2. Глава 6 (1/1)

Винсент Найтрей– Ты уверен, что это безопасно?Я с опаской глянул на бельчонка, прыгнувшего на руку моему брату.– Он ми-илый, – расплылся Гил в улыбке.– О, и это оправдание тому, что он грызет твой палец.– Он просто голоден! Граф, мы берем его.– Братик…Я вздохнул. Ладно, я все равно счастлив видеть его улыбку. Не помешает ведь этот маленький зверек нашей жизни?Уже уходя, мы столкнулись в дверях с полицейским. Хозяин зоомагазина подскочил к нему с воплем ?Леон, да чтоб вас саррацения приютила!?, но кажется, они были хорошо знакомы – новоприбывший был с пирожными, а Граф любит сладкое, весь воздух здесь пропитан им и благовониями.Дома клетку со зверьком поставили на стол.– Как назовем его, Винс? – Гилберт пощекотал зверька по грудке. Малыш скребнул коготками по прутьям решетки и издал скрипящий звук, отпрыгнул в сторону. Кажется, ему было неуютно в новом месте.Гил сидел перед столом на кровати, я же как обычно устроился рядом – за его спиной, вплотную, стоя на коленях и обнимая за шею. Его волнистые волосы щекотали мою грудь в вороте халата так домашне и по-родному, что просто хотелось наслаждаться моментом.Любопытный бельчонок, однако.Гилберт в нем души не чаял. Я был счастлив видеть его сияющее лицо.Вот только Щелкунчик не переносил меня. Ревнивый попался.Но даже это меня устраивало. Только немного горько было, что стало меньше возможностей быть с братиком.Как-то вечером бельчонок был выпущен на свободу и гулял по его комнате. Нет, это было в порядке вещей. Но мне случилось вернуться домой раньше, чем Гил посадил его обратно в клетку. При виде меня зверек привычно ощерился и неожиданно кинулся, стремясь укусить меня за ногу.Я даже не знаю, рад ли я, что братик поймал его. В приступе ярости Щелкунчик покусал хозяина вместо меня. Слава богам, что не так уж и сильно.Мне… мне было даже приятно обработать раны на руках Гилберта – они такие нежные у него. Не понимаю, как ему это удается.Сначала я думал, что брат простыл, когда через несколько дней у него поднялась температура. Но обычное в этом случае лечение не помогало, а идти к врачу он отказывался.Как же… как же хочется плакать. Просто выпустить слезы.Он уже две недели лежит в больнице. Дома пусто и холодно без него. Совсем одиноко.Даже бельчонок отказывался принимать еду.Врачи говорят, что столбняк лечится, но Гилберт до сих пор не приходит в сознание. А я, вернувшись от него, уже с час сижу на диване, в апатичном отрешении сжимая плюшевого зайчика в руках.Я не знаю, что мне делать. Я не хочу думать о том, что мне делать, если… если…Пальцы сжимаются сильнее. Мой взгляд падает на тумбочку неподалеку от меня. Кто-то забыл на ней ножницы. Кажется, это был я.Мне просто нужно успокоиться.Острые концы нехотя протыкают плюш и сминают упругий синтепон. И снова. Мне не жалко игрушку, я бы даже… даже…Измахратив игрушку в клочья, я кидаю ее на пол и откидываюсь назад, на спину, с силой надавливаю ладонями на лицо.– Гил… братик…Онемевшее горло с трудом глотает соленый комок.Моей привычкой стало каждый вечер после посещения больницы заходить в магазин за новой игрушкой. Каждый вечер протыкать и резать несчастных созданий.После этого я мог хотя бы лечь спать и заснуть.Но если честно, я не помню, когда был у Гилберта последний раз. Я не помню, когда последний раз готовил или ел – мне не для кого было готовить, а аппетит упорно не приходил. Наверное. Я не помню. Я вообще ничего не помню и не хочу знать.Братик, вернись, пожалуйста…Наведение порядка в доме уже не могло навести порядок в моей голове. Я не переставая думал только о нем. Маниакально думал о нем.Гилберт… Мой старший братик…Сегодня я забыл перед выходом из дома надеть линзы, но даже робкие, пугливые взгляды людей уже не раздражали меня так, как мелкий чертенок, трясущий хвостом и чирикающий песенки. Подумаешь, всего лишь гетерохромия. С кем не бывает?Я не знаю, зачем я набрал кучу продуктов. Оставив пакет в прихожей, закрыв входную дверь, я абсолютно равнодушно прошел в комнату брата, где жил все время его отсутствия. Так же спокойно я повернул замок клетки и просунул в нее руку. Щелкунчик, видимо чувствуя свою вину, вел себя спокойней со мной.Но нет, малыш, сегодня мы не будем чистить твой дом…Я вернулся на уже столь привычный диван, по пути прихватив ножницы. Не так давно я сдавал их в заточку.Тускло сверкнули тонкие концы в свете низкого торшера. Зверек забился сильнее. Но я в перчатках, он не прокусит. Не в этот раз.Я слышу и не слышу его визг, даже руки не дрожат и не теряют силы.Кровь на лице имеет отвратительный запах. Я отплевываюсь от горчащего вкуса на губах и снова вонзаю инструмент в бьющееся тельце. И снова, и снова… До бесконечности, пока рыдания не начинают душить настолько сильно, что я больше не могу оставаться холодным.Я только что убил любимого зверька своего старшего брата. Он ведь так хотел себе кого-нибудь…– Гилберт…Ладони упираются в колени, плечи сжимаются в приступе плача. Я даже не переоделся, актерский костюм совсем испорчен. И почему мне было лень сменить одежду, возвращаясь вечером? Хотелось побыть кем-то другим, не собой. Без этой трагедии…– Винс?..Мне всего лишь кажется. Я начинаю бредить наяву. И теплая рука на щеке. К которой хочется прижаться – это тоже обман воображения. И этот силуэт, что стоит на коленях передо мной – тоже…– Винсент…Руки мягко тянут меня вперед, и я падаю на колени, ножницы звякают об пол.– Винсент…Он так обнимает меня… Я не могу остановиться и слезы идут в голос. Я вздрагиваю в его руках.Боже, как мне стыдно. Я так слаб… Вокруг меня – куча развороченных игрушек, мои руки в крови…– Гил… берт…Новый звук задавливается вздохом, и я чувствую – если я попытаюсь сказать еще хоть что-то – я не выдержу и зарыдаю навзрыд. Он успокаивающе гладит меня по плечам, а мне становится только горше.– Я испачкаю тебя, братик…– Прости, что тебе пришлось пережить это, – он сдавливает меня в кольце рук и, кажется, готов пустить слезу за компанию со мной.– Ты вернулся… Спасибо… Спасибо!.. – порывисто обнимаю его за шею, мне все равно, что руки в крови. Пусть хоть десять раз, только бы он был со мной, живым.Отняв мое лицо от себя, он осторожно вытер мои щеки, заглядывая в мои глаза. Рука замерла на подбородке и потянула слегка вперед, на него. На своих губах я ощутил его опаляющее дыхание.– Гилберт?.. – мой растерянный взгляд перехватил траекторию его, радужка была незнакомо темной.– Я скучал, – внезапно улыбнулся он и потянулся вверх, поднимая себя и меня. – Пойдем, тебе нужно умыться.? Copyright: Натали-Натали, 2013Свидетельство о публикации №213072000914