Глава 15. Часть 2. Еще одна потеря (1/2)

А Алмала наблюдала за всем из кожевной, широко улыбаясь. Разведка Умура доложила, что нойон из-за чего ближайшую неделю двигаться не собирается, так что можно спокойно закончить похороны, расследование и приготовление к отъезду. Для Алмалы это значило другое - она успеет достойно выполнить порученное ей задание от брата.

С Лейли Умур-бей читай что развелся, так что можно приступать ко второй части плана. Но для этого понадобится Фериде. Сама же Алмала отправится к Айдолай и найдет новый способ продолжить начатую интригу.

Фериде подошла к хозяйке. Не глядя на нее, Алонгоя отдала приказ:- Возьми достаточно яда, и иди в шатер Ивэ. К вечеру Гюлькыз-хатун должна быть мертва. Сделай так, чтобы Лейли-хатун была рядом с матерью. Она нам потом пригодится.

- Как прикажете.

Фериде тихонько шагнула внутрь кожевной, подошла ко столу. Открыв одну из сумок, она тщательно порылась в желудях и с трудом извлекла кожаный мешочек. Сунув его за пояс, она вышла через задний ход и направилась к Ивэ.Алмала же размышляла о том, что еще можно придумать. Решив наконец, что для начала надо разведать обстановку, она решила отправиться к Айдолай. Но ведь Умур-бей запретил ей ходить в гости! Тогда придумаем причину для визита.

- Хм, что ж такое можно придумать, чтобы мне пришлось пойти к верховной хатун... Например, например,... Мы ведь скоро уезжаем из-за нашествия монголов. А, я могу зайти дескать чтобы что-то подарить, а другое, завалявшееся, продать подешевле, дабы избавиться от лишнего груза во время переезда! Это хороший повод!- решила Алонгоя, и торопливо порылась в вещах. Взяв всякие вещи, выглядевшие вполне достойно, но не соответствовавшие высокой планке их лавки, она сгребла их в суму и направилась к Айдолай бодрым шагом.Гюлькыз села за стол с Авшар-беем. Стол конечно громко сказано, это был низенький столик, но и он считался вполне себе признаком знати.

Короткий осенний день уже двигался к завершению, похороны были завершены, и Нурбану должна была поставить обед.

А вот и она с подносом. Аккуратно положив его на стол, она встала, дожидаясь требований хозяев. Но пока Авшар-бей уплетал свою порцию, Гюлькыз даже не притронулась к еде, неохотно ковыряясь ложкой в блюде. А аппетит у госпожи портился только в случае сильных переживаний, и чуткая Нурбану тут же поинтересовалась:- Что с вами, хатун? Вы совсем не едите.

- Как мне кусок в горло пойдет, когда моя дочь в клетке? Бедная, она наверно голодна... Понеси эту еду ей - решительно повелела Гюлькыз.

- Зачем? Хатун, мы ей отнесем ее еду, вы поешьте себе...

- Ничего я не поем, пока моя дочь, мое сердечко мучается.

- Она все равно есть не будет, тоже переживает.

- Лейли утешится, если увидит доказательство тому, что мама всегда рядом и помнит о ней. Делай, что велено, Нурбану.

Вздохнув, служанка взяла блюдо и унесла из шатра, погромыхивая посудой. Гюлькыз положила ладонь на грудь, и закрыла глаза. Она погрузилась в воспоминания.

Ей вспомнилось детство на этом стойбище. Тяжелое, трудовое, но безоблачное, как и многие другие.

Вспомнилась свадьба, когда она в бордовом облачении появилась перед племенем, и считалась наверно самой красивой невестой. И конечно, самой счастливой девушкой.

Затем у нее было несколько детей, но все они рано умерли или рождались мертвыми, причиняя жгучую боль родителям.

И выжила только первая дочь - Лейли, на которую Гюлькыз и излила все свои чувства, берегла ее как зеницу ока. Она научила дочь читать и писать - знание, тогда доступное далеко не всем кочевникам.И маленькая девочка старательно выводила слова арабскими буквами, а со временем радовала мать всякими записочками, которые оставляла ей на столе или под подушкой, прилагая цветочек или листок. А Гюлькыз, несчастная мать, потерявшая всех детей, кроме одного, вдыхала в себя аромат дочери с бумаги и орошала посланьице слезами.

А потом ее ненаглядная дочурка выросла, стала завидной невестой, как когда-то ее мать, и родители, опасаясь за дочь, запретили ей удаляться из шатра.

Но со временем Лейли все же влюбилась в одного воина, по имени Курт. Однако брат Авшара, Демир-бей, не хотел читобы племянница выходила замуж за простого воина. Гюлькыз как-то случайно подслушала разговор супруга и деверя.- Ты ни в чем не можешь отказать дочери. Ты серьезно согласишься выдать ее за Курта?

- Ну если сочту его достойным - конечно.

- Верно, у тебя помутнение рассудка. Она же у тебя одна!- В том-то и дело. Я хочу своей дочери счастья.

- Хм, на твоем месте я поступил бы разумнее. Нет чтобы за вождя какого-нибудь ее отдать. Она ведь красива...- Ага, и продам родную дочь за собственную выгоду. Нет уж, спасибо. Обойдемся и без таких "любящих" родственничков.

Услышав это, Гюлькыз заволновалось, ибо случится с ее несчастной дочерью могло бы что угодно. И случилось, только с ней, а с Куртом, который умер во время дозора из-за "несчастного случая" - утонул в реке. Догадавшись, чьих рук был несчастный случай, Гюлькыз стала крайне подозрительна в отношении Демир-бея, но ничего против не предпринимала, пока не узнала, что он хочет отдать ее холеную, лелеяную дочь за какого-то бея. Девушка отказала, за что ей досталось несколько пощечин и выговор. Рыдающая девушка пожаловалась матери, и терпение Гюлькыз лопнуло. Она просто задушила деверя подушкой. Авшар-бей, сам издавна ненавидивший брата, только покачал головой, вздохнул и отменил расследование. В общем-то, причины у Авшара ненавидеть брата были, ведь это Демир убил их отца, чтобы заполучить верховную власть. Правда, будучи братьями-близнецами, ее им приходилось делить, но Демир старательно доказывал свое превосходство, опуская решение Авшара ниже земли, так что последний его смерти почти не огорчился.

А потом пришлось переехать, и они оказались здесь, возле Умур-Огуллары. Тут вроде бы жизнь наладилась, и Лейли вышла замуж за Умур-бея, будучи вполне счастливой. А теперь сидит в клетке по обвинению в убийстве. Сидит ее последний уцелевший ребенок, ее выхоженный со всей нежностью цветок.

Тут рука Гюлькыз, положенная на груди, сжалась до боли, а из глаз незаметно потекли слезы...Ее прервала Нурбану, с ужасом трясшая ее руку:- Хатун, помогите! Лейли плохо!

- Что?! Что с ней?

- Я ей понесла еду, она не захотела. А потом ей стало плохо...Гюлькыз немедленно встала и кинулась в шатер-клетку, благо стоял он недалеко.

Тут же ворвавшись в шатер в сопровождении Нурбану, Гюлькыз подошла к решетке, и спросила у дочери:- Как ты, Лейли? С тобой все в порядке?

Бвло весьма темно, не сразу разглядела дочь Гюлькыз. Но вот она встала, и ее грациозный контур подошел к решетке.

- Все хорошо, матушка. Меня просто тошнит.

- Голова болит?- А, немного.

- Ничего больше тебя не волнует, моя девочка?- Матушка, все хорошо. Не удручайтесь. Я просто перенервничала, ведь меня никогда ни в чем не обвиняли.

- Наверно, наверно... может, ты лучше перейдешь в шатер к нам?

- Зачем? Отец велел в клетке...- Ты же не очень здорова, пусть тебя лекарша осмотрит. Не в этом же мракобесии тебя держать!- Мама, но...- Нурбану, отведи ее к нам - решила Гюлькыз.

Служанка отперла дверь и мягко, но уверенно повела за собой узницу, взяв ее за запястье. Лейли ничего не осталось, кроме как следовать за няней и старой подругой Гюлькыз.

Фериде как раз хотела войти, но ей велели ждать снаружи, и ждать прихода хозяйки. Увидев ее рядом с Лейли, Фериде обрадовалась: сама пришла! Пора приступать к плану.

Тут она вспомнила план, которому их так долго, нудно и методично учили. Сначала улыбаемся пошире да поневиннее – не должно быть и тени сомнения в отсутствии у нас лучших намерений. Потом очень вежливо осведомляемся что да как, выражаем нужные эмоции и потихоньку втираемся в доверие. Ведем милую непринужденную беседу в ожидании подходящего момента, и как только он наступит, работает со скоростью и искусностью фокусника. А потом опять ммло улыбаемся, беседуем и уходим. Ну и далее.

Фериде, растянув губы, произнесла подобострастно:- Какое счастье, Гюлькыз-хатун! Как я рада вас видеть! Ваша дочь вышла, ее помиловали?- Нет, Фериде-хатун. Ей стало плохо, и я решила показать ее лекарше в моем шатре.- Разумно, так и надо делать. Это же ваша единственная дочь, не имеем мы права терять нашу ясноглазую красавицу.При этих словах Гюлькыз схватилась за грудь с мучительной улыбкой. Фериде решила не задерживать хозяйку и прошла внутрь.

Нурбану тем временем уже усадила Лейли в соседнем шатре и отправилась за лекаршей, а Фериде и Гюлькыз расположились в торжественном. На столе все еще стояла еда.

- Если позволите, я поем, хатун - попросила Фериде.- Что за вопрос? Конечно, ешьте.

Тут Фериде зачерпнула пару ложек. Вошла Нурбану с женщиной лет пятидесяти.

- Я привела ее, хозяйка.

- Чего медлишь? Скорее покажи ей Лейли - тут Гюлькыз встала и пошла за Нурбану.Все три прошли к девушке. Она сидела на постели, чуть-чуть покачиваясь. В отогнутом пологе увидела Фериде за едой. Может, ей показалось, но в руке гостьи мелькнул мешочек...Нет, ей не показалось. Фериде заботливо засыпала весь яд, хорошенько размешала еду, и отставила чашу. Теперь она ждала с радостью охотника, расставившего капканы.А тем временем лекарша подошла к девушке и спросила:- Голова кружится?- Немного да- ответила Лейли, приподняв голову. Вид у нее был заплаканный и уставший.

- Вас тошнило?

- Да, так, слегка.