Иглы и пуговицы (1/1)

Когда-то давно в этом доме жила талантливая швея-портниха. Многие жители городка захаживали к ней с просьбами ушить широкое платье, подогнуть подол, искусно залатать маленькую дыру на рубашке, сшить прекрасную юбку из купленного полотна: не было такого дела, за которое она бы ни могла взяться и завершить его превосходно. Портниху звали Сереной, и не было женщины прекраснее нее во всей округе. И пусть красота ее была ослепительной, а руки золотыми, Серена жила в огромном доме совсем одна. Товарищем ей был лишь черный кот, который часто играл с клубками ниток или отдыхал на коленях хозяйки в то время, как она аккуратно пришивала пуговицу, ленту или бисер.Серену часто спрашивали, почему же она не хочет обзавестись семьей, ее одиночеству сострадали и не понимали, как она живет одна в таком огромном доме. Самые смелые молодые люди сватались к ней, но Серена тактично отказывала каждому, искренне желая им найти свою любовь. Она не считала замужество своим долгом и отвечала, что компании кота, подружкой и тети ей вполне хватает. Каждое воскресения она наведывалась на старое кладбище, чтобы почтить память родителей и оставляла им букеты из сухих или свежих белых цветов.Во время воскресного визита на кладбище к Серене подошел высокий молодой человек, облаченный в твидовый костюм, шляпу-котелок и непрестанно покуривающий трубку. Он рассказал о своей потере?— умерла младшая сестренка и выразил свои соболезнования Серене. Она ответила ему тем же и рассказала о том, что потеряла родителей много лет назад в пожаре. Молодой человек, чье имя было Грегори, сочувствующе вздохнул. Через несколько минут Серена и Грегори покинули кладбище, и молодой человек проводил спутницу до дома.Он стал ей лучшим другом. В отличие от других молодых людей ни разу не намекал на романтические отношения и не спрашивал о свадьбе. Грегори беседовал с ней, разделяя радость и грусть, а какие прекрасные узоры получались у него! Оказалось, у Грегори талант к вышиванию. Так они начали работать вместе. Грегори подарил ей набор прекрасной фурнитуры, прознав о ее страсти к маленьким деталям. А она ему?— набор разных-разных нитей, даже золотых и серебряных.Все переменилось в один пасмурный, наполненный проливным дождем день, когда Грегори вдруг поднял руку на Серену. Она отказала и ему, как всем остальным кавалерам, а он не принял отказа. Он ударил ее несколько раз, оставив на щеках красные следы ссадин и кровоподтеков, а потом, как только черный кот зашипел на него, Грегори бросил холодное: ?Ты пожалеешь!? и сбежал.Серена переживала события одного вечера несколько месяцев. Она не могла ни спать, ни есть и даже чувствовала свою вину перед несчастным Грегори, хотя уж точно ни в чем не была виновата. Достав однажды подаренный Грегори набор, Серена заметила, что пуговицы превратились в огромные глаза. Один из них подмигнул ей, а откуда-то послышался мерзкий смех. Смеялся не Грегори, а кто-то другой. Закричавшая от ужаса и страха Серена бросила вращающиеся в разные стороны глаза на пол, а черный кот, вовремя подоспевший на помощь перекусил их. Глаза тотчас же превратились обратно в пуговицы. Серена закрыла лицо ладонями, не смея ступить и шагу от сковавшего ее ужаса. Только когда кот ободряюще мяукнул, она медленно убрала ладони и осмотрелась. Был ли это сон, видение, игра фантазии? Серена бросила взгляд на кота, а потом на блестящие пуговицы. Они казались самыми обыкновенными.Спустя несколько дней, забеспокоившись состоянием племянницы, тетушка решила, что они переедут. Серене необходима была смена обстановки, а те странные галлюцинации, о которых она рассказала явно ни к чему хорошему не приведут. Покорно согласившись с теткой, хоть и выразив беспокойство из-за того, что придется оставить могилу родителей, Серена отправилась собираться. Подарок Грегори Серена хотела выбросить, но по неведомой причине решила просто оставить его здесь, спрятав в тайный чулан под кроватью. Она также оставила там многие свои принадлежности, решив, что пока не будет заниматься портным делом. Тетка собиралась отдать ее в колледж для молодых женщин.Черный кот пропал, как бы тщательно хозяйка не искала его. Серена навсегда покинула маленький городок, уехав далеко-далеко, в другую часть страны.Закончив обучение в колледже и став учительницей в начальной школе, Серена встретила свою любовь. Она так легко и просто забыла о своих убеждениях, как только Луис появился на пороге их школы! К счастью, чувства оказались взаимными, и молодые учителя собирались пожениться уже весной. Пожелав сделать для будущего мужа подарок, Серена решила украсить для него рубашку золотым бисером и сверкающими пуговицами. Она трудилась целую ночь, а наутро ее тело было обнаружено в саду. Глаза Серены были аккуратно выколоты, а вместо их бережно пришиты золотые пуговицы. Похороны состоялись в тот день, на который была назначена свадьба.***—?Странно, но две пуговицы с моей любимой блузки пропали,?— заметила мама, устроив уборку в шкафу. Она будет долго искать пуговицы на полу, за шкафом, под кроватью?— но так и не найдет их, хотя с точностью могла бы сказать: последний раз пуговицы были на месте.—?Купим тебе новую блузку,?— отмахнулся отец, пропажу пуговиц на своей рубашке он не заметил. —?Давай лучше поговорим о нашей Кристине. Тебе не кажется, что ей нужно сделать подарок. Она так заботится о младшем брате.—?Да,?— кивнула мама, отложив блузку в сторону, хотя скрыть своей грусти не могла: вещь значила для нее многое, пусть и была старой, но именно в этой блузке она была в тот день, когда узнала о первой беременности. —?Кристина просто молодец, я, признаться честно, даже не ожидала. Ведь она всегда хотела кота или собаку!—?Точно,?— засмеялся отец, а мама подхватила его смех. —?Она тогда меня напугала. Но видишь, как все случилось.—?Ага. Уже полгода как она ведет себя прекрасно. Даже не лазит в этот противный сад. Там и летом какая-то такая мрачная атмосфера.Спустя десять минут малыш громко заплакал, оповещая о своем голоде. Мама принялась ухаживать за ним, а отец не мог оторвать взгляда: настолько прекрасная картина развернулась перед его глазами. Кристина, спрятавшись за приоткрытыми дверями, наблюдала за этим с отвращением.Мама просто не знала, что Кристина часто навещала того, кто жил внутри колодца по ночам. Забравшись на доски, которыми был заколочен вход, она разговаривала со своим эхом, которое всегда отвечало ей и понимало ее. Друзей у Кристины не появилось, хотя пара-тройка девочек, с которыми она хихикала в школе была.Кристина шагнула в темноту своей комнаты, плюхнулась на кровать. Черное чувство, сочившееся из ее сердца, отравило её еще больше, прогнав прочь радость: брат и родители стали ненавистны ей. Неужели родители настолько слепы, что не видят, как их дочь врет, как притворяется? Потому что им так удобнее, легче: не замечать старшего ребенка, когда есть кто-то меньший, какой-то беззащитный и орущий кусок плоти. Почему родители, желая, чтобы все было хорошо думают только о том, чтобы хорошо было им? Они не спрашивали у Кристины что она чувствует, а просто приняли её помощь за должное.Иногда любовь приводит к ненависти. К такой низменной, слепой и страшной ненависти, которую может испытать только глубоко обиженный, исполненный завистью и ревностью человек. Хуже только, если этот человек? еще ребенок.***Эндрю надрывно рыдал, размахивая пухленькими ручонками. На лбу у него красовалась небольшая ссадина, которая, впрочем, показалась маме размером с огромную шишку. Кристина стояла рядом, опустив взгляд в пол. Она не уследила за братом, а он выпал из кроватки. Все получилось случайно, Кристина даже чувствовала свою вину перед родителями, хотя с радостью бы сама бросила Эндрю на пол.—?Я просто отвернулась и он упал… —?призналась она, не смея поднять голову.—?Довольно! Он мог умереть, если бы стукнулся головой об острый угол!

Мама кричала, поднимая сына на руки и бережно успокаивая его. Эндрю потихоньку успокаивался. Отец сбегал за аптечкой.—?Мы доверили его тебе, Кристина. Ты понимаешь, какая это ответственность? —?строго спросил отец, передавая маме вату, смоченную перекисью. Кристина пролепетала что-то вроде ?да?, так и не оторвав взгляда от своих ярких тапочек. Тапочки почему-то окрасились в серый цвет, а за ними и пол, и все остальное.—?Я не виновата,?— бросила Кристина, резко подняв голову и заметив во взглядах родителей недовольство и недоверие. Они не верили ей и переживали только за этого гадкого, мерзкого Эндрю. Кристина подумала, что лучше бы он все-таки ударился об угол и умер.—?Марш в свою комнату! —?прорычала мать, прижимая к себе младшего сына.Тучи сгущались над домом Тейлоров, вот-вот грозясь проникнуть в сам дом и разразиться там грохочущим громом. Сердце Кристины навсегда потерялось в той темноте, которую влачили за собой тучи. Ее мир стал черно-белым, а потом лишился и белого цвета.***Кладовка стала местом, куда Кристина залезала, чтобы поплакать. Рассматривание причудливых пуговицы, ленточки, бусины и бисер успокаивало ее. Она даже пробовала сшить что-то, но получалось крайне прескверно: иглы выпадали из ее рук, а потом и вовсе словно стали пальцами. О, как Кристина напугалась сначала! Но потом успокоилась: острые иглы оказались такими удобными!Когда Кристина выходила из мрачного чулана, пальцы вновь становились обычными, но стоило ей переступить через его порог, как вместо пальцев вновь вырастали длинные-длинные колючие иглы.Подобрав ими четыре пуговицы, срезанные с одежды родителей, Кристина расплылась в лукавой улыбке. Улыбка была настолько мрачной и инфернальной, что губы Кристины утратили свой вишневый оттенок и налились темной кровью.Кристина поняла, чего желает больше всего на свете. Родители и брат должны обрести новые глаза, чтобы она больше не видела в них недоверия, испуга и недовольства. Этими глазами суждено было стать пуговицам.***Понадобилось еще около месяца, чтобы родители простили Кристину и простили ее за тот случай. Почти неделю мать не подпускала Кристину к сыну, а потом, поняв, что неправа, в слезах раскаяние извинилась перед дочерью. Кристина сказала бы, что уже поздно, но лишь снисходительно улыбнулась, попросив понянчиться с братом. Родители оттаяли, когда увидели, с какой любовью и нежностью относится она к Эндрю. Поэтому ни секунды не размышляли о том, с кем оставить сына на день, когда им нужно будет съездить в другой город по делам. А еще за подарком, который прошлые раз Кристина так и не получила.—?Ты же любишь свою старшую сестру? —?с приторно-сладкой улыбкой спросила Кристина, медленно приблизившись к брату. Эндрю довольно воскликнул что-то нечленораздельное и хлопнул в ладоши, выражая согласие. Хотелось, чтобы брат верил ей до самого конца.—?Тогда поиграем, что скажешь? —?Кристина остановилась в нескольких шагах от детского манежа, сохранив на губах ту же улыбку. Эндрю не возражал: он застыл в предвкушении невероятно увлекательной игры, уставившись на сестру.—?У-у! У-у! —?нетерпеливо закричал он, когда Кристина крадущимися шагами начала подходить ближе, напоминая хищную кошку, но при этом не стирая с лица улыбки. Она озорно подмигнула брату, резко схватила его и закружила-закружила в быстром темпе. Комната заполнилась звонким детским смехом и визгом, умоляющим повторить ещё и ещё.Кристина кружила брата, что было сил, подбрасывала его вверх и сразу же подставляла руки, чтобы словить, переворачивала и дразнила, останавливаясь. Эндрю восторженно взлетал вверх, мягко падал прямо в руки, весело кричал и сиял от такого простого и неподдельного детского счастья. Кристина, казалось, сама была счастлива: улыбка не сходила с её лица, но чернота её глаз переполнялась ненавистью, завистью и обидой. Эндрю не мог прочувствовать истины, да и не нуждался в ней сейчас, когда сестра играла с ним.—?Эндрю,?— вкрадчиво начала Кристина, остановившись и ласково прижав брата к себе. —?Знаешь, Эндрю, есть ещё одна очень увлекательная игра. Хочешь я расскажу тебе о ней?—?У-у! У! —?ликовал Эндрю, широко распахнув глаза и приоткрыв пухлые губы в томительном ожидании чего-нибудь волшебного.—?Ну, хорошо,?— Кристина хитро сощурила глаза, выудив из кармана парочку пуговиц. Маленькие и круглые, сапфирового цвета, они блестели, словно кусочки вечернего неба. Любопытный Эндрю потянул к ним розовые ручки, но Кристина поучительно попросила его подождать.—?Погоди, милый. Я отдам тебе пуговички, если ты отдашь мне свои глазки. Идёт? —?нежно коснувшись большим пальцем щёки Эндрю, Кристина ослепительно улыбнулась. Пуговицы в одно мгновение стали сосредоточением всех желаний и мечтаний маленького Эндрю и он захныкал.—?А-а! —?готовясь заплакать попросил он. Но Кристина не торопилась отдавать ему пуговицы.—?Они будут твоими, Эндрю, только нужно обменяться,?— она снова потрепала его за щечку, заставив Эндрю немного повеселеть. Он доверчиво кивнул, желая поскорее получить заветные пуговички.—?Славный малыш. Они обязательно будут твоими! —?надтреснуто улыбнулась Кристина, а в её голосе послышалось нечто инфернальное, то, что раньше таилось лишь во взгляде.—?Ты только не плачь, не плачь, ты же мужественный мальчик?

Кристина стащила со стола кухонный нож и занесла его высоко над головой младшего брата. Прицел её был точным и метким: сначала она вырезала левый глаз, а потом правый.

Эндрю словно не чувствовал ничего: ни потока крови, рекой хлынувшей из глазниц, ни острой боли, поселившейся на месте безудержного веселья, ни одержимым лицом сестры, выдирающей его глаза. Кристина делала всё, с тонкостью щепетильного ювелира и быстротой опытного охотника: детские глаза на её ладошке выглядели подобно маленьким хрустальным шарикам.—?Совсем не больно, совсем не больно,?— пропела Кристина, оставив глаза на фарфоровой тарелке, которую мама берегла для особых случаев. Эндрю сидел неподвижно, с застывшим выражением восторга на лице. Он не видел пуговиц, не видел сестру, но продолжал тянуть руки вперёд.—?О, мой дорогой брат, сейчас красивые пуговички станут твоими навсегда,?— радушно сказала Кристина и в её руке появилась острая иголка с вдетой в ней белоснежной нитью. —?Пуговички будут лучше твоих голубых глаз, милый. Вот увидишь.Под бой часов, оповещающих о наступлении полдня, Кристина задела гладкую детскую кожу, аккуратно пришивая на место глаз пуговицы. Она напевала какую-то бодрую песенку, а Эндрю машинально постукивал ногой о ножку стула. Откусив остатки нити, Кристина поправила пуговички, которые смотрели в неопределённом направлении.—?Так лучше, правда? —?спокойно спросила Кристина и щёлкнула по носу Эндрю. Он ответил ей вялой улыбкой и повернул голову в сторону, пробуя свои новые глаза. Кристина одобрительно кивнула и, склонившись над братом, поцеловала его в родинку над губой.Родители должны прийти через час. Для них Кристина приберегла их же пуговицы.—?Папе мамины, а маме папины,?— пояснила она Эндрю, безжизненные пуговицы-глаза которого, в упор глядели на неё. —?Но твои пуговицы, милый, несомненно, самые красивые.Облизнув губы, Кристина проглотила холодные, с застывшей в них радостью и восторгом, глаза Эндрю.***Когда из перепачканных кровью рук матери выпала огромная кукла, а отец застыл навечно с тортом в руках, Кристина заботливо пришила им пуговицы своими длинными пальцами-иглами. Глаза родителей она есть не стала, выбросив их в чулан.Последним штрихом стали ее собственные ясные глаза, познавшие много горя за последнее время и радости в далеком прошлом. Эти глаза безутешно плакали, видели несправедливость и не могли смириться с тем, как нежно прижимали к себе родители Эндрю.

Стоя перед зеркалом она выколола себе глаза, наслаждаясь тем, как теплая, но уже черная кровь приятно стекала по лицу. Ее новыми глазами стали невероятно красивые пуговицы, найденные в чулане под кроватью. Пуговицы, что когда-то были глазами бедной Серены.