Шаг навстречу (1/1)

/200 лет после Апокалипсиса. Земля/Кроули вышел из дома Баал и Гавриила в глубокой задумчивости. Рассказ об их жизни что-то перевернул в нем. Как и напоминание о его падении.

Это было так глупо и так странно. Причиной всему и всегда был Азирафаэль. Они толком и не были знакомы, лишь перекинулись парой фраз, но тогда ещё ангел полюбил свет внутри Азирафаэля почти сразу же. Он был не таким как все вокруг, словно бы сотканным из чистой доброты и сопереживания и таким видел он своего ангела и после падения, уже став Кроули.Демон постоял на крыльце, посмотрел в небо через очки, как и всегда, думая о том, что оно - извечное небо, частично созданное и им - не изменилось за многие годы. Лишь цвет стал глубже и облака будто более пушистыми. Цвет его стал темнее, но сделало ли это небо хуже? Нет. Или же ему так только казалось. Мог ли и Азирафаэль закопать глубже свой свет и стать ничуть не хуже, потемнев?Кроули вздохнул, чем кажется спугнул мышь из под дома Энджелов. Он проследил за тем, как мышка очень быстро убежала, а потом посмотрел на окружающий мир. Снова.

Ему подумалось, что ему следует узнать все это заново. Так же как ему следует узнать Фенекса. Только Кроули даже представить не мог с чего начать.В прежние времена они с Азирафаэлэм были друзьями на грани вражды. Это держало их в тонусе и одновременно на дистанции.

Кроули даже думать себе не позволял ни о чем таком.Да, он был влюблен в своего ангела все так же как в начале времён, но лишь однажды позволил себе даже заговорить об этомКогда пил с Уильямом Шекспиром. И пожалел об этом очень быстро. Едва только увидел трагедию Ромео и Джульетта злиться на Шекспира он, правда, не стал. Он только надеялся, что скоро его потрясающе точная трагедия забудется, как забываютсяточные пророчества. Но вышло совсем наоборот. История стала классикой. Кроули постарался забыть о ее существовании, как о своих чувствах к ангелу, которые она будила. И все равно он помнил каждое слово. И он избегал Азирафаэля пару десятков лет, прежде чем снова пришел в норму и перестал думать о несбыточном.

Но два поцелуя в конце двадцатого века разбудили его фантазию снова и подарили ему дивный и какой-то излишне реалистичный сон, после которого он пару месяцев избегал любого общения с ангелом вновь. Просто ему казалось после сна, что он знает какого - это касаться Азирафаэля, ему ужасно хотелось убедиться, что его кожа такая же нежная, что он действительно на вкус как плитка молочного шоколада с лёгкой ноткой имбиря, что его глаза в порыве страсти темные как грозовое небо. Он даже чуть было не протянул руки к лицу ангела в первую встречу после, но вовремя отдернул себя. Ему четко дали понять, что он слишком спешит, что они на разных сторонах.

А потом он заставил себя перестать думать об этом.

Пока не случился эпизод в облике няни Аштарот. То был их третий поцелуй и кажется они чуть было не зашли дальше, но раздался стук в дверь комнаты Аштарот и садовник выскользнул через окно. Тот раз дал понять Кроули, что его чувство не обречено и показал насколько реальны его фантазии. А они были весьма реальны. Азирафаэль и вправду был нежным, как облако, и сладким, как шоколад. А ещё излишне боязливым и осторожным. На следующий же день он попросил Кроули забыть обо всем, что было.

- Это случилось в пылу спора. - объяснил он

Они и вправду спорили. О Шекспире и о том, хорош ли конец тех самых Ромео и Джульетты или нет. Кроули настаивал, что такая концовка счастливая, Азирафаэль возражал. Они, конечно, дошли до цитат.Но я с тобой останусь здесь, - не выйду Из этого чертога мрачной ночи Я никогда; здесь, здесь останусь я С могильными червями; здесь найду Я вечное себе успокоенье, И сброшу гнет моих зловещих звезд С измученной и истомленной плоти. Смотрите же в последний раз глаза; Раскройтесь рук последние объятья; Вы, губы, дверь дыханья моего, Запечатлейте честным поцелуем Со смертью мой бессрочный договор.Продекламировал Кроули с горечью в голосе, а потом добавил:- Они остались вместе. Пусть и в смерти. Но в идеальном возрасте и состоянии ума, чтоб вместе быть, познав при этом друг друга при жизни.Он и вправду считал, что это был лучший конец и наверное не отказался бы от такого конца их с ангелом истории. Вместо всех этих терзаний.Азирафаэль же возмущено фыркнул:- Как будто они что-то знали друг о друге. Они скорее обрекли себя на адские муки. Потому что оба убили себя сами и потому что не успели прелестей земных познать при этом.- Вроде как предаться гедонизму? - уточнил Кроули.- Именно - Азирафаэль кивнул. Кроули же сам не зная зачем сделал шаг вперёд, невольно поправляя прическу Аштарот и улыбнулся, прежде чем сказать:- Некоторым чувства заменяют земные прелести, ангел мой.

И снова начал тихим, но дрожащим от волнения голосом, при этом невольно дразняще водя бедрами в излишней близости от Азирафаэля:продолжай, мой ангел лучезарный!Ты в тьме ночной над головой моейСияешь, как небес крылатый вестник,Когда в своем полете облакаВ воздушном он пространстве обгоняет,И смертные, вверх очи возведяИ запрокинув голову, глядятНа ангела оцепеневшим взором.Эти строки были уж слишком про него и про них. Тут Шекспир был излишне буквален, хотя никто, кроме Кроули этого так и не понял.Азирафаэль моментально смутился и опустил глаза.- Разве такоепризнание не лучше любой еды и не ценится куда выше в небесных кругах? - спросил Кроули, вдыхая ангельский запах.Азирафаэль помотал головой, но ничего не сказал, застыв, словно бы заворожённый. Кроули почти готов был спросить неужели же он такой пугающий, но лишь успел открыть рот и столкнулся с губами ангела. И пропал.

Через минуту он вдруг осознал, что вот они - он и его извечная любовь- целуются, стоя у кровати Аштарот. Пальцы Азирафаэля приподнимая юбки начали путешествие выше по бедрам Кроули, в то время, как и сами они медленно направились к кровати.

Когда раздался стук, Кроули вздрогнул. Он обнимал Азирафаэля, опираясь почти что на него же, сидящего на кровати, в то время как руки ангела оглаживали его бедра, и от поцелуев горели губы.

Азирафаэль, кажется, тоже осознал их положение и, взрогнув всем телом, отпихнул Кроули, а потом как-то излишне проворно исчез.И когда на следующее утро Кроули услышал оправдание ангела, то он буквально ощутил себя разбитым. На несколько секунд. И почти без спора согласился забыть об этом инциденте. Или скорее, не упоминать о нем. Забыть он был не в силах.Теперь вспоминая это, сидя на лавочке на их прежнем месте, Кроули грустно улыбался. Азирафаэль боялся излишне сближаться с ним. Кроули никогда не знал причин, но знал - дело не в том, что он неприятен ангелу, нет. Фенекс же сближения искал, а Кроули не знал хотел ли бы он этого или нет.- Я должен попытаться его понять- демон вздохнул и кинул большой кусок хлеба в утку, чуть не сбив ее. Недовольная птица крякнула на него, а потом ухватила кусок и уплыла.Кроули же развернулся и отправился в один из любимых баров, который как-то умудрился сохраниться за эти годы и сел за барную стойку.

- Красное сухое вино- бросил он и добавил - и бумагу с ручкой.