Всегда проверяйте в театре свою обувь! (1/1)

Вот и настала генеральная репетиция перед отъездом. Актёры носились туда-сюда, дабы всё собрать, разобрать, взять и приготовить. Репетировали только танцоры, что шло на руку Мии и Виолле.

— Мия, чуть плавнее, молодец, — поправил танцовщицу Реда. — Виолла не отставай. Подруги улыбнулись и переглянулись. Сосредоточится было трудно, ведь на краю сцены сидел Джон, что-то клацая в телефоне. Судя по его задумчивому лицу, там происходило что-то интересное. В первом ряду сидели Дамьен и Сесиль, постоянно хихикая. — По-моему, Реда зря разрешил Эйзену остаться тут, вон, как девчонок колбасит, — шёпотом пошутила Кара на ухо брюнету. — Может им нужен Нико в качестве музы? — предложил Сарг. — Ага. И его, и Джона, и тебя туда посадить, тогда им можно смело скорую вызывать, — Сесилия больше не могла смеятся и поэтому уткнулась лицом в плечо Дамьена, тот же хрюкал в ладонь. Все репетировали в обычной, повседневной одежде, но потом Реда попросил пойти переодеться в костюмы кланов, за которых выступают. Надевая амплуа Монтекки, подруги не могли перестать смеятся. — Странно, что он на нас ни разу не посмотрел, — тяжело выдохнула Виолла. — Кто? Джон-то? Ну, ему там сто пудов пишет какая-нибудь красотка-модель с силиконом вместо частей тела, вот он и не отлипает, — фыркнула Риччи. — Неужели ты думаешь, что ему нравятся перекаченные утки? — надув губу, прошептала Бенаму. — Не думаю, а знаю. Они все на это смотрят, как не крути. Тем более у нас не тот возраст, чтобы надеятся на его внимание. — Продолжала добивать подругу Мия. — Ничего, мне до восемнадцати два года, ещё всё впереди, — вдохновилась Виолла, натягивая голубое платье. — Да он старый уже будет, — хихикнула девчонка. — Ничего, на дворе двадцать первый век. Отвезём его к пластическому хирургу, он его омолодит, — пошутила девушка. — Ага, можешь ему ещё молодильные яблочки найти, — уже в голос заржала Риччи. — Балда, — дружески заметила брюнетка, толкнув подругу в плечо. — Так, вроде это наши, на, — Бенаму протянула собеседнице пару чёрных сапог. — Спасибо. Расстегнул обувь, Риччи поспешила натянуть её на ноги, но за долю секунды взвыла... Нет, закричала, отбросив сапоги в сторону. Бенаму побледнела. В гримёрку влетели другие танцоры и другие артисты. — Что случилось? — Реда впал в шок, как и все остальные. В толпе можно было разглядеть довольно улыбающуюся Розалину и подозрительно озлобленного Мартина. Виолла взяла обувь, из которой посыпались окровавленные осколки! Она начала медленно терять сознание, благо Джон был рядом и успел подхватить. — Это что за чертовщина?!

— Я... я не знаю, я просто... — Риччи с ужасом смотрела на ноги, истекающие кровью. В лодыжке рождалась старая боль, поэтому девушка попыталась поджать ногу под себя. — О, Боже... — пролепетала прибежавшая на крик Кара. — Позвать врача? — нервно сглотнул Сарг. — И нашатыря принеси, — Эйзену уселся на какую-то коробку, а Бенаму усадил к себе на колени. — Не надо, просто возьми обеззараживающее и бинты, — попросил Реда. Дамьен тут же метнулся из гримёрки, а Сесилия сообразила в туалете набрать воды и найти полотенце. Окунув его в воду, актриса принялась протирать ноги Мии. — Сильно больно? — спросила она, пытаясь действовать аккуратнее. — Да... больно... Реда забрал ансамбль в зал продолжать репетицию. Примчался Сарг во главе с врачом и вручил Эйзену нашатырный спирт. — Молодец, — прошептала Карв себе под нос. — Так, пропустите! — доктор принялся сам осматривать раны Риччи и обрабатывать их. — Ещё чуть-чуть, и она сама бы быстрее очнулась, чем ты принёс, — фыркнул Джон, поднося ватку к носу юной танцовщицы. Все молча замерли. Через долю секунды Виолла вскочила, по иронии столкнувшись лбом со лбом Джона. Остальные захихикали, даже Мия улыбнулась. — Твою мать, мне и так все мозги Лоран залачил, будто дихлофосом тараканов травит, так ещё и ты! — провыл Эйзен, потирая лоб. Брюнетка покраснела до кончиков ушей. И дабы убрать неловкий момент, она быстро ретировалась с колен Джона к подруге, сев подле неё. Врач закончил перевязку и, собрав свои вещи, поспешил удалиться. — Это опасно? — наскочила на него Сесиль, но тот её проигнорировал, мрачно топая прочь. Дамьен высунулся из гримёрки и заметил, что в коридоре доктор о чём-то рассказывал Нюис, на что та громко вскрикнула, но вовремя прикрыла рот рукой.

— Неужели ничего нельзя сделать? — тихо произнесла актриса, стирая с уголка глаза подступившую влагу. — Только чудо... Скажите ей об этом сами, девочка послушает вас. — Вряд ли, доктор... Через какое-то время Мие вошла в гримёрку пострадавшей дочери. Но на её лице читались не сострадание или жалость, нет! Лишь разочарование и гнев. Она одарила всех присутствующих ледяным взглядом, после чего отчеканила: — Ребята, выйдите на минутку. — Все послушно вернулись в зал.

Момент икс — мать и дочь. Два взгляда встретились, один надменный и расчётливый, другой напуганный и обречённый... — Значит больная лодыжка? — мрачно спросила Мие. — И ты молчала? — Ну... да, ещё с детства, но мне это совсем не мешает, правда! — воскликнула девочка. — Что?! — вот тут хореограф взорвалась. — Столько лет мучилась и терпела, но всё равно не говорила? А если бы на сцене упала? Что было бы? — позор! — Нет! Этого не случится! — не сдавалась Риччи. — В любом случае тебя на сцену мы не пустим. В Россию можешь поехать, но о дебюте и речи быть не может, — женщина открыла дверцу и окликнула коллегу. — Дам, отнеси её в комнату пожалуйста... Но Мия отчаянно вырывалась, истошно крича: — Нет, Мие, пожалуйста! Прошу тебя, сделай что-нибудь! Мие! Я не смогу без сцены, умоляю! — но та оставалась неприклонна, как всегда. Бедная Мия была расстроена.

Подавлена. Разбита. — Тебе что-нибудь нужно? — спросил Сарг, как только оказался в комнатушке Риччи. Было видно, как он переживает — несчастные случаи в их труппе были последний раз лишь когда Эстер и Кара делили роль Джульетты... — Нет, спасибо. Иди же на репетицию. Мужчина, мотнув головой, покинул комнату. Настала тишина, которую после прервал скрип двери. Виолла. Брюнетка уселась на край постели. — Прости, мне надо было заметить, что там стёкла... — Ты не виновата. Виноват тот, кто это сделал. — Да... Я сейчас слышала... это Розалина... она смеялась с Агатой в углу сцены... — рассказала Бенаму. Тут глаза Мии загорелись огнём злости и ненависти. Впервые в жизни! — Тогда я ей отомщу! Она должна понимать, что ничего этим не добьётся! Сначала волосы, так ещё и это! — она подскочила на месте, после чего сжала зубы от нестерпимой боли и вернулась в исходное состояние. — Нет! Ты сама говорила, что месть — это удел слабого! Нельзя мстить! — Виолла обняла подругу.*** Площадь? Господи, это Веронская площадь? Но что это... крик и лязг... Мия обернулась. Между двумя кланами лежало бездыханное тело парня в фиолетовом плаще, его голова лежала на коленях блондина, который чуть ли не плакал в ладонь умершего. Ромео с кинжалом налетел на блондина в красном... — Мерзавец! Сукин сын! — вопил Монтекки. — Нет! Ромео! Остановись!

Пыталась бежать, но словно во сне стояла на месте. Не могла даже двинуться. — Проклятье! И вот Ромео вонзил нож в Тибальта. Послышался женских крик, мольба, слёзы... И-и-и-и...*** Риччи проснулась в холодном поту. Всю колотило, слёзы лились. Она уткнула нос в коленки. Чья-то ледяная рука прошла по её голове, затем перешла на спину. — Любить — это оставаться живым, Сгорая в жерле вулкана. Любить — нет ничего выше этого... По коже Мии прошёлся град мурашек. — Любить — это сильнее всего. Отдавать лучшее, что есть в нас. Любить, и чувствовать свое сердце. Любить, чтобы было не так страшно...

И снова пел он. Мия несмело подняла заплаканное лицо и сподобилась улыбнуться. — Привет... — Привет, — весело поздоровался Меркуцио. — Как ты здесь очутился, ты же не выходишь из-под сцены? — Ну... Мне повезло, что вроде... Дамьен, его зовут? Он погасил свет в коридоре и в этой комнате, — кудрявый юнец продолжал улыбаться от уха до уха. — А-а-а... — Я хотел предупредить о выходке этой белобрысой, но ты постоянно была с Виоллой. — Ты променял мою мечту на боязнь показаться перед подругой?! — опешила Риччи. — Я говорил, что не хочу лишний раз сверкать перед людьми. — Всё равно! Если бы один раз наступил себе на горло, то я бы смогла выступать в России!

— Наступить на горло?! Я предупреждал, что нужно быть всегда начеку, когда рядом находится такая полоумная, как Розалина! — практически кричал на неё дух. — Ты прекрасно понимаешь, что я никогда не смогу дать ей отпор! Тут призрак резко замолчал. Ему стало жаль, просто ужасно жаль Мию, нащадно замученную судьбою-злодейкой. Кому как не ему знать, что такое подстава... — Твою ж... Ладно, прости, только не плачь, — Меркуцио попытался её обнять, но как можно аккуратнее. — Всё-всё, тише, я тоже успокоился, больше не буду кричать... Т-ш-ш-ш...

*** Прошло ещё какое-то время. Настал день прибытия в Россию. Довольный и весёлый каст что-то буйно обсуждал, смеялся, воображал полные залы зрителей, и только Мия не произнесла за всю поездку ни единого слова, замкнувшись в себе. Она подолгу сидела у себя в номере, не наблюдала за репетициями. Удивительно, как зависть и жестокость смогли повлиять на чью-то судьбу... Сидела и смотрела в одну точку, сил бороться с депрессией явно не осталось. Словно омертвела. Была бы её воля — так и сидела, не двигаясь. — Ми, ну так нельзя! Подумаешь, не будешь выступать в России... Да у тебя всего этого ещё будет вагон и маленькая тележка. Пожалуйста, — Виолла опустилась рядом, шатенка тихо фыркнула: — Лила, ты всегда помогала мне, но теперь не в силах ничего сделать. Прошу, не сыпь мне соль на раны. Ты же прекрасно понимаешь, что на сцену меня не выпустят! — сказала она, смотря на подругу с некой обидой, а может и с презрением. — Не доводи до греха... — А как же Ниюс? Думаешь, она будет рада?! Внезапно Мия вскочила на ноги — так стремительно, что брюнетка отшатнулась и чуть не упала. Буквально прижала к стене, сверля своими зелёными глазами. — А Ниюс на меня плевать с высокой колокольни! Если бы я ей была хоть каплю дорога — не стала бы так со мной поступать и разрешила участвовать. Неужели не понимаешь, башка дубовая?! Если бы у тебя были подобные проблемы, и ты знала, что предстоит — хотелось, чтобы твоя подруга стояла на горохе, распуская нюни, а?! Хотелось бы?! Под конец она уже кричала, вжимая Лилу в стену. — Да как у тебя хватило наглости прийти сюда и начинать сюсюкаться со мной?! Высмеивать слабость... Совсем совесть потеряла? Да меня блевать тянет от одного твоего вида! ???? — О чём ты? Я ничего не понимаю! — воскликнула брюнетка побледнев.

Мия молча и не мигая смотрела на неё.

— Уйди, Лила. Оставь меня! — Мия, прошу тебя... — Вон! Уходи я сказала!!! И вот Бенаму, утерев непрошенные слёзы, кинула печальный взгляд на озверевшую подругу и тихо прошептала: — Хорошо-хорошо, я оставлю тебя...

*** После ссоры с Виоллой, ситуция становилась только хуже. Регулярные галлюцинации и ночные кошмары бывало не давали шатенке покоя. Бывало, что из-за этого она недосыпала ночами, а в голове вертелось только одно имя: ?Меркуцио?... К тому же девушки из ансамбля начали слишком открыто обсуждать странное поведение Мии, возможно, Розалина постаралась. Кто-то откровенно называл её ?сумашедшей, по которой психушка плачет?, кто-то просто окидывал презрительным взглядом. Но Риччи молчала. Молчала, пока её не спросят в упор, почему же она говорит в темноте одна, при этом ведя полноценный диалог с пустотой. Виолла сочувственно смотрела на подругу, но вмешиваться не хотела, во избежание ещё больших неприятностей... И вот он, долгожданный момент! Как и планировалось: дебюты нового поколения, море цветов и оваций — всё было. Виолла очень запомнилась зрителям даже во второстепенной роли! Мартин тоже не отставал: во время смерти Меркуцио именно он забавно передразнивал героя, стоя на заднем плане, вместе с Туркони.* А вот Ниюс... она, безусловно, одна из лучших Смертей в истории мюзикла, но после каждого поклона актриса валилась с ног. Это замечала не только Мия, но все остальные артисты... они словно пытались что-то сказать её дочке, сообщить о буре перед затишьем, но хранили это в тайне. Правда, один раз Сирил помог дойти обессиленной Мие до гримёрки, но по пути наткнулся на её дочь и чуть не проболтался! Вовремя прибывший Николя "спас" ситуацию. Через два дня Мия почти смирилась со своей участью, как вдруг услышала перепуганный голос Реды: — Она не сможет выступать! У нас нет Смерти!