Глава 5. (2/2)

— Вау! Вау! Правда, можно? — Глаза Ван Ибо сверкнули неподдельным восторгом, и он подался ближе к Сяо Чжаню, будто не веря своим ушам.

Сяо Чжань неопределенно пожал плечами и отвел взгляд, тут же натыкаясь на открытые участки тела Ван Ибо, все в синяках и ссадинах. Где-то глубоко внутри него робко шевельнулось и тут же затихло осознание того, что он поступает некорректно, но, честно говоря, у Сяо Чжаня было столько поводов для беспокойства, что он решил не обращать на это внимание. Тем более, Ибо весь светился от тихой радости, а не хмурился, как это было вчера или всего пару минут назад, а в голову так не вовремя полезли мысли о звонке его матери, ее жестоких словах в адрес собственного сына и все то, чего Сяо Чжань наслушался про него в университете, и мужчина не смог ничего с собой поделать. Что-то подсказывало ему, что Ибо разозлится, если узнает, что Сяо Чжань про себя жалеет его. Поэтому он просто решил не поднимать неудобные темы. По крайней мере, не сейчас. Он приподнял уголки губ в улыбке и кивнул на немой вопрос, застывший в глазах юноши.

— Только даже не пытайся играться со мной на занятиях в будущем, Ван Ибо. Очень хотелось бы верить, что ты не хочешь, чтобы меня уволили.

— Если гэгэ уволят, кто будет обо мне заботиться? — Ван Ибо широко ухмыльнулся и тут же шикнул от боли, инстинктивно подняв здоровую руку к лицу.

«Гэгэ» все еще резало по ушам, на что Сяо Чжань хмыкнул.

— Вот именно. И, кстати, раз уж мы заговорили об этом… Надеюсь, ты, и правда, собираешься вернуться в университет после того, как восстановишься?

— Если гэгэ хочет, диди готов вернуться к занятиям хоть сегодня.

Сяо Чжань закатил глаза.

— Не нужны мне твои героические подвиги, особенно со сломанным носом. Придешь, когда долечишься. Кстати, что сказал доктор? — Заметив, как Ибо отводит взгляд, он тут же пригрозил ему: — И не смей меня обманывать, потому что я все равно зайду к нему на обратном пути.

— Сказал еще день-два поваляться здесь. — Пожал плечами Ибо и тут же цокнул языком: — Но нос заживет через недели две.

— Вот через две недели и придешь на занятия. — Кивнул Сяо Чжань. — Тебе все равно выпишут больничный.

После этих слов настроение Ван Ибо с игривого сменилось на мрачное. Сяо Чжань заметил это, и ему стало не по себе, но беспокойство за здоровье Ибо перевесило.

— Ван Ибо. — Вздохнул он, заглядывая парню в глаза. — Опасно ходить на занятия в таком состоянии. Ты же понимаешь, что тебе нужен покой, чтобы быстрее поправиться?

— Мгм…

— Пожалуйста, дай своему телу отдохнуть эти две недели. Я улажу дела в университете, не волнуйся.

— Сяо Лаоши не нужно так напрягаться из-за меня. — Пробормотал парень, нахмурившись.

Сяо Чжань улыбнулся, покачав головой.

— Мне всего-то нужно передать, что ты на больничном. Не перетружусь.

Взгляд Сяо Чжаня упал на часы, и мужчина, едва не вскрикнув, подскочил с места.

— Мне нужно бежать, я уже опаздываю на занятия… Ибо, могу я надеяться на твое благоразумие?

Ван Ибо хмыкнул и скрестил руки на груди, слегка поморщившись от перемены положения тела.

— Диди сделает, как скажет гэ.

— Тогда жду диди на занятиях через две недели. — Сяо Чжань усмехнулся, заметив, как Ибо смутился, когда он вернул ему насмешку, и повернулся к Юй Биню: — Выздоравливай, Юй Бинь. Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, лаоши. — Протянул юноша и помахал ему на прощание.

Когда за Сяо Чжанем закрылась дверь, Юй Бинь напал на Ван Ибо:

— Так твой брат преподает в твоем же универе? Он ведет у тебя пары? Круто. Хотя, если так подумать, это стремно. Круглые сутки под надзором, дома — предки, на учебе — старший брат. Девчонок не поклеить, на парах не поспать и не прогулять даже: он же, наверное, сразу узнает от любого препода все твои косяки, да? Но вообще… Нет, твой гэ не выглядит, как кто-то, кто будет жаловаться на тебя родителям. Такой заботливый… Он тебе многое с рук спускает, я прав? Повезло тебе, Ибо. Моя цзецзе до сих пор за каждую провинность подзатыльники раздает, а сама, стоит мне ее за волосы потянуть, орет, что

пожалуется на домашнее насилие. Жду не дождусь, когда ее жених, наконец, заберет ее к себе в дом. Пусть там мозги выносит и руки распускает.

Ван Ибо перевел на него рассеянный взгляд и пару раз моргнул, после чего откинулся на спину.

— Да, повезло. Еще как. — Пробормотал он.

***</p>

Сяо Чжань немного задумался, разглядывая натюрморт в интерьере, который принадлежал руке Да Ли, и, в конце концов, покачал головой, тихо произнеся:

— Нет, не так. Посмотри, ты же дневной свет изобразила. Слишком теплые цвета берешь там, где тень не падает.

Он поднял голову, обвел аудиторию взглядом, отмечая, что каждый занят своим рисунком, и похлопал в ладоши, привлекая внимание студентов.

— Отвлекитесь на минутку, я вам кое-что покажу.

Мужчина отошел от рабочего места Да Ли, поднялся на кафедру, нашел на столе чистый альбомный лист и щелкнул по выключателю настольной лампы. Загорелся свет. Сяо Чжань сложил лист бумаги, поднес его к лампе, которую направил в сторону окна.

— Одна сторона листа повернута к искусственному осветителю, другая — к окну, из которого исходит дневной свет. — Он поворачивал лист и лампу так, чтобы всем было хорошо видно. — Посмотрите, какая разница, какой золотисто-оранжевый оттенок мы получаем, когда на предмет падает свет электрического прибора, и какие холодные тона мы получаем на обратной стороне, куда падает дневной свет. Не изображайте мне теплые тона там, где их нет. Простое правило: электрический свет окрашивает предметы в теплые тона, а тени при этом выглядят холодными. И наоборот с…

Сяо Чжань запнулся, отвлекаясь на стук в дверь. Когда та распахнулась, на пороге стоял хмурый юноша с окрашенными в синий волосами. Одет он был в безразмерную худи и мешковатые штаны, а на ногах его были черные берцы. Сережки в ушах, пластырь, наклеенный на нос, желтеющий синяк на скуле и мелкие, почти затянувшиеся ранки на руках не добавляли ему приветливости, но Сяо Чжань все равно улыбнулся ему. Весь вид Ибо сделался виноватым, стоило ему встретиться взглядом с Сяо Чжанем, и он неловко поднял левую руку, перетянутую бинтом, чтобы потереть шею, а затем поклонился, не отводя глаз от преподавателя.

— Извините… Меня… Задержали в деканате.

— Ничего страшного. Проходи, Ибо.

По аудитории тотчас же пронеслись шепотки, и Сяо Чжань шикнул на ребят, возвращая их внимание к себе.

— С дневным светом наоборот: части предметов окрашиваются в холодные тона, но тени мы изображаем теплые.

Он закончил фразу и перевел взгляд на мнущегося Ван Ибо, сообразив, что свободных мольбертов не осталось.

— Продолжайте работать. — Выключив лампу, произнес преподаватель и взял со стола ключи, повертев их в руке, после чего обратился к стоящему парню: — Ибо, идем, нужно забрать в лаборантской мольберт для тебя.

Они вышли из аудитории, и Сяо Чжань фыркнул, потому что его студенты даже не потрудились приглушить голоса до того момента, как за ними закроется дверь. Он посмотрел на Ван Ибо, который стоял напротив, засунув руки в карманы, и постукивал носком ботинка по полу.

— Как твой нос?

— М?.. А… Нормально. — Буркнул парень куда-то в сторону.

— Все в порядке? Я имею в виду… Тебя ведь не отчислят?

Ван Ибо ненадолго завис на этом вопросе, после чего хохотнул и помотал головой, наконец, подняв на него взгляд. Сяо Чжань нахмурился: этот рассеянный взгляд, в глубине которого — он готов был поклясться — закипало раздражение, ему не понравился. Но потом Ван Ибо открыл рот.

— Правда, все хорошо, гэ. — Произнес он и ухмыльнулся, приподнимая правый уголок губ.

Сяо Чжань возмущенно зашипел и, недолго думая, вытянул руку, чтобы легонько ущипнуть его за щеку.

— Я же просил. В университете никаких «братьев».

Ван Ибо ойкнул, после чего болезненно промычал, схватившись за щеку. Сяо Чжань понял, что задел место рядом с синяком, а уже спустя мгновение до него дошло, что он сделал что-то странное. Он хлопнул себя по лбу и вздохнул.

— Боже, прости меня. — Пролепетал он виновато, прикусив нижнюю губу от беспокойства. — Сильно болит?

— Нет. Я в норме. — Криво улыбнулся парень, и мужчина снова вздохнул.

— Идем. Надо найти тебе мольберт. И не думай, что я пощажу тебя только из-за того, что ты был травмирован. Будешь рисовать до посинения, пока не сдашь мне столько обязательных этюдов, сколько прописано в программе.

Ван Ибо за его спиной ухмыльнулся, а затем драматично всхлипнул.

После пары на столе Сяо Чжаня лежал тубус, и, повертев его в руках, мужчина вспомнил, что Ибо пришел с точно таким же. Открыв его, он обнаружил скрученные холсты и не удержался от восхищенного вздоха, когда развернул их, выложив на рабочий стол. Он внимательно разглядывал прекрасно выполненные этюды, пока среди них не наткнулся на сложенный несколько раз альбомный лист. Взяв его в руки и развернув, Сяо Чжань с минуту вглядывался в немного корявые иероглифы, а потом тихо рассмеялся.

«Думаю, ты начнешь угрожать мне расправой, как только я приду к тебе на занятия, гэгэ. Поэтому, предупреждая твой гнев, диди искренне извиняется за свое отсутствие!!! </p>

Мои работы ждут, когда ты оценишь их. Ты не подумай, я не заказывал их ни у кого и уж тем более не мог сделать все за две недели больничного, который ты вынудил меня отсидеть! Я работал над ними еще с августа от нечего делать (И Лаоши перед выходом на пенсию дал мне список тем и сюжетов на каникулы). Ты, конечно, можешь не верить, что я весь из себя такой старательный, потому что… ну, я знаю, как выгляжу и что обо мне говорят… Но я, правда, сам все рисовал. У меня… есть свои причины стараться. </p>

Поэтому, Сяо Лаоши, этот студент ждет Ваших наставлений!</p>

</p>

P.S. Называй меня нахалом и возмущайся сколько угодно, но гэгэ есть гэгэ».</p>

***</p>

Ван Ибо съехал вниз по стене, тихо выдохнув, и прикусил губу, зарывшись пальцами в волосы.

— Ничего. — Прошептал он сам себе и кивнул. — Нормально. Все нормально. Ничего страшного.

Забравшись рукой в карман штанов, он выудил оттуда старую, немного помятую фотографию. Широко улыбающийся подросток в школьной форме держал на руках маленького мальчика, крепко хватающегося за шею старшего. Мальчик робко улыбался, не глядя в камеру. Он смотрел на своего гэгэ.

Ван Ибо знал, что в тот день маленький мальчик первый раз взял в руки простой карандаш и белый лист бумаги, чтобы нарисовать свою мечту.

Это ничего, что ты не узнаешь меня. </p>

Пока ты здесь, все хорошо. </p>

Пока ты рядом, мне не страшно. </p>