Глава 2 (1/1)
Странноватое чувство... Сколько мне лет? А сколько вижу пальцев на руках? Не сосчитать ведь. И память подсовывает прошедший вечер то отдельными кусками, то малопонятной спутанной бахромой.Очутился в люкс-апартаментах ?Ритца? под утро. Очутился неимоверно пьяным и безудержно разговорчивым. Очутился ничком лежащим на king-size кровати. На подушках валялся такой же пьяный в хлам Шин, в его мягких пережжённых до белизны волосах запутались мои толстые неуклюжие пальцы. Он волнующе дышал мне прямо в щеку, рассматривая потолок искрящимися глазами, а я... Я трещал без умолку.— А потом она говорит мне, что подарит лифчик, потому что сиськи у меня скоро будут больше, чем у неё.— А ты что?— Связал ей носок для члена на четырнадцатое февраля. Она подло натянула его на ухо и попросила связать ещё один. — Дружный гогот. — А я оббил пороги всех магазинов мелочёвки, чтобы купить ей хотя бы этот.— И продавец тебя послал...— Продавец был женщиной. — Снова взрыв неописуемого хохота. У меня чешется нос. — В конце концов я выкрутился. Подарил ?101 рецепт приготовления? её любимых кабачков.— И отравился обедом на следующий день.— Нет, на следующий день я уезжал в тур. Что было с ней потом, не знаю...— Но ты привёз ей подарки.— Я привёз с турне много разнокалиберных лифчиков. С кружевами, бантиками и дырками на сосках. Фанатки, знаешь ли, всю сцену закидали...Мы хрюкаем пьяными свиньями и просто плачем уже, ползая по кровати на карачках без сил.— Всё для себя?— Ага. Её размера среди трофеев не было.Усталый остаточный хохот. С нотками выдыхающейся ночной истерии.— Она огорчилась?— Надавала мне по морде. Я испугался и переключился на коллекционирование мужских труселей.— И носит их исключительно она.— Да, я обхожусь зелёными стрингами...Протяжный стон-вздох.— Андреас, у меня уже живот побаливает.— От бренди? Я тоже местный не очень люблю...— От смеха. Который час? Давай спать.— Шестой. Утра. Давай спать.— Спокойной ночи.— Спокойной ночи, Шин.— Зови меня ?Шинни?.— Как скажешь, детка.Пять минут затруднённого дыхания в тишине. Окна плотно закрыты, номер наполняют алкогольные пары и чья-то пьяная грусть. Кот...— Шинни?Полусонное мурлыканье в ответ. Кисо мне, кстати, в жизни не мурлыкал. Я с трудом разжал зубы.— А тебя родители не хватятся?— Нет. Я взрослый уже, неделями пропадаю из виду со своей поп-рок группой. Спи.Ещё пять минут. Бессмысленно разглядываю ноготь на большом пальце левой руки.— Шин...Он приподнялся с подушки, упершись в меня локтём, и положил ладонь под подбородок.— Что такое, Андреас?— Почему ты хотел вызвать полицию?— Я однажды возвращался домой поздней ночью. Один. В метро. И меня схватили в охапку три неадекватных мужика-скинхеда. Схватили так, что я не мог шевельнуться.Секунда. Не полностью, но я протрезвел.— Сколько тебе было лет?— Шестнадцать. Я ушёл исцарапанный ножом, но невредимый. Но в следующий раз мне вряд ли так повезёт.— Шинни...Его глаза все ещё искрятся.— Нет, ничего.— Ну, говори, что ещё не так?— Ты почему со мной сейчас?— Потому что мне семнадцать, а Луна как раз в афелии. Спи.— Шинни, я старый...— А я напился адски. Раздеться не могу, корсет мешает дышать, но руки не слушаются.— Дай, я помогу.Нащупал в полумраке его худющие ребра, ослабил шнуровку, но снять не смог — на ней образовался узел.— Рви.— Да нет, зачем же?Зубами растянул шнурки. Носом ненароком (раз пять) ткнулся в его грудь, ощутил биение его сердца... а потом — краску на своих щеках и оцепенение челюстей. Я ещё способен кого-то или чего-то стесняться?— Готово.Он распустил корсет и с блаженным вздохом скинул белую блузку. Я вспомнил, что его неповторимая чёрная юбка в горошек давно уже висит на зеркале трюмо, вместе с гетрами, ботинками и...— Ты что, голый?— Слегка.Шинни стянул с меня мятую-перемятую майку и надел на себя.— Так намного уютнее. Вот чёрт, светает уже.— Накройся одеялом с головой?— Здесь только одно одеяло.— Тогда я накроюсь тоже.Нашёл его торчащие ребра снова. На ощупь — теперь уже в кромешной тьме.— Андреас, в скольких барах мы побывали?— Не помню, — я обнял его, сцепляя руки на спине. Сквозь мою майку его тело кажется трижды кукольным, дважды детским и... и беззащитно похищенным у его родителей. До холодной испарины между лопаток. — Но мой отпуск и правда начался прекрасно.