Часть 4 (1/1)

Он ещё никогда, чёрт побери, на меня так не смотрел, думал Белл, опираясь о край сцены, чтобы не упасть; сзади напирала разгорячённая толпа, по бокам восторженно визжали девчонки, а он не мог отвести взгляд от невозможно, неправдоподобно ярких зелёных глаз, смотревших на него в упор. Отчего-то весь прошедший день показался ему бесконечно далёким, расплывчатым, призрачным — и похмельное пробуждение, и встреча на парковке аэропорта, и забегаловка с фиш-энд-чипс и даже невинное дурачество на “Седле Артура”; и только чётко очерченный, безупречный силуэт Тейтума, замерший в прицеле прожекторов, казался единственно реальной, осязаемой и самой важной вещью в мире.Ему стало тяжело дышать, сердце скакало как подорванное где-то в горле, отголоски этого грохота скатывались вниз по телу и жарким пульсирующим цветком распускались внизу живота. Он беспомощно улыбнулся, стакан едва не выскальзывал из дрожащих пальцев.

С ним творилось что-то невероятное, что-то дикое. Он потерял ощущение себя в толпе — оставшись один на один с незнакомцем с лицом Ченнинга Тейтума, с глазами и улыбкой Ченнинга Тейтума — но совершенно другим.Химия, мать её, подумал он, слабея не столько от выпитого, сколько от невероятного возбуждения, которое мощными неумолимыми волнами прокатывалось по его телу. Первые аккорды резкого, тягучего, грохочущего рокового медляка обрушились со всех сторон, и Чен Кроуфорд сделал первое движение.Толпа в едином порыве подалась вперёд, вжимая Белла в край сцены. Он дёрнулся, уронил стакан и застонал, отпихивая напирающих, разгорячённых людей. Тейтум был невозможно близко — так, что ему казалось, будто он чувствует запах его тела, его туалетной воды, виски, смешанный с тем острым, мощным, мускусным ароматом, который не спутаешь ни с чем: флюиды дикого сексуального возбуждения исходили от Ченнинга, проникая в кровь каждого зрителя, превращая всех — и мужчин, и женщин — в обезумевших от желания животных.Он двигался с обезоруживающей грацией, медленно, дразняще играя краем свитера, покачивая бёдрами; промельк загорелой кожи, золотистой, покрытой капельками пота сводил с ума, заставлял смертельно желать только одного: прикоснуться к ней губами, облизать, прикусить до боли. Джейми со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и покачнулся, хватаясь за край сцены. Тейтум поймал его взгляд и медленно, слегка улыбаясь, выполнил классический трюк опытного соблазнителя: провёл по губам кончиком языка.Белл задохнулся, испытывая непреодолимое желание ослабить ремень джинсов.Тейтум развернулся, демонстрируя орущей публике безупречный вид сзади, скрестил руки, ухватив край свитера и медленно потянул его вверх. На его спине, гладкой, золотистой, поблёскивающей мелкими бисеринками пота, перекатывались длинные упругие мышцы, и синхронный восторженный вопль сотни людей потряс маленький зал. Свитер перелетел через голову и упал на сцену; Тейтум развернулся, плавно двигаясь в танце, и провёл руками по телу мягким скользящим движением — на шее блеснула тонкая цепочка с крошечным медальоном, и Джейми, на мгновение закрыв глаза и покачиваясь вместе с толпой, вместе с ритмом музыки, внезапно подумал, перекидывает ли он на спину свой медальон, когда трахается.

Его губы почувствовали холодок металла, и он едва не кончил.Это было безумие, зашедшее слишком далеко.

А на сцене Тейтум, отрешённый, недосягаемый, великолепный в своей безупречной красоте, небрежно взялся за пряжку ремня. Он снова смотрел на Джейми — так, словно прилюдно трахался с ним, не обращая ни малейшего внимания на жадные взгляды и возбуждённые крики толпы. Его пальцы пробежались по бёдрам, выбивая чувственный ритм, поиграли концом ремня, язычком “молнии” — так томительно медленно, что Белл еле сдержался, чтобы не взлететь на сцену и не сделать это самостоятельно. Снова изящный, грациозный разворот — и джинсы медленно съехали вниз, поддаваясь волнообразному движению бёдер, упали на пол, и Тейтум небрежно отшвырнул их в сторону, по прежнему оставаясь спиной к бешено орущей публике.Он медлил оборачиваться, и Джейми неожиданно понял, почему. Он расхохотался, смех перешёл в стон: эта же вполне заметная причина здорово мешала ему стоять, не то, что двигаться. Словно в тумане он наблюдал, как Тейтум медленно поворачивается лицом к залу; одна рука замерла у лица, вторая небрежно прикрывает пах, но очевидное скрыть было не так-то просто — и публика зашлась в истерике, хлынув к сцене, протягивая жадные руки.Плавки Тейтума были слишком тесными.Кровь прихлынула к лицу Джейми, обжигая, сбивая с ног; он покачнулся, пытаясь удержать напор толпы, но чувствовал, что его сейчас раздавит к чёртовой матери, и виноват в этом будет Тейтум. Он двинул локтями назад, угодив в горячую и мягкую массу разгорячённых людских тел, и внезапно почувствовал железную хватку на своём плече.Зелёные глаза были совсем близко, пот поблёскивал на лбу, скулах, верхней губе, приподнятой в каком-то озорном, животном оскале, обнажающем белоснежные зубы.-Ты что...-Давай, — прошептал Тейтум. — Подыграй мне, Белл.-Я...Он не успел ничего понять и хоть что-то предпринять, как уже стоял на сцене, залитый лучами ослепительного света; всё, что он смог сделать ради собственного спасения, это нацепить тёмные очки, которые чудом не успел потерять или поломать в толчее клуба. Музыка водоворотом вихрилась вокруг него, задавая чувственный ритм; руки Тейтума мягко скользили по его телу — то едва касаясь, то усиливая нажим, словно невзначай задевая футболку Джейми, приподнимая, пробегаясь пальцами по коже — его прикосновения оставляли череду крохотных пульсирующих ожогов. Они не сводили друг с друга глаз — наэлектризованные до безумия, а толпа вокруг бесновалась и орала, заворожённая, заведённая до предела.Тейтум вился вокруг него дикой опасной кошкой, то оказывался позади, тесно прижавшись напряжённым телом к спине Джейми, опустив руки на его бёдра и двигаясь вместе с ним, мягко скользя губами по его шее; то плавно огибал Белла и оказывался с ним лицом к лицу, так близко, что Джейми мог разглядеть каждый волосок его тёмных ресниц, ловил губами его дыхание, запрокинув голову и бездумно улыбаясь, покачивался вместе с ним, даже не подозревая, насколько слаженным и отрепетированным кажется их спонтанный дуэт.Музыка достигла апогея, взвилась к потолку и обрушилась миллионами искрящихся нот; в этот миг Тейтум исполнил финальный трюк — быстрым движением опустился на колени, обхватил бёдра Джейми, который застыл на месте, легко прислонился щекой к молнии его тесных джинсов и замер, тяжело дыша. Белл, сходя с ума от этой невозможной близости, сгрёб его за затылок и прижал к себе теснее, зная, что сейчас чувствует Тейтум и наслаждаясь этим ощущением; они замерли в лучах света, и вокруг них всё взорвалось бешеными аплодисментами и воплями восторга, а Тейтум внезапно откинул голову и поймал взгляд Джейми — тот смотрел на него сверху вниз затуманенными от желания глазами.-Я убью тебя, — нежно улыбаясь, одними губами прошептал он, и Тейтум расхохотался.