанный временами конверт.— Погоди-ка погоди... Можно взять? — Токарев кинул взгляд на надписи поверх пожелтевшей бумаги, и, получив конверт в руки, начал читать, вглядываясь повнимательнее. — Почерк больно знакомый. Откуда это у тебя?— Да так, — Кобра отмахнулась рукой, блаженно прикрывая глаза и легко улыбаясь. — Вела переписку кое с кем, пока на Красной линии служила. Москвин, благо дело, позволял письма с караваном передавать. Поначалу, конечно, хотел Корбуту обо всем этом доложить, но... — Она отвела взгляд к окну пытаясь скрыть выступивший на щеках легкий румянец. — Но быстро понял, что его в это лучше не втягивать. Николай уже достал письмо из конверта, перечитывая строки и все больше удивляясь. Когда глаза остановились на последней, он молча поднял глаза на сидящую напротив него девушку, передавая той письмо. На вопросительный взгляд Кобры он лишь покачал головой и встал из-за своего рабочего места, направившись в сторону купе и уводя за собой шпионившего там какое-то время Сэмюеля. Аня же читала более напряженно, словно не веря в то, что там написано, но чем дальше опускался ее взгляд тем шире становилась улыбка.— Тут подпись смазалась... С кем ты переписывалась? Эти строки мне до одури знакомы! — Едва не смеясь, девушка наигранно вытерла слезы ностальгии, подсаживаясь к красной.— Кажется. он подписывался как Бранкий… или Брандской…— Сашка Бранский? — Аня замерла, расширившимися от удивления глазами выжидающе смотря на старую подругу. Та лишь молча, с не меньшим удивлением, кивнула в ответ. — Ну ты даешь... Конечно, это письмо может быть всего-лишь ошибкой, но если бы у тебя с собой осталось хоть одно из тех, отправленной тобой ранее... Красная вздрогнула, дрожащей рукой вытаскивая свёрнутую в четыре раза, довольно мятую бумажку, чей уголок был пропитан чьей-то кровью. По количеству ломанных углов было легко предположить, что этот лист когда-то скомкали, но все же решили оставить и кое-как выпрямили обратно.— Я писала это письмо когда-то, но из-за того, что бумага оказалась испорчена, во избежание недоразумений пришлось писать заново. Что бы мог подумать тот, кому было дано его принять, увидев кровь?— Слушай, а что ты скажешь, если... Я знаю человека, которому ты писала все это время. И не только я, а некоторые из нас... — Девушка положила лист на стол, временами проводя пальцем под некоторыми словами, переспрашивая, правильно ли она их понимает. — И как крыло небесной птицы, что гордо режет небеса... Вонзились в мое сердце спицей чужие серые глаза... — Анна повторила некоторые из строк вслух, словно пробуя их на вкус, после чего медленно встала и, отодвинув листок в сторону, кивнув короткое "я скоро вернусь", ушла вслед за Ттшником. Кобра закусила нижнюю губу. На душе стало неприятно тоскливо и одиноко. Создавалось впечатление, что сейчас они все вместе обсуждают человека, которого давно нет в живых а возможно, даже смеются над его стихами. Сейчас до последнего хотелось надеяться, что их получал не Мельник. В панике она затрясла головой. Нет, сейчас об этом нужно было думать в самую последнюю очередь. Ещё никто ничего не подтвердил, а сердце уже бешено застучало о стенки грудной клетки, словно птица в плену. Стресс накатывал неумолимым цунами и вскоре девушка заметила, что вновь начала задыхаться в приступе плохо контролируемой беспричинной паники. Собрав в себе оставшиеся силы, она подобрала лежавшие на столе бумаги и вышла в тамбур. Здесь немного пропахло табаком, но дышать было однозначно приятнее, чем в тесном, давящем на голову своим количеством деталей, вагоном. Присев на ящик и закинув ногу на ногу, она залезла рукой в один из боковых карманов верхней одежды, выуживая небольшую коробочку, где она раньше держала старые сигареты, если таковые вообще удавалось найти. Но, в последнее время поставки стали реже и приходилось мириться с чем есть, а после и вовсе организовать частное, тайное выращивание табака и некоторых ароматических трав. Заниматься этим, прямо под носом у Корбута, безусловно, было той ещё проблемой, но на что ни пойдешь ради хорошего способа заработать и держать себя в руках. По крайней мере, хоть так судороги появлялись немного реже и не приходилось сгибаться по углам от резко накатившего приступа режущей боли между ребрами. Врач постоянно говорил, что этот стресса, который был, буквально, везде. Поверхность с ее бушующей погодой, мутанты, правительство, солдаты, люди, стены... Даже красные, казалось бы, вечно неприступные и неразрушимые стены иной раз наводили панику внутри нее. С каждым днём, после прихода к власти Корбута, красная линия начинала напоминать мавзолей Владимира Ильича, находившийся не так далеко и Кобра понимала, что если рано или поздно что-нибудь не изменится, эта станция станет ей верной могилой, вслед за братом Москвина. Но практически ничего не менялось, в частности, в лучшую сторону. Генерал Чеслав Андреевич отдавал все больше приказов и, однажды, отправил Лесницкого на болото, после чего он вернулся не один.

Анна прекрасно помнила, с каким злым и перекошенным от сожалением лица на нее смотрела полковник красной линии, прекрасно понимая, что, в случае чего, абсолютно ничем не сможет ей помочь. И даже то, как грозно и гордо выступала красная на собрании, которое устроил ее отец сразу после инцидента с лейтенантом Лесницким, но она не верила, что та могла солгать. Анна не верила слухам, что стоящая перед ней личность нагло соврала в лицо комитету. Нет, взгляд был совершенно иной. Растерянность, сожаление и испуг. Кобра сильно переживала за то, что могли бы сделать со спартанкой, но знала, что не имеет никакого права вмешаться и лишь обессиленно отступила назад, опуская глаза и больше не глядя на нее, когда в помещение вошёл Корбут, который решил объяснить девушке, перед ее кончиной, почему ответы его подчинённой всегда такие строгие и уверенные...... Она упустила момент, когда успела насыпать табак в мелкую бумажку и, скрутив ту, поджечь, обжигая лёгкие сигаретным дымом. Плечи в беззвучном плаче затряслись, а голова безвольно опустилась вниз, утыкаясь стеклянным, не видящим взглядом в пол. С той самой встречи Кобра постоянно винила себя, что не смогла прийти на помощь и показать свое истинное лицо. Лицо, которое, возможно, стоило узнать Мельнику пораньше, прежде чем он успел сказать слова, прозвучавшие из его уст неделью ранее: "Никогда ты не будешь одной из нас...". С уст сорвался тихий смешок, который быстро перешёл в безумный смех, а по щекам покатились слезы. Сделав очередную затяжку и закашлявшись, из-за сбитого дыхания, она не сразу заметила, что соседняя дверь приоткрылась и в маленьких холодный уголок зашёл кто-то ещё.— Кобра? — Мягкий тембр приятно огладил уши, на какое-то время заставляя забыться и послушать ещё пару раз, как он зовёт ее снова и снова, но вонь спирта под носом быстро дала о себе знать и девушку дернуло, как после удара током.— Что.. Что происходит? — От неожиданности она едва не выронила сигарету на ноги, лишь стряхнув с перепугу немного пепла на сапоги, что тут же немного брезгливо откинула в сторону, поднимая глаза на гостя.— А ты чего вообще тут с сигаретой? Мать, клялась же торжественно, что не куришь! — Князь всплеснул руками, но, рассмотрев выражение лица девушки получше лишь устало выдохнул и присел напротив. — Снова кошмары? Она отрицательно помотала головой в ответ. Такая же реакция последовала на вопросы о плохом самочувствии и старых воспоминаниях.— А что тогда? Кстати, слушай, чет наши как-то подозрительно активно стали себя вести... Анька, Сэм и Ттшник ходят, шушукаются о чем-то и, кажется Леху с Серегой туда же затянули. Я лишь краем уха слышал что-то про письма со стихами, кажется.— Твою мать... — Кобра устало закрыла лицо руками, вновь опуская голову вниз. — Если бы ты только знал, какие мысли у меня сейчас в голове...— Воу воу воу, погоди-ка минутку. А что в этом такого? Мне кажется, что Сэм даже как-то радовался больше всех, а Идиот вообще тот еще фанат письмен. Кажется, то были письма к нему от его, как он выражался, "my dear love"... Прежде чем Князь сумел продолжить, девушка резко подскочила, хватая того за ворот полосатой тельняшки и раздраженно зашипела чуть ли не в самые губы.— Придурок, это мои письма! МОИ! А судя по лицам Ттшника и Ани, одно из ответных писем, которое я храню до сих пор, как раз от него! — Она затушила сигарету и упала обратно на ящик, схватившись руками за голову понимая, к чему все шло изначально. Небось американцу итак уже все рассказали. — Игорь, что мне делать? Князь выронил изо рта еще не зажженную сигару, явно забыв, как дышать. Он лишь удивленно хлопал глазами, словно выброшенная на сушу рыба, после чего резко нахмурился и внезапно хлопнул себя по колену, подскакивая с места.— Решено! Раз уж вас так крепко связала судьба, что даже тогда расстояние вам было не помехой, можно и свадьбу планировать! — Спартанец улыбнулся самой широкой и беззаботной улыбкой, которую только мог себе позволить. Девушка лишь максимально удивленно смотрела на него в ответ, не понимая насколько серьезным было это заявление. Она знала и понимала, что юмор у друга, временами, такой же отборный и ядерный, как у старого каламбурщика Ульмана, мир и упокой ему под землей, но это не приносило никакого облегчения. Прежде чем Кобра сумела что-то возразить, Игорь легонько потрепал девушку по коротким волосам на макушке и быстро выскочил из тамбура, ловко увернувшись от направленного в него кулака, который с глухим стуком угодил в железную дверь.— Дьявол… — Кобра открыла дверь и неспешным шагом проследовала в купе, где, на ее счастье, никого не было. Забравшись на верхнюю полку, она молча отвернулась к стене, накрываясь тонким покрывалом с ног до головы.

Сейчас не хотелось видеть абсолютно никого, мир внутри словно перевернулся, сердце бешеным галопом скакало туда-сюда, не желая успокаиваться, а кровь приливала к щекам. Ей очень сильно хотелось надеяться, что Князь не расскажет ничего своим товарищам, но она знала, что ему будет просто нечего отрицать. Они не знали друг друга хоть сколько-то достаточно, чтобы спокойно совершить то, что было всего неделю назад. Перед глазами вновь всплыла картина блаженно прикрытых глаз спартанца и его хриплое, часто прерывающееся дыхание. Большие тяжелые руки на талии и … Кобра зажмурилась, сейчас ей меньше всего хотелось думать об этом, но тупые мысли полезли в голову с еще большей силой. И тут ее осенило. Они сказали друг другу, что это ничего не значило, что они просто останутся друзьями, ведь так? Да и привязалась ли она к нему на самом деле так, как к вымышленному образу авторов ответных писем? Девушка даже толком не понимала, что чувствует к американцу, отчего на душе становилось слишком тошно. Уткнувшись носом в подушку она и не заметила, как крепко заснула.*** Очнувшись от сильной боли в голове и потеряв ориентацию в пространстве, красная едва не свалилась на пол, вовремя схватившись за ручку у стены. За окном было очень темно, кажется, глубокая ночь или только ее начало, а луна была просто закрыта темными облаками. Наконец, головокружение сошло на нет и девушка смогла спуститься вниз, не разбудив храпящих вокруг спартанцев. В голове внезапно возникли мысли о том, какие же все они милые когда спят, а не орут. Одернув себя от глупых наваждений, красная неспешными шагами добралась до конца вагона и осторожно приоткрыла дверь, стараясь, чтобы та ненароком не хлопнула. Не хватало еще разбудить кого-нибудь и огрести проблем на пустом месте. Стоило высунуть лицо наружу, его тут же обдало приятной ночной прохладой, а в нос ударил легкий запах первых раскрывшихся цветочных бутонов на молодых деревьях. Время года понемногу близилось к лету и растительность, потеряв угрозу в виде человека тут же активно разрослась, возвращая некогда захваченные бетоном, деревом и камнем территории в свои владения. Выйдя по ведущей от паровоза тропинке на открытую поляну, Кобра поняла, куда стоит двигаться дальше. С небольшого холмика открывался прекрасный вид на поляну, сплошь усеянную мелкими красными цветами ветреницы, то и дело покачивающими своими закрытыми головами в такт дуновениям ветра, а огромные раскидистые ветви можжевельника забавно растопырили свои мелкие иголочки в разные стороны, словно это было не дерево, а большой, ощетинившийся, зелёный еж. Осмотрев местность повнимательнее, красная пришла к выводу, что можно было абсолютно спокойно окунуться в прохладную воду, подальше от чужих глаз, чтобы никто не наблюдал этих шрамов, украшающих все еще молодое тело. Тесная душевая кабина Авроры была, несомненно, более укромным местом, но при одной мысли о том, что в это время в паре метров от тебя сидит толпа мужчин и слышит, или даже целенаправленно слушает шум воды, предаваясь каким-то своим мыслям, становилось немного нервозно. Покачав головой и присев под одно из крупных деревьев у самой кромки воды, огородившись от Авроры высокими зарослями овсяницы, девушка сняла, уже порядком натершие ноги, сапоги и тесную куртку, откладывая одежду в сторону и вдыхая воздух всеми легкими. Но резкий приступ боли под левой стороной ребер тут же заставил Кобру согнуться напополам, стиснув зубы и поджимая к себе колени. Судороги не посещали ее уже почти год и она уже успела забыть об этом, но чертова болезнь решила напомнить о себе с новой силой. С трудом отдышавшись, трясущимися пальцами девушка расстегнула пуговицы рубашки и сняла мешавшуюся ткань, отправляя туда же военные брюки, оставаясь лишь в одном нижнем белье. Потерев ладонями уже замерзшие от холода плечи, она неуверенно пододвинулась ближе к воде, что была обжигающе холодной, но вылезти сейчас означало предать собственные принципы, которые она выставила для себя в последнее время. Тяжело выдохнув и опустившись в воду по пояс, красная зажала рот руками, чтобы не подавать голоса. На дворе хоть и не была зима, без должной подготовки такое купание могло оказаться слишком опасным, но раз сделал первый шаг, делай и второй. Опустившись в полупрозрачную воду по шею, Кобра успела задуматься, что превратилась в окаменевшую статую и больше никогда не сдвинется с места. Конечности словно онемели, а легкие не могли раскрыться, чтобы вдохнуть достаточно воздуха. Главное не закрыть глаза, иначе пути назад не будет вовсе, поскольку плавать она все-таки не умела, даже чуть-чуть.— Эй, ты что тут делаешь, посреди ночи? — Знакомый и немного удивленный голос резанул по ушам, заставляя тело вновь покрыться волной мурашек.

Девушку тряхнуло, она знала, кому принадлежит этот голос, но никак не могла заставить себя обернуться, зная, что за этим, возможно, последует. Но больше всего ее беспокоило то, что даже если она решиться позвать на помощь, будет уже поздно и с ней может произойти все, что угодно. Нервно сглотнув и прикрыв левой рукой грудь в темном нижнем белье, она развернулась в пол-оборота к говорившему, ясно узнавая в нем того циничного спартанца с сильным пристрастием к российской поэзии и философии. Идиота.— А тебе какое дело? Прогуляться вот вышла, в лунном свете искупаться... — Съязвила в ответ Кобра, гордо глядя мужчине в глаза, замечая в них насмешку и что-то еще, что пока было трудно понять.— Вот как... Прямо как в одном из твоих стихов... Когда лебедь вскроет волны, в лунном свете тишины, сердце ты мое заполни негой сладкою любви...— Хм.. Пытаешься соблазнить меня моими же стихами? Маловероятно. Хоть бы что-то пооригинальней придумал. — Красная пожала плечами, заинтересованно поглядывая на Сергея и краем глаза заметив какое-то постороннее движение, но почему-то не придав этому никакого значения.— Ну а что? Сам стихи я не пишу, а твои бы почитал, или даже... — Он слез с валуна, подходя ближе к воде, и так же, сняв ботинки, зашел туда по колено, закатив брюки. — Я бы послушал твои, но... Лично от тебя... — Он мягко и обворожительно улыбнулся, протягивая к девушке руку. Поддавшись какому-то мимолетному мнению, она уже было протянула к нему руку, но вспомнив что-то, попыталась убрать, но не успела. Спартанец, заметив ее замешательство подался вперед, крепко хватая ту за запястье и резко притягивая Кобру к себе, лишь потом замечая, что та раздета до нижнего белья, что было мокрым до самой последней нитки.— Ух ты, а я и не знал, что ты уже подготовилась, чтобы провести время со мной. Мне казалось, что ты ненавидишь меня, после того, как я поцеловал тебя тогда... Неужели весь этот игнор и надменные фразы были лишь показухой, дабы привлечь мое внимание? Могу отметить, что у тебя это более, чем прекрасно получилось.— Размечтался... — Девушка хитро улыбнулась, второй свободной рукой проводя по шее Идиота, немного вынудив того отступить назад и ослабить хватку, чего хватило, чтобы, вырвав запястье из цепких пальцев, отвесить громкую пощечину обнаглевшему мужику. — Не зря ты назвал себя Идиотом, раз действительно ничего не понимаешь, или просто издеваешься надо мной. Я никогда тебя не любила и не полюблю как мужчину после этого, как бы ты ни старался. Мне больше не о чем с тобой говорить... — Кобра обогнула солдата вокруг, поднимая глаза, тут же вздохнув от удивления. Прямо на них уставились знакомые и, в данный момент, не очень добрые темно-серые глаза.— Сэм...? — Мужчина удивлённо обернулся в сторону американца и сходу поняв его недовольство, развел руками. — А мы тут ничего такого не делаем, честно...— Коли зверь идёт по следу и за дичью он дошел... — Тейлор прикрыл глаза, вспоминая строки, которые служили продолжением ранее услышанного отрывка, но резко замолчал, поскольку в последнем послании они так неудачно обрывались и он не имел ни малейшего представления о том, как они заканчиваются.— Пуля правды, будь ответом... — Кобра выпрямилась во весь рост так, что вода теперь была ей лишь до талии и сжала руки в кулаки, сглотнув ком в горле, стараясь выговорить последнюю строку. — Кто потерял, а кто нашел... Только теперь Идиот все понял. Им не нужно было вступать в перепалку, громко крича друг на друга или даже драться. Это поражение было предрешено изначально. Видимо, Кобра попросту чувствовала то, что помимо того, кому именно адресованы эти письма, их может читать и кто-то другой. И именно Сергей со своей любовью к духовной литературе тоже влюбился в неизвестный ему силуэт, из-под чьего пера вышли эти строки, а узнав, кто автор, ему окончательно снесло голову. Но так или иначе, это была дуэль. Он не знал самых последних строк письма, как и Сэм потому что их попросту не было. А любые попытки подставить нудный смысл заканчивались провалом.— Откуда ты знаешь, чем все закончилось? — Мужчина немного разочарованно поднял глаза на американца, натянув на лицо лёгкую улыбку, на что его собеседник лишь усмехнулся и, спокойно подойдя к девушке на расстояние вытянутой руки, аккуратно привлек её к себе, на что Кобра, к удивлению Идиота, уже не сопротивлялась, а лишь доверчиво обняла того в ответ.— Я слышал эти строки, пока спал. Во время сильного жара. Все вместе, целиком, от начала и до самого конца. — Он провел рукой по мокрым волосам девушки, не задумываясь, утыкаясь в них носом. — И почему-то знал, что тот, кого я ищу ближе, чем казалось все это время. Прости, Сергей, но я полагаю, что тебе придется принять отказ, как есть. Идиот лишь усмехнулся и пожал плечами, разведя руки в стороны в жесте "ну, не судьба" и молча удалился, не проронив более ни слова. Лишь когда он действительно скрылся вдалеке и послышался глухой щелчок закрывшейся железной двери пассажирского вагона, американец облегченно выдохнул, вновь поворачиваясь к стоявшей рядом девушке.— Впервые его таким вижу... — Она удивленно подняла взгляд на американца. — Он всегда такой?— Да нет, вроде. Обычно он более спокойный, сдержанный. Как никак лицо переговоров Спарты... Кобра не удержалась и засмеялась. Перед глазами возникло несколько кадров, как она спорила с Идиотом внутри и вне зала совета Полиса. О чем они только не разглагольствовали - о местной политике, о книгах, стихах, людях. Но каким бы сложным ни был их спор, к ним всегда присоединялись Князь или Ульман и одной мощной шуткой сводили все споры на нет. Но как бы далеко ни были они от дома, которым за последние двадцать лет стало метро, здесь и сейчас им обоим было чертовски приятно и спокойно. Кобра хотела еще что-то сказать, но вовремя опомнилась, как они выглядят со стороны и отпрянула, нехотя выпутавшись из больших и теплых медвежьих объятий крупного спартанца.— Прости, я задумалась... Будет крайне неудобно, если нас кто-то застанет в таком положении, не думаешь? — Она смущенно отвела взгляд, боясь пересекаться со взглядом темно-серых глубоких глаз, что пленили ее еще с самой первой встречи на переговорах с Полисом десять лет назад.

Тогда она впервые написала ему письмо, пользуясь анонимным псевдонимом какой-то самой обычной девушки с Ганзы, чье имя уже было давно забыто. Но и Сэм отвечал, скрывая свое настоящее имя под видом Сашки Бранского. Пользуясь лишь своими кодовыми именами, они начали слать друг другу письма, даже поэмы. Со временем это начинало напоминать переписку двух влюбленных душ, что никак не могут встретиться, но когда несколькими часами ранее конверт попал в руки к другому...— Скажи мне кое-что... Все эти письма... Ты жалеешь о том, что получателем оказался именно я? — Американец протянул руку в сторону девушки, опуская большую и теплую ладонь на бледное, покрытое шрамами, плечо.— Что ты! Конечно нет! Честно говоря, я изначально планировала писать их тебе и это моя нужда спрашивать, не жалеешь ли ты. Ведь я обманывала тебя больше, не говоря кто и когда писал тебе все это. Ты выслушивал мое вранье про хорошую жизнь каждый раз и наверняка думал о чем-то ином. Мне жаль, что все так получилось... У меня просто не было выбора, ведь Корбут...

— Тшшш… — Он подошел ближе и приложил палец к ее губам, привлекая Кобру ближе к себе. — Я ни о чем не жалею. И, вспоминая твое обещание, что все наши отношения останутся, как у друзей, мне становится даже обидно. Может ты пересмотришь свою точку зрения? — Мужчина поцеловал кожу на шее девушки, запуская руку в мокрые волосы, второй обнимая ее за талию.— Хотелось бы, но тогда у нас будут неприятности от Ёлочки. — Тихо ответила девушка, обнимая американца за шею и запуская руки под полосатую майку, в которой он явно вышел наспех.— Тогда давай останемся друзьями для всех остальных, но для себя мы будем теми, кем всегда были друг для друга. Кобра... — Американец поднял лицо девушки и коснулся своими губами ее пересохших и холодных от ветра.

Доверчиво прижавшись к Сэму и приоткрыв губы, она медленно обвила руками его торс под полосатой тельняшкой, едва заметно касаясь кончиками продрогших пальцев кубиков пресса, отчего Бранскилль шумно выдохнул и, подняв девушку на руки, не разрывая поцелуя, отошел в сторону, под дерево, окруженное самыми густыми зарослями овсяницы, укладывая ее на мягкую траву. Теперь он мог разглядеть ее получше, в более спокойной обстановке. Мокрые короткие волосы растрепались во все стороны и беспорядочно облепили бледную шею. Голое, такое же белое, тело, испещренное шрамами после неудачного решения самой же Кобры заметно подрагивало от холода, а мокрое нижнее белье слишком тесно и соблазнительно утягивало сокрытые от его глаз места. Капрал шумно сглотнул и девушка лишь тихо рассмеялась в ответ.— Что, нравится? Не бойся, я больше никуда не убегу. Разве что от холода... — Она обняла ладонями лицо американца, проводя кончиками пальцев по приятно покалывающей их щетине, пока тот, едва не теряя самообладание, пытался как можно спокойнее избавиться от их белья, потому что в собственных штанах, как и в тот раз было чертовски мало места. Стащив с себя майку, мужчина связал ею руки девушки, нависая сверху и опаляя кожу горячим дыханием, что слишком сильно контрастировало по сравнению с холодом ночного ветра. Опираясь на локти, он коснулся языком одного из набухших соском девушки, прислушиваясь к тихим вздохам в ответ. Даже будучи такой уверенной и свободной сейчас, Кобра все еще оставалась молчаливой и скромной коммунисткой в душе. Его руки бессовестно блуждали по женскому телу, словно ему было не в первый раз. Пару раз друзья действительно водили его в знаменитые красные палатки, но там были совсем другие ощущения. К тому же, после сообщения о неизвестном киллере с меткой паука, все стали туда ходить с максимальной осторожностью. Но если все, что происходило там, в метро, можно было забыть через день, то этого Бранскилль не забыл бы никогда, даже если бы очень хотел. Дрожь холодного тела под пальцами, усталый шепот второй половинки. Его половинки, его любви. Единственной и последней в этой жизни. Сейчас он чувствовал себя на самой вершине, не понимая, что может быть еще лучше. Женщина, с которой он мечтал сблизиться со времен ее официального представления народу теперь была с ним рядом и чувствовала его любовь, как он отдавал ей всего себя. Избавившись от самых последних, так мешающих им деталей, он с волнением взглянул девушке в глаза.— Я приму вас любым, капрал Сэмюэль Тейлор. И в здравии и в недуге и обещаю всегда быть рядом. Даже если нас будут разделять сотни километров. — Худая рука притянула к себе лицо американца для глубокого поцелуя, от чего тот не посмел отказаться, упираясь всем своим сокровищем в женское лоно.— Я обещаю всегда быть на вашей стороне, полковник Кобра. И даже если между нами будет стоять сама смерть, я ни за что вас не покину. — Он переплел пальцы своей руки вокруг связанных запястий и, получив утвердительный поцелуй в висок и легкий тычок коленом в бок, жадно впился в губы Кобры, делая резкий толчок. Резкая вспышка боли ослепила обоих на какое-то время и до боли знакомый металлический запах крови заставил мужчину на какое-то время ошарашенно уставиться на лежавшую перед ним женщину. В свои тридцать семь у нее не было абсолютно ни одного мужчины.— Истинный коммунист... — Усмехнулся Сэм, начиная двигаться активнее, вслушиваясь в их частое дыхание и впервые получая от этого безумное наслаждение. Под конец, горячей волной экстаза и блаженства, их обоих охватила приятная судорога. Оставшееся время они провели в обществе друг друга, еще не раз предаваясь плотским утехам на берегу небольшого озера и лишь ближе к утру, когда оба помогли друг другу одеться, они сели, облокотившись на дерево, напополам закуривая единственную припасенную старинную папиросу, которые достались девушке от бывшего генсека красной линии. Вскоре неподалеку замаячила фигура Ани с криками о том, что "нашлась пропажа" и радостно побежала к ним.— А знаешь что? — Кобра кинула заинтересованный взгляд на американца.— Что? — Он состроил наигранно удивленное лицо, хитро улыбаясь.— I love you~— Me either...