Часть 3 (1/1)

Томас Эдисон был для Сэмюэля Инсулла не просто боссом, на которого приятно работать, разделяя увлечение той же сферой деятельности. Он служил ему будто верный оруженосец своему рыцарю, почитая служение великому воину, за которого не жаль сложить в битве голову, не только своим долгом, но и честью. Так же, неистовой верой и правдой служили богам жрецы древности. Или ученые?— науке, отрицающей то, что невозможно наглядно доказать.Сэмюэль восхищался им, и как гением, и как человеком. Он совершенно искренне возмечтал о том, чтобы изобрести машину времени, лишь для того, чтобы вернуть покой его глубоко раненной кончиной жены душе. Столько всего кажущегося невероятным еще вчера становится возможным уже завтра! Отчего бы не оказаться тем, кто сможет запустить время вспять, ему?Он так и сказал Томасу, не удержался, что вернется в этот день, в тот момент, когда они сидели рядом на ступеньках, чтобы ее ему вручить. Сказал в шутку, говоря всерьез.Он очень любил его. Наверное, можно сказать, что был и капельку в него влюблен… Был полностью им очарован?— точно.Иначе бы не ударило так больно разочарование в том, кем восхищался. Именно как человеком. Которого любишь. И к которому все равно возвращаешься, находя для того одну-единственную причину, сколько бы их не было против.Томас Эдисон как околдовал его?— силой своей личности, мощью ума. Сэмюэль однажды подумал, что вообще вполне буквально, случайно, в процессе опытов с электричеством, которое не столь уж давно колдовством и сочли бы. Приворожил и сам того не заметил. Смешно, конечно, так думать. Как и про машину времени, всерьез.Однако никак иначе?— Колдуном, газетчики мистера Эдисона и прозвали. И все-таки не что иное, как чудо, он и создавал одно за другим.Умолкнувшие голоса, продолжающие звучать, точно слова, увековеченные на бумаге! Продолжающий жить миг, который можно переживать снова и снова, видя его воочию на белом экране! Чудо науки. Магические чудеса одно за другим…***Не в те минуты или столетия, не разберешь, не впоследствии, мысля более здраво, Сэмюэль Инсулл не поклялся бы перед судом присяжных в том, что он увидел. Но наверняка не увидел никто другой из присутствующих в зале леди и джентльменов, зачарованно наблюдавших за падением вод Ниагарского водопада, что стало возможно увидеть, хоть черно-белыми, в центре Нью-Йорка. Это Ниагара так загипнотизировала его, ввела в самый настоящий транс или что там все это было?!Сэмюэль увидел себя самого, как есть, всей палитрой красок, которую бы использовал живописец, одетым в дико яркий, нелепый, неприличный даже костюм, как для купания. Увидел и его, Томаса… Одетого так же более, чем странно. Странно с большой буквы! Потому особенно, что накинутый у него на плечах плащ жил своей собственной жизнью, то есть был действительно живым!А еще он увидел, как они целовались, держа друг друга в объятиях…Сморгнул, и красочная картинка исчезла, будто ее и не было перед глазами вместо черно-белой.Судя по зрителям, не повскакавшим с мест, вопя от испуга или возмущения, кроме него этого больше никто не увидел.А увидел ли в самом деле он…Все в нем настойчиво говорило ему, что да. Еще как!Потому что поцелуй этот он даже почувствовал…Как это, во всех отношениях, не невозможно.