4. Приближение ночи. (2/2)

Сестра церкви, обрадованная его предложением обратиться к пастве, мигом принялась за подготовку. Из зала были выдворены все мешки, а толпившиеся перед кузницей мужики отосланы за дровами – Вечного Пламени, чтобы обогреть почти сотню человек, было недостаточно. Самого же почетного гостя и его спутников старушка предельно тактично выгнала на крыльцо. Мимо часовни то и дело проходили по своим делам люди – и в этом не было бы ничего особенного, не стой часовня в самом конце единственной улицы. Казалось, что деревенские специально выбирают самые кружные и долгие дороги, чтобы бросить быстрый взгляд на отряд. Чего в этом было больше – любопытства, восхищения, опаски или надежды, что члены Инквизиции избавят их от ужасных ночей – Инквизитор сказать не мог.

Он всматривался в протоптанную в снегу дорогу и сложенные из камня дома по её бокам. По ферелденским меркам эта деревня выглядела пусть и маленькой, но не бедной. Многие дома были старше часовни, скорей всего, их построили, когда еще шахты только появились. Трактир, второе по размеру здание деревни, лишился крыши, и теперь из снега торчал только могучий остов, который мог бы принадлежать небольшому форту. Возле кузницы, где кузнец с братом продавали вино и эль на своей кухне, всё еще толпилось несколько человек. Инквизитор через всю деревню мог почувствовать их желание напиться в доску, чтобы не видеть снов.

Подул было пронизывающий ветер, но Джек Фрост, тоже вышедший на крыльцо, коротко свистнул и взмахнул рукой. Ветер утих. - Ты и такое умеешь? – удивился Варрик. – Хотя о чем это я, парень. Ты же летаешь. - Это не я, – зимний дух неловко переступил с ноги на ногу. – Я рисую узоры на окнах и делаю со снегом… разные вещи. Ветер – это моя подруга. Когда мне нужно лететь – она меня поднимает.

- Она тоже дух? – Инквизитор понял, что даже не удивится, если так и окажется. Кем же еще эта подруга могла быть? Но Джек пожал плечами. - Нет, она просто ветер. - Ты не боишься Кромешника? Ведь он может захватить тебя, как и других духов, – поспешил сменить тему Железный Бык. Коула он о таком спрашивать не стал бы – тот вообще не думал о собственной безопасности, но Джек слишком походил на человека.

Зимний дух замялся, прежде чем ответить. Глядя на его лицо инквизитор понял, что тот вспоминает что-то неприятное. Но уже через мгновение к Джеку Фросту вернулась обычная легкомысленность, и он отмахнулся. - Он уже ловил меня. Очень хотел заполучить на свою сторону, но не справился. Кромешник больше не сможет меня изменить. - Не обижайся, малыш, но я не могу представить, зачем ты мог ему понадобиться, –вмешался кунари. Возможно, у Железного быка уже были какие-то предположения, и он просто решил их подтвердить. Самому Инквизитору Джек не казался настолько уж могущественным, чтобы заинтересовать настолько сильного демона, как древний Ужас.

Джек мрачно ухмыльнулся и, опершись на посох, заглянул ему в глаза. Инквизитору показалось, что в лицо швырнуло ледяным крошевом. Зимний дух впервые показался ему не только серьезным, но даже страшным. – Я – Зима, – медленно, давая осознать каждое слово, проговорил Джек Фрост. – Я - узоры на окнах, снежки, катание на льду и снежные крепости. Я снеговики и катания с гор на досках и шкурах... Я радость от зимних праздников и искр солнца, отражающихся в кристаллах снега. Но я и холод. Я – ветер, вьюга, которая стирает следы и заставляет блуждать по лесу, я – лавина в горах!

Всё еще не отрывая своего пристального, синего взгляда, Джек развел руки, указывая на Морозные горы вокруг.

- Спроси любого человека в этой деревне, и не найдешь того, кто скажет, что Повелителю Кошмаров нечего получить от хранителя зимы. Членам Инквизиции с ужасом уставились на белые шапки гор и полные снега ущелья. Вырвал их из оцепенения вновь лишившийся жутких гармоник голос духа:

- Как удачно, что я хороший парень, да? Евагелина обхватила себя руками и привалилась плечом к Рису. Коул, который не мог замерзнуть, тоже зябко поежился и забормотал ?холодно, как холодно, жизнь утекает с теплом через кончики пальцев…?

Джек виновато встряхнул головой и осторожно похлопал Коула по плечу. - Я люблю зиму, – объяснил он. – Мне нравится её любить. Но я хорошо помню, какой она может быть смертоносной, – и добавил, прижав ладонь к груди: – Я провалился под лёд, это было больно. Очень больно. Инквизитор тогда не придал особого значения последним словам Джека. В отличие от Риса – духовный целитель всегда был внимательным слушателем. Чуть позже, в тепле прогретого для службы зала, он поделился с другими магами своей теорией о том, что духи с воспоминаниями людей – не уникальный, а просто редкий и малоизученный случай.

-Возможно, что, как Коул сросся с духом милосердия, так и прежде живший в этих горах Джек оставил частицу себя в доброжелательном духе, – предположил он. – Точнее – оставил эмоций, которые вызывает зима.

- Тогда на одном конце спектра действительно будут зимние радости и любования красотой, а на другом - ужас перед силой стихии и отчаянье, – согласился Дориан. Говорить с Рисом о духах было куда приятнее и удобнее, чем с Соласом. Сам эльф никак не прокомментировал услышанное. Только глубокомысленно кивнул, как наставник, поощряющий едва вставших на ноги детей. Железный бык сделал из разговора свои выводы. Которыми поспешил поделиться с командиром в более приватной обстановке. - Нарисованная снежным духом картина тревожна, – в лоб заявил он. –Но в ней слишком много неясного. А я вряд ли сумею выспросить его о чем-то более конкретном – мысли этого мальчика не путаются, как у нашего Малыша, но он ребенок. Навсегда. За ужином они эту тему больше не поднимали. Кто-то из деревенских охотников расстарался и добыл для высоких гостей молодого горного барана, а престарелая сестра поспешила закрепить хорошее впечатление – возможно, тоже считала Инквизитора глашатаем воли Андрасте – и сподвигла жену кузнеца потушить мясо в местной хвойной настойке. Из чьего-то дома были принесены расписанные миски. По сравнению с апатией первого дня, жители заметно оживились. Их веру в скорое избавление он ночных кошмаров Инквизитор мог почувствовать даже через каменные стены. К сожалению, вернуть аппетит это не смогло, да и вкус у мяса получился специфический. Зимой ужинали и ложились рано, чтобы не жечь понапрасну свечи и жир, но с наступлением темноты в сердца людей стал возвращаться страх. Деревенские продолжали выходить из своих домов, чтобы пройти мимо часовни и заглянуть в единственное светлое окно.Инквизитор должен был признать, что такое развитие событий его вполне устраивает. На военном совете, проведенном прямо над опустевшими мисками, он подвел итог расследования: - Вероятней всего, что Корифей каким-то образом открыл путь этому демону – Кромешнику, во время своих манипуляций с Завесой. Неизвестно, было ли это его целью, но то, что демон дал о себе знать только теперь, может быть связано с лагерем красных храмовников и целью их прихода в горы. Если найти лагерь, мы имеем все шансы выяснить, как Корифей удерживает демона – если он его действительно удерживает – или найти способ как-то прогнать Кромешника туда, откуда он пришел. Но сначала нам всем необходимо дожить до утра. Завеса истончилась, кошмары набрались сил и нападут уже во плоти, этой ночью или следующей. Особенно если демон обратил на нас внимание и догадался, что мы собираемся противостоять ему. - Кстати, как именно мы собираемся ему противостоять? – Варрик отодвинулся от стола, поднял бровь и обвел всех присутствующих внимательным взглядом. - У нас недостаточно лириума, чтобы войти в Тень, – озвучил очевидное Солас. Остальные маги неуютно поежились – даже большим отрядом они предпочти бы держаться подальше от владений настолько могущественного Ужаса. – Значит, нам остается дождаться, пока он воплотится. - Я имел право хотя бы понадеяться на другой ответ, – вздохнул Варрик.* * * Самый древний страх человечества смотрел на стоящих в дозоре солдат. Ему нравился этот мир – свет электрических ламп еще не отгонял от человеческих домов густую темноту ночи, со всеми, кто мог в ней таиться. Человек же везде и всегда устроен так, что на свету боится меньше, чем во тьме.

У этого мира был привкус отчаянья и бессилия, который он чувствовал в последний раз несколько веков назад. Люди здесь знали, что не могут себя защитить. Они знали, что такое парализующий ужас и смерть. Кошмары жителей гор были просты и примитивны, для Кромешника это была давно пройденная страница – с другой стороны, её можно было назвать неустаревающей классикой.

Местный потусторонний мир также был богат хищниками и добычей – а самое чудесное, фантазии жителей мира не хватило даже на полдюжины мистических фигур-защитников. Никого не было, чтобы противостоять планам Кромешника. Он слышал, как поросшие кристаллами рыцари иногда упоминают ?Инквизицию?, которая могла попытаться вмешаться… Но смертные даже не осознали бы его присутствие, не то что сумели бы отразить нападение.Не теперь, когда он скопил достаточно сил, чтобы испугать человека до разрыва сердца, и собрал армию. Воистину, этот мир, где кошмары имеют силу воплощаться, лежал у него в ладонях.

А искаженный, будто переломанный и сросшийся как попало человек, осмелившийся думать, что призвал его, совершенно не понимал, с кем имеет дело. Он и увидеть-то Кромешника мог только из самоуверенности – не смог даже предположить, что призыв провалится.

Кромешник не стал объяснять, что этот выкидыш послеобеденного кошмара дерматолога его с кем-то перепутал. Почему бы немного не побыть ?демоном?, который ?всего лишь? охраняет магическую печать? Он прошел между солдат, похлопав одного – с еще не искаженным наростами человеческим лицом – по спине. Рыцарь вздрогнул и оглянулся, его напарник заморгал оставшимся глазом, вглядываясь в место, где стоял Кромешник. Боль, страх и бред так глубоко разъели умы стражей печати, что иногда они видели скользящую по снегу прочь из лагеря высокую черную фигуру. Всего на долю мгновения, не больше, но фигура эта вызывала у них такой безотчетный ужас, что они не решались заговорить о видении даже друг с другом.

Хотя рыцари уже давно потеряли способность говорить, но даже не заметили этого.

Кромешник, не оборачиваясь, помахал дозорным и начал свой неспешный путь вниз, сквозь синие зимние сумерки. В деревню внизу пришли солдаты, он знал это. Возможно из той самой ?Инквизиции?, – чужаки могли быть врагами красных рыцарей. Если они уничтожили бы лагерь, то могли случайно нарушить и его связь с этим прекрасным беззащитным миром.