#3 (1/1)
КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯВоспоминание №****:[- Ай-ай-ай! Хаксли, щипет! - по-детски, наигранно, под мылом.Беннетта вынудили снять химзащитный костюм и надеть футболку с штанами, а так же носки и тапочки. Руки были забинтованы от плеч до самых кончиков пальцев. Блондин сидел на операционном столе, хирург же был ровно перед ним, обрабатывая поврежденную кожу лица ваткой со спиртом и чем-то, что Беннетт запоминать не захотел.- Терпи, если хочешь прожить подольше,- говорил он почти серьёзно, если не брать в счет эту нотку сарказма и цинизма.- Бебебе!-только и пролепетал голубоглазый.- Бука...- добавил уже едва слышно.- Что-что? Не расслышал.- Н-ничего!
Беннетту нравилось, когда между ним и Генри такая непринужденная атмосфера, навевает воспоминания о днях, когда они уже наладили отношения.Да вот только Генри Хаксли тоже умирает. Умирает как личность.- О чем задумался?- спокойный голос хирурга заставил вернуться в реальность.- Да так, ни о чем,- работник как-то отрешенно смотрит в сторону, тяжело вздыхая.
Пока Беннетт говорил, Хаксли успел взять еще один моток бинтов.- Позволишь?- вежливость всегда была коньком этого ученого.- Разумеется, доктор Хаксли,- блондин закрывает глаза и чувствует, как вокруг головы обматываются бинты, закрывая язвы на щеке.]Воспоминание №****:[- Беннетт, а ну-ка расскажи мне гомологический ряд алканов,- с неким подозрением произносит Хаксли.Парень немного замешкался, но потом начал загибать пальцы:- Метан, этан, пропан, бутан, пентан, ээ...- он замялся, уже готовясь загибать шестой палец.- Так и знал. Беннетт, завязывай с мылом: ты себе не только нервы расшатываешь, но и память. Хочешь быть хорошим химиком - будь хотя бы в относительно в здравом уме и имей нормальную память. Ты пока что пролетаешь по обоим пунктам.Работник глупо смеется и разводит руками, снова надевая тот бессмысленный оскал, который люди называют улыбкой.- ...Делай что хочешь, но не приходи ко мне плакаться, когда словишь передоз,- хирург надевает противогаз и покидает Беннетта.Не пришел.]Воспоминание №****:[- Беннетт! Неужели ты трезвый?!- белобрысая восхищенно складывает ладони вместе и смотрит на работника.
Ноль эмоций на лице, химзащитный костюм запачкан кровью: задание доктора Хаксли.- Тю, ты такой скучный, когда трезвый. Скажи, тебе на всех все равно? Типа, ты ж бесчувственный, ты же не волнуешься ни о ком, да? Я же права?- пытается подцепить, разжечь какую-то ненависть, раздраженность.
Будь он на грани ломки, то, разумеется, среагировал бы насилием. Но он трезв. Мыло сейчас абсолютно никак не влияет на его ход мышления и уничтожило все эмоции.
- Ну, например, убью я Хониккера. Тебе ведь все равно будет? О, или Флоренс? Вы ведь коллеги, ты, наверняка, даже толком не общаешься с ней в таком состоянии, не говорю про этого коротышку.
Ноль эмоций. Внешне. Беннетт подходит к белоснежной и впечатывает ее головой в стену. Та медленно скатывается вниз, оставляя кровавый след на полосатых обоях. Она горько усмехается.
- А вот и слабое место нашего мыльнозависимого, кх...-на лице кривая улыбка.
Работник с ноги бьет по спине девочки, она падает пластом на живот. В ее взгляде читался страх.
- Ч-что ты…Тяжелая нога в резиновом сапоге давит на спину. Сильнее. Слышится хруст. Это грудная клетка. Пронзительный писклявый крик, режущий слух, который было слышно во всем доме. Должен же был кто-то прибежать на помощь? Никто не пришел. Ему все равно. Давит сильнее. Поломанные ребра протыкают легкие, заставляя их наполняться кровью. Сдавленный хрип, кашель кровью. Казалось, еще немного, и она захлебнется в своей же крови. Но Беннетт был еще и ученым, знал границы человеческого тела. Знал, что не захлебнется. Он немного поворачивает ногу на спине, давя в немного другую точку. Проткнут желудок. Близко к сердцу. Но его пока что не трогает. Девушка была на грани того, чтобы не отключиться от болевого шока. Работник достает шприц и вкалывает содержимое прямо в артерию. Адреналин. Теперь точно не потеряет сознание раньше времени. Работник, не убирая ноги, берет руку Кью, сначала просто выпрямляя ее на себя, а затем резко дергая. Хруст. Крик. Так однотипно. Он проворачивает руку по часовой стрелке. Сустав был разорван в вдребезги, держали только мышцы и кожа. Они тоже уже рвались. Истошный, дикий крик, перемешанный с кашлем. Беннетт вырывает руку белобрысой и отбрасывает в поле зрение мелкой. Она с ужасом смотрит на то, как часть ее тела, еще недавно полностью функционировавшая, теперь лежит, оторванная, а плечо нещадно болело, пронизывая этой болью каждый сантиметр тела. Беннетт берет вторую руку. Хруст. Крик. Отбрасывается туда же. Он наконец убирает ногу. Ребра немного вынимаются из легких, из-за чего те наполняются кровью и атрофируются еще больше. Девушка тяжело и хрипло дышит.- От этого умрешь, но не скоро. И убить себя не сможешь, чтобы поскорее возродиться в новом теле,- говорил он так же, как и выглядел: безэмоционально. Он покидает комнату, оставляя все так, как есть.Превосходный садизм за жестоким хладнокровием и безразличием - поистине ужасающее сочетание.]КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ...[И этот монстр может чувствовать? И этот монстр заслуживает, чтобы его любили?Определенно нет, так он решил для себя еще давно].