6. Слабость (1/1)

Квартира пуста. Питер медленно, словно нехотя, проверяет гостиную, гардеробную, поднимается на крышу. Пусто. Её мобильный упорно твердит, что абонент временно не доступен.Лондон захватывают недолгие сумерки, быстро темнеет. Пит тянется к выключателю, но лишь с полминуты бесполезно щёлкает кнопкой. Ещё один обход показывает, что света нет во всей квартире, потому что лампочки вывернуты. Он, чертыхаясь, включает экран телефона, но толку от этого никакого.—?Катя! Катя…Квартира мала, а Пит провёл в ней столько времени, что может свободно ориентироваться в пространстве и в темноте. Он наливает себе выпить, чувствуя огромное желание сдохнуть.Когда человек лишается зрения, пусть даже и временно, запахи для него становятся острее и чётче. Комната пропитана ароматом лавандового антистатика для одежды и мягкой мебели, потому что Катя уморительно педантична в некоторых вопросах и постоянно обрабатывает вещи; у входа ненавязчиво пахнет духами ?Ланком?, Пит не помнит название, знает лишь то, что их рекламирует актриса, иностранная, с кучей наград, но ему она совсем не нравится; от книжных полок веет пылью, совсем немного, особой пылью, какая бывает лишь в интеллигентных домах с зачитанными до дыр томиками Уайльда и Шекспира (Пит шепчет: ?Кто женщину сумел так обольстить…?, а Катя машинально продолжает: ?Кто к женщине так смог бы подольститься??[1]), и одиночеством.Конечно, Катина квартира омерзительно невелика по размеру, обставлена скудно, но со вкусом, ведь хозяйка ненавидит загромождённость и милые стандартному девичьему сердцу мелочи вроде фарфоровых статуэток. Крохотная спальня изначально была переоборудована в гардеробную, где, впрочем, восемьдесят процентов места отдано фотоальбомам?— привет привычке фотографировать всё подряд. Кровать и тумбочка сиротливо жмутся у окна?— гости в стране снимков. Немногочисленные вещи?— чужие среди своих?— раскиданы по полкам шкафов.Фотоальбомы привезены из Франции. В пригороде Парижа находится мастерская, в которой по заказу изготовляют подобные вещи за неприлично высокую цену. Твёрдые обложки у альбомов с графическими рисунками, чёрно-белые, изредка встречаются вкрапления красного и зелёного, и тщательно пронумерованы. Катя потратила на это дело немало времени и усилий. Во втором десятке двадцать первого века редко кто распечатывает фотографии, но Катя в этом вопросе непреклонна, и Пит обожает её за эти слегка старомодным принципы. Альбомы сложены в прозрачные пластиковые ящики, купленные в сетевом магазине,?— ничего примечательного. Вся её жизнь в ящиках. Шесть лет его жизни в ящиках.Только была ли жизнь эта?***—?Катя, это не смешно уже. Выходи. Я сдаюсь.Пит не нашёл жену.Это действительно не смешно. Туфли валяются у двери на коврике, сумка?— рядом. На спинке дивана сиротливо лежит вывернутый наизнанку свитер, хозяйка явно снимала его в гневе, торопясь. В этом свитере Катя выслушала сегодня оскорбления от Карла, и Карл, несомненно, ответит за причинённую ей боль.—?Выходи, чёрт тебя дери! Я знаю, ты дома! Выходи, иначе я начну рвать фотографии!Дрянная тишина, подобно болотной топи, всё сильнее обволакивает Пита, побуждая его совершить что-нибудь не приличное, злое: замазать толстым маркером лицо Ника Кейва на старом постере — маркер как нельзя кстати лежит на столе — или сбросить на пол фотографии в рамках, да с такой силой, чтобы стекло разлетелось вдребезги и острые осколки поцарапали ламинат.Экран телефона гаснет, потому что разрядилась батарейка питания.Пит вздыхает и отправляется налить себе ещё выпить.***Где-то далеко-далеко в её гостиной, в её личной гостиной бушует Питер. Бедняга Питер, женившийся на наркоманке и истеричке.Катя лежит в ванной комнате на полу, забилась в малюсенький промежуток между ванной и стеной. Дно ванны покрыто останками всех лампочек, что были в доме. Она выкрутила все без исключения, как только прибежала домой. В руке, словно спасательный круг,?— бутылка бурбона, из которой она периодически бесшумно отхлёбывает, ничуть не переживая, что часть напитка проливается на шею и грудь. Чёрный бюстгальтер уже насквозь пропитался сладким кукурузным виски.Кате душно и холодно одновременно. Она неслышно всхлипывает, но слёз нет. Настоящие слёзы закончились давным-давно, в детстве, когда незнакомый серебристый ?Рено? переехал её лучшего друга?— семилетнего спаниеля Луи, который, хоть и находился в почтительном возрасте, погнался за бездомной кошкой.Останки Луи отец безжалостно запихал в огромный мешок для строительного мусора и закопал на заднем дворе. У Кати четыре дня держалась высокая температура.— …Я начну рвать фотографии! —?ревёт в гостиной Пит, оглушительно звякая бутылками.Катя осторожно шевелит затёкшими ногами, но упорно молчит. Судя по шуму из комнаты, Питер поставил какую-то бутылку мимо столика.Она же в домике, злой волшебник не найдёт её. Если только с подсказками, но правила этой игры гласят: подсказывание жестоко карается.Плохо только, что волшебник, похоже, больше не собирается её искать.***Эди на восьмом месяце. Ей тяжело ходить, поясницу ломит до слёз; странно, но её до сих пор мутит от резких запахов, а ведь ненакрашенные ногти для мисс Лэнгли?— катастрофа похлеще гибели ?Титаника?. Вчера на дне рождения Карла её вырвало дважды от духоты и нервотрёпки, кошмар да и только. Ребёнок часто пинается, точно футболистом станет.Вот оно какое, оказывается, счастье. Дом, мужчина мечты, дети, тишина, сон до полудня, обед из пяти блюд, покой.?Поскорее бы развязаться?,?— ухмыляется Эди, поглаживая свой большущий живот.У неё грандиозные планы: написаны четыре новые песни.Карл выходит из душа голый, попутно вытирая голову полотенцем. Вода капает с кончиков волос ему на грудь.—?Барат, расскажи мне, что случилось,?— требует Эди, покачиваясь в кресле-качалке. Прочитанный до середины ?Гламур? валяется рядом.—?Я так устал разговаривать за сегодняшний день,?— бурчит Карл.Он натягивает шорты, хватает початую пачку ?Мальборо? и выходит на террасу.Со второго этажа из комнаты Илая доносятся смех и весёлая бодрая музыка. Ребёнок возится с машинками и смотрит ?Тома и Джерри?.Скоро часы пробьют девять вечера. Барат выкупает и уложит сына. Потом перекусит чем-нибудь некалорийным, ведь жара за окном даёт о себе знать (фруктовый салат?— самое то для ужина), и поласкает Эди, чтобы ещё один тяжёлый день завершился легко и приятно. После оргазма спится лучше.И он ни в коем случае не расскажет любимой, как орал на всё здание, что Катя?— конченая наркоманка и что она поедет не домой, а за героином.***—?Тупая курва.Катя любит вермут, ведь Катя девочка (его девочка!), а все девочки неравнодушны к мартини. У Пита от вермута изжога, но он мужественно допивает эту дрянь. Следующая на очереди?— водка.Удивительно, что человек, пусть даже и такой мелкий, как его жена, ?растворился? в двухкомнатной квартире.—?Я найду и убью тебя,?— злобно обещает Пит, удобно расположившись на диване в обнимку с бутылкой и пепельницей. Водка идёт в разы лучше мартини, мягко обжигая горло и ещё больше затуманивая голову. Пепельница ломится от окурков. Пит, откинувшись на спинку дивана, глупо улыбается, наблюдая за тенями на потолке от автомобильных фар. Ставни подняты, ветерок игриво задувает ему в лицо, смешиваясь с сигаретным дымом, удивительно тёплый и нежный.—?Знаешь, что я сейчас сделаю? —?спрашивает у пустоты Пит после очередного глотка водки. Он уже дошёл до того приятного состояния, когда абсолютно не ощущается горечь. —?Я сейчас кончу на твою кровать!Нетрезвому Питу это кажется прекрасной идеей.***—?Только не испачкай простыни, они новые,?— шепчет Катя, внимательно наблюдая за тем, как Пит снимает презерватив.Пит устал так, как не уставал несчастный конь Боксёр[2]. Он хотел бросить презерватив под кровать и быстренько заснуть, но после такой просьбы приходится тащиться в туалет. Вечером был морально тяжёлый концерт, после него?— вечеринка, поездка к Кате через весь город, секс… Он вымотался. В этом году мистеру Доэрти исполнилось тридцать лет. Тридцать чёртовых лет.Но он любит её. Или что-то в этом роде.***Эрекция?— жуткая стерва. Эрекция не любит тридцатипятилетних наркоманов.Пит ползёт по стенке облегчиться. Огонёк зажигалки не позволяет ему врезаться в косяк.Дешёвая одноразовая зажигалка нестерпимо воняет газом. Пит сглатывает, чувствуя подкрадывающуюся тошноту. Часто сглатывает. Обычно это хоть немного помогает, но отравленный крепким спиртным организм не сдаётся в надежде очиститься. Пит едва успевает добежать до ванны, потому что ванна ближе, чем стоящий в углу унитаз, и его судорожно рвёт противной зеленовато-жёлтой желчью прямо в новую-новую белую-белую Катину ванну за девятьсот фунтов.—?Боже, Пит,?— устало говорит Катя, язык её заплетается?— коварный бурбон бултыхается в желудке и мешает сосредоточиться. —?Когда уже ты придумаешь что-то новое?