Chapter I (Mesmerized) (1/2)

Первый раз Карл увидел его около девяти лет назад, когда ещё учился в школе. В тот год группа гастролировала в поддержку третьего студийного альбома по всему восточному побережью. Нет, он тогда не успел попасть на концерт, но афишами были облеплены чуть ли не все улицы его родного города. Он просто ввёл название группы в поисковике и решил послушать несколько треков. С этого и началась его зависимость. Он целыми днями слушал их песни, просиживал часы на YouTube в поисках любой информации, подписался на всевозможные новостные ленты, где публиковались новости о популярной команде. Родителям всегда были важны только его достижения в учёбе, поэтому, пока мальчишка не пропускал занятия и приносил домой хороший лист с оценками, он мог позволить себе некоторые увлечения, и уже через пару месяцев буквально вся его комната была увешана постерами.

Все, о чем подросток тогда мечтал, это попасть на концерт. Но после тура группа засела работать над новым материалом, лишь изредка выбираясь в соседние города для того, чтобы дать концерт, но, всё же, большинство фанатов вынуждено было приезжать в Лос-Анджелес, чтобы посетить их шоу. Карманных денег у школьника бы не хватило на поездку, отель и билет. Ко всему прочему, вряд-ли родители согласились бы сопровождать своего сына, поэтому он ждал окончания старшей школы, чтобы наконец уехать в солнечную Калифорнию. Мальчишка собирался поступать в Лойола Мэримаунт, потому усердно учился ради хорошей стипендии. Подросток и сам не заметил, как помешался на Дэриле Диксоне — фронтмене калифорнийской хард-рок-группы ?Acid Crime?. Он был дерзким, вольным, тексты его песен отражали острые социальные проблемы, и Карл думал, что всё бы отдал за то, чтобы познакомиться с мужчиной поближе. То, как этот человек видел насквозь все страхи общества, как плевал на систему, поражало воображение подростка. Но Диксон был хорош не только на словах. За свою карьеру скандальный музыкант провёл более десяти акций протеста, облил из помоев какого-то чиновника за то, что тот дважды за год предложил поднять налог на собственность. Диксона, конечно, оформляли по протоколу, но, благодаря поддержке фанатов и деньгам, через пару недель он выходил под залог. Однажды, на концерте в Чикаго мужчина вывел состояние своего счёта на экран и потом попросту выбросил огромную кипу купюр в толпу. Его называли одним из самых ярких революционеров двадцать первого века. Всё это завораживало подростка, юное сердце которого желало бунта.

Пока ровесники Карла пытались затащить в постель своих одноклассниц, он по ночам мечтал о музыканте. И не только по ночам, рокер занимал его мысли целыми днями. Это становилось похожим на одержимость. Мальчишка писал ему письма, которые, конечно же, оставались без ответа, следил за его активностью в социальных сетях и очень ревностно рассматривал его фотографии с разными людьми, которые были к звезде ближе, чем он сам.

Ни для кого не было секретом то, что Дэрил Диксон находился в центре всеобщего внимания, особенно со стороны женского пола, чем не стеснялся пользоваться. Папарацци то и дело продавали популярным изданиям фотографии его часто меняющихся спутниц, а однажды в сеть попало видео откровенного содержания, которое музыкант даже не соизволил откомментировать. Казалось, его эпатаж только подливал масло в огонь популярности, на сцене он мог спокойно целовать коллег по группе, а в толпе фанатов найти себе компанию на ночь. Было видно, что Диксон получает от этой жизни все и по максимуму. Карл завидовал ему. Он идеализировал образ абсолютной свободы, подростку нравилась его показная крутость и открытость взглядов. Мальчик был уверен в том, что в жизни этот человек несёт такой мощный заряд энергетики, какой Граймс чувствовал даже через экран монитора. Карл восхищался его талантом.

Был ли у него самого какой-нибудь талант? Наверное, нет.

Если не считать хорошего удара на позиции бэттера в бейсболе. Родители уговорили его не бросать это дело, постоянно настаивая на карьере спортсмена. И хотя он мечтал о музыкальном будущем, он понимал, что ему не стоило бросать спорт, так как спортивных стипендий было гораздо больше, чем творческих.

В свободное время он пытался обуздать гитару, которую ему подарили на шестнадцатилетие, но успехи ограничивались криво сыгранными партиями любимых песен, которые он пытался считывать с табулатуры, даже не смотря на то, что не имел музыкальной грамотности. Если бы он мог вернуть время вспять, то несомненно бы уделил саморазвитию гораздо больше времени, потому что даже сейчас, спустя почти десять лет, он бы хотел хорошо играть на гитаре. Но уже не для сцены и не для карьеры. Просто так, для себя. Поводил бы за акустикой свободные вечера, вспоминая то, каким он был когда-то. Но он давно не брал в руки музыкальный инструмент.

*** День, когда уже будучи юношей он получил приглашение из университета, был одним из самых значимых в жизни. К сожалению, Граймсу не удалось получить полного финансирования, но стипендия покрыла часть затрат на обучение. Родители были рады и такому результату. Он взял с собой совсем немного вещей: спортивную сумку с одеждой, гитару и, конечно же, коллекцию компакт-дисков.

Карлу несомненно повезло с соседом по комнате в общежитии. У них не было схожих интересов, но парня хотя бы не доставали и не превращали комнату в наркопритон. Будучи студентом, юноша не позволял себе скучать по дому и знакомым улицам, так как ждал этого слишком много лет. В первый же день он пошёл искать кассу, в которой можно было бы распечатать свой электронный билет на концерт. До начала учебного семестра оставалось ещё две недели, а на планерки и собрания для первокурсников ему было плевать. Не для этого Карл рвался в Калифорнию.

Граймс ходил по улицам Санта-Моники и пытался найти нужную ему остановку. Он уже успел в мыслях проклясть западную агломерацию за отсутствие нормального транспортного сообщения. Перевозить свой старенький Volvo было слишком затратно, поэтому юноша смиренно ждал, когда родители подпишут все бумаги о продаже старого автомобиля и переведут ему деньги на покупку нового. В Лос-Анджелесе без личного средства передвижения никуда. Карл и раньше знал это, но не думал, что всё настолько плохо. Таксисты выставляли гигантские чеки, а брать транспорт в аренду парнишка не мог из-за отсутствия соответствующего стажа.

Затратив полтора часа на дорогу в одну сторону, он наконец стоял в нужном здании клуба. Конечно, Граймс мог бы предъявить билет с QR-кодом на входе, но так хотелось иметь билет в собственных руках. Сохранить корешок после концерта, чтобы повесить на стену, где закреплял другие дорогие сердцу вещи. Купив билет, он возвращался в кампус университета с улыбкой на лице. Он до сих пор помнит тот день, как будто это было вчера.***— Прикроешь меня завтра на лекции у Бэнсона? — Карл обратился к соседу по комнате.— Ладно, а что сказать? — Томас поднял взгляд на приятеля. Они успели неплохо подружиться за последнее время.— Не знаю, придумай что-нибудь.— Ну, у тебя же должна быть причина, по которой тебя не будет. Скажи мне, а я скажу мистеру Бэнсону, — парень развёл руками.— Нет, не прокатит. Я уезжаю в Сан-Франциско, послезавтра уже вернусь.— Только не говори, что едешь снова на концерт... — покачал головой Том. Карл продолжил молча собирать рюкзак.— Карл?— М? —лишь промычал тот в ответ.— Ты едешь на концерт?— Так ты же сказал мне не говорить. Сосед закатил глаза.— Третий раз за месяц, чувак, это ненормально.

— Так прикроешь или нет? — огрызнулся Граймс, пропуская комментарий друга мимо ушей.— Прикрою. Карл благодарно кивнул и вышел из комнаты. На улице моросил дождь, было слякотно, но тогда это не могло испортить пареньку настроение. Это был седьмой по счёту концерт ?Acid Crime? и Граймс планировал занять очередь с самого утра, даже если придётся гнать по трассе всю ночь. Юноша просто не мог себе позволить занять место не в первом ряду. Музыканты выступали в небольшом клубе, где не было разделения на зоны, поэтому он даже посуетился заранее и купил складной стул для того, чтобы просидеть в очереди весь день. Он снова увидит его. Его кумира, который в жизни казался ещё идеальнее, чем на экране. В моменты, когда Карл стоял перед сценой, когда проскальзывал за кулисы, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Им даже удалось переброситься парой фраз о том, что парень слушает их на протяжении многих лет и что он приехал в Калифорнию из Атланты только для того, чтобы быть ближе к их концертному графику. На самом деле, он много чего хотел ещё сказать, но когда сам Дэрил Диксон стоял перед ним, все слова застревали в горле. Граймс бы хотел высказаться о том, как восхищался им, как хотел быть хоть немного похожим на него. Быть таким же сильным и свободным. Концерт в тот самый день, как и обычно, шёл на ура. На сцену летела куча нижнего белья, подарков и прочей ерунды, кидав которую, фанаты наивно верили в то, что музыканты унесут это с собой домой. Дэрил был уже изрядно пьян, не стесняясь обливать толпу дорогим виски. Когда гитаристы и барабанщик кидали в зал медиаторы и палочки, Карл ничего не поймал, но не сильно переживал по этому поводу. На третьем концерте он успел словить бандану Диксона и ему было этого более чем достаточно.

Юноша не мог объяснить, как относится к музыканту. Это была его обсессия, которая полностью занимала мысли, в общем, полное безумие. Если раньше это было проявлением подросткового фанатизма, то в университетские годы это мутировало в образ жизни и пропитало до самых костей, перерастая в юношескую влюблённость. Когда заиграла последняя песня из заявленного плейлиста, Карл поспешил пробраться сквозь толпу. Охрана в это время всё ещё дежурила подле сцены, поэтому у него был шанс пройти в подсобные помещения незамеченным, ну, или на крайний случай, у него всегда был с собой профессиональный фотоаппарат и фальшивый бейджик прессы.

У двери стоял неприятного вида амбал, который оглядел Граймса с головы до ног, прежде чем принялся читать информацию на бейджике.— У нас была договоренность об интервью, можете позвонить моему боссу, — приторно улыбался молодой парнишка.

— Проходи, — буркнул мужчина и кивнул на дверь.

Получилось. Какие же иногда халатные и ненадежные службы безопасности были в подобных заведениях. Карл прошёл по коридору, по бокам которого находились двери, по-видимому, ведущие в технические помещения и гримёрки музыкантов. Перед тем, как начать заглядывать в них, он спросил себя, настолько ли у него нет совести, и ответом послужила первая открытая дверь. Склад аппаратуры и светотехники. Не туда. За второй дверью было что-то наподобие кухни, свет в которой не горел. За третьей и четвёртой кто-то разговаривал, и парнишка не решился заглядывать внутрь. Когда навстречу шли люди, он поднимал бейджик, улыбался и те спокойно проходили мимо. Открыв очередную дверь, Карл увидел знакомую кожаную куртку с нашивкой размером в половину спины, которая висела на одном из стульев. Он точно знал, кому она принадлежала.

Закрыв за собой дверь, Граймс принялся фотографировать на камеру телефона всё, что его окружало. Юнец не мог поверить своему счастью, осматривая все эти, казалось бы, обыденные вещи, которые были для него настоящей реликвией. Подойдя к куртке, парень не удержался и провёл рукой по коже. Взгляд моментально зацепился за кофту, что висела под ней. Осторожно вытащив незамысловатую вещицу, Карл поднёс её к своему лицу и вдохнул запах человека, которого боготворил. Диксон даже пах по-особенному, не как все другие люди, тем более, не как другие мужчины. Юноша вообще не мог сказать, что его привлекают мужчины. Как, собственно, и женщины. Карла привлекал один единственный человек, который сейчас стоял на сцене в нескольких метрах отсюда. Граймсу было абсолютно неважно, как глупо он выглядит со стороны. Он был там, где должен был быть.

Вспоминая сейчас тот день, ему становится стыдно за свою наивность. Он корит себя за то, что мог так слепо боготворить кого-то. Крик толпы был слышен отсюда, он становился все громче, поэтому парень решил, что выступление закончилось, и музыканты прощаются со зрителями. Обычно они не оставались на раздачу автографов, поэтому у него оставалось критически мало времени. Быстро схватив со стола некоторые вещи, он поспешил к выходу из гримёрки. Карл не считал, что поступает плохо, ведь то, что он взял — всего лишь мелочи, которые для самих участников группы мало что значат. Но для Граймса они имели огромное значение. Выкрутив ручку, подросток услышал топот приближающейся толпы.Чёрт.

Кажется, он попал. Было поздно отступать, поэтому Карл не придумал ничего лучше, как просто спрятаться между столом и диваном, да накрыться сверху какой-то тряпкой.

Если бы тогда он был старше, он бы вышел из гримерки с каменным выражением лица. Даже если бы его спросили, что он делал внутри, он бы мог что-нибудь придумать и быстро убежать. Глупый ребенок.

В комнату ворвались несколько человек, громко переговариваясь между собой. Даже сквозь ткань спрятавшийся юноша ощущал запах пота и алкоголя, который исходил от вошедших людей. Ему стало страшно на мгновение, но задумавшись над тем, что ему может грозить за несанкционированное присутствие, Карл более менее успокоился. За такое в тюрьму не сажают. Максимум, что сделают, так это выставят за шкирку и пошлют куда подальше.

Он сидел уже ровно двадцать три минуты, о чём говорил ему экран мобильного телефона, и слышал разговоры о прошедшем шоу. Граймс чувствовал себя очень взволнованно, ведь прежде ему не приходилось быть так близко к этой стороне медали. Когда ты находишься по ту сторону сцены, стоя в толпе, то не замечаешь напряжения музыкантов. Например, когда они сбиваются. Ты не слышишь проблем со звуком, которые ловят и исправляют те люди, что регулируют звучание у пульта. Вот и сейчас басист с барабанщиком яро спорили о том, чья партия была последней утверждённой концертной версией. А так как оба музыканта ритм-секции считали себя правыми в этом вопросе, то каждый из них просто указывал на ошибки друг друга. Слышался плеск жидкости, видимо, все решили ?догнаться? после выступления, и Карл вздохнул, подготавливая себя к тому, что ему придётся просидеть тут немалое количество часов. Нет, он был не против провести тут и остаток своей жизни, но поза была слишком неудобная, плюс через пару часов он должен был отправляться в путь, чтобы успеть вернуться к завтрашним парам. На спокойную поездку можно было рассчитывать только ночью, так как на въезде в Лос-Анджелес под утро уже начинались километровые пробки. В моменты, когда говорил фронтмен, Карлу становилось плевать на все пробки мира, да и на учёбу, так как он был готов слушать этот голос вечно. И даже если они говорили о всякой херне, он старался запомнить каждую сказанную Диксоном фразу.— Ты снова за своё? — спросил, кажется, Стивен, басист группы.— Вот именно, Стиви, это моё. Моё дело, а ты можешь идти нахер, — последовал насмешливый голос Дэрила.— Ладно, пойду помогу Ноа сложить железо. Ты, давай, сгруппируй вещи и вызови Генри, он отъехал на крытую парковку.— Понял, принял, — после этого несколько людей покинули комнату.

Граймс чувствовал, как у него затекли все мышцы в теле, особенно тяжело приходилось ногам и шее. Ели бы он мог скулить, то непременно бы это сделал. В комнате воцарила тишина, никто больше не разговаривал, по-видимому, в помещении помимо Карла остался только один человек. Слышны были только редкие скрипы и шуршания, но вскоре и они стихли. Было настолько тихо, что парню приходилось регулировать собственное дыхание, чтобы оставаться незаметным. А дальше последовало то, что испугало обоих присутствующих в гримёрке. Голос Дэрила, под аккомпанемент гитары с накрученным дисторшеном, прорезался сквозь динамики устройства, которое находилось в руках Карла. Выругавшись, последний поспешил сбросить звонок, проклиная себя за самую большую глупость на свете — он не подумал о том, чтобы выключить звук на телефоне. А ведь чёртов мобильник всё это время находился у него в руках. Кровь запульсировала в ушах, сердце подступило где-то к району горла и собиралось выйти наружу от страха.

Сейчас Граймс вспоминает этот момент с улыбкой, но тогда ему точно было не до смеха. В следующее мгновение ткань отлетела куда-то в сторону, и глаза нещадно заслепило от яркого, как юноше показалось, света.

— Какого хрена? Ты кто такой? — рокер недоумённо глядел на сидевшего в засаде молодого парня.

— Я... Я всё объясню, — начал оправдываться Карл.

— Уж попробуй и, давай-ка, вылезай оттуда, — мужчина не был зол, отвернувшись обратно к своим делам, что-то тщательно перебирая над столом.

Граймс поднялся на ноги и, наконец, выполз из укрытия. Встав перед Дэрилом, который увлечённо чем-то занимался, нависая над столом, парень просто застыл и не мог вымолвить ни слова.