Глава восьмая, в которой Инесса поступает безрассудно, а Леон признаёт свои ошибки (1/1)

Эжени надеялась, что с приходом утра все тяготы и сомнения вчерашнего вечера растают без следа, но ничего подобного не случилось. Она всю ночь провела без сна, ворочаясь в постели, и утром встала бледная, с кругами под глазами. Впрочем, в таком состоянии пребывала не она одна – Анжелика за завтраком выглядела печальной и вела себя необычно тихо, Жаклин будто осунулась за последние несколько дней, хотя ела с аппетитом. – Ты же не любишь яблоки, – удивлённо заметил Анри, наблюдая, как его супруга отправляет в рот один тонкий ломтик за другим. – Вдруг захотелось, – пожала плечами Жаклин, продолжая трапезу. Эжени быстро перевела взгляд на Леона, но тот даже не смотрел в сторону дочери д’Артаньяна. Он ел, не поднимая глаз от тарелки, и лишь иногда бросал мрачные взгляды в сторону сестры. Анжелика сегодня нарочно села подальше от него, между Инессой и Раулем. Граф де Ла Фер вышел к столу, но был бледен и пошатывался, лоб его по-прежнему укрывала белая повязка. Он съел очень мало и, извинившись, покинул столовую раньше всех.Над столом словно повисла грозовая туча. Себастьян де Шане с неизменной скорбью в голосе подвёл итоги вчерашней охоты – убито несколько десятков волков, но особенно крупных, с чёрной шерстью среди них не обнаружено. Отец Роберт продолжает взывать к Господу, Жан Шанталь сетует на хитрость Зверя, крестьяне недовольно ропщут, а он сам уже готов просить о помощи его величество короля. Анри заметил, что через несколько дней им уже надо быть на дороге в Париж. Одна Инесса сохраняла весёлое расположение духа, и у Эжени сжималось сердце при мысли, что скоро ей придётся огорчить сестру.Она подошла к отцу сразу же после окончания завтрака и позвала за собой Инессу. Все вместе они прошли в кабинет Себастьяна де Шане – мрачное помещение в тёмных тонах, вполне соответствующее характеру его владельца. Себастьян опустился в кресло, Инесса изящно присела напротив него, Эжени в волнении подошла к окну и выглянула наружу, но за окном был серый день, ничем не отличавшийся от вчерашнего. – Дети мушкетёров обещали мне помощь, а пока что от них одни только хлопоты, – раздражённо бросил отец. – Что это за всадник, который не может усидеть в седле, а его лошадь пугается каждого выстрела? – Отец, вы несправедливы, – вступилась за Рауля Инесса. – Моя Кудесница тоже пугалась выстрелов, и мне с трудом удалось её успокоить. Что ты хотела нам сказать, Эжени? – Это вас не обрадует, – Эжени понуро опустила голову. – Мне вчера в голову пришла мысль насчёт хозяина Зверя... прошу вас, отец, не перебивайте! Вы не верите, что у Зверя есть хозяин, но что, если он всё-таки есть? И у него есть цель – воздействовать на вас? Он опытный охотник, которому ничего не стоит поймать и воспитать волчонка, превратив его в страшное чудовище. У него достаточно сил, чтобы справиться с этим чудовищем. Он прекрасно знает ваши края, поскольку не раз охотился в них. – На кого ты намекаешь, Эжени? – нахмурился Себастьян. – Представьте, что он очень сильно хочет добиться от вас чего-то – или кого-то, – Эжени сделала паузу, позволяя отцу осмыслить услышанное. – Но вы не даёте ему этого, и тогда он создаёт проблему, с которой вы не можете справиться без него. Вы даёте ему то, чего он так страстно хочет, и он помогает вам избавиться от Зверя. – Не понимаю, к чему ты клонишь? – отец покачал головой. – Всё, что ты говоришь, лишь фантазии и дурные сны. Я никому ничего не отдавал... – Я поняла! – неожиданно вскрикнула Инесса тонким и пронзительным голосом. – Поняла! Это же я, я! Ты обещал меня в жёны Бертрану! Ах ты... – она захлебнулась криком, вскочила с кресла и подбежала к сестре – та в испуге отступила. – Серая мышка! Чёрная ворона! Он тебе нравится, да? Нравится? Или ты просто завидуешь? Завидуешь, что я выйду замуж, а ты останешься старой девой? – запальчиво выкрикивала Инесса: волосы её растрепались, глаза горели, и, что бы там не говорил отец Роберт, сейчас она была похожа на ведьму гораздо больше, чем Эжени. – Инесса, успокойся! – окрикнул отец, но его строгий голос не возымел действия. – Ты обвиняешь Бертрана в том, что он вырастил Зверя и послал его в наши земли, чтобы отец согласился выдать меня за него? – Инесса запрокинула голову и прямо-таки демонически расхохоталась. Эжени кивнула, чувствуя, как внутри всё закручивается в тугой ком. – Но это же нелепо! – воскликнул отец. – Зверя растили не один год, а Бертран попросил руки Инессы в конце нынешней зимы! Не мог он заранее всё это спланировать! – Может, он купил Зверя у кого-то, – несмело предположила Эжени. – А может, он изначально держал его для других целей... как охотничью собаку, например... – А может, ты выдумала всё это, чтобы разлучить меня с Бертраном! – выпалила Инесса, яростно сверкая глазами. – Скажите, отец, неужели вы ей верите? – Я не могу ничего утверждать, – Себастьян шумно сглотнул, – но от Железной Руки можно ожидать самых странных поступков. Он мог вырастить Зверя и легко управляться с ним, это верно, но... Зачем такая жестокость? Растерзанные женщины и дети – для чего? Только чтобы вынудить меня отдать за него Инессу? Но ему не нужно срочно вступать в брак – его финансовые дела вполне неплохи, он мог бы и подождать... – Он берёт меня в жёны не из-за денег! – возмутилась Инесса. – Он меня любит! И вы ничего не смеете говорить против него!Она сейчас до ужаса напомнила Эжени Анжелику – та вчера так же стояла, глядя на Леона, сверкая глазами и защищая Рауля, словно весь мир ополчился против него. Эжени печально вздохнула и уже готова была извиниться, но тут заговорил отец – и окончательно всё испортил. – Кроме того, этот план – запугать меня Зверем и принудить отдать дочь – слишком сложный и хитрый, в нём многое может пойти не так. Бертран же, насколько я его знаю – а знаю я его подольше, чем вы – человек простой, рубака и балагур. Он попросту не сможет придумать что-либо настолько сложное, потому что ум... не является сильной его стороной. – Вы хотите сказать, что он дурак? – глаза Инессы опасно потемнели. – Сестра обвиняет моего жениха, отец называет его глупцом! А я люблю его, слышите, люблю! И он меня любит! – Мы ничего не говорим против... – начала Эжени, но сестра яростно оборвала её: – Замолчи! Я сегодня же сбегу к нему и буду жить с ним как любовница, если вы, отец, не дадите согласия на брак! Пусть весь свет судачит обо мне, пусть я сделаюсь падшей женщиной, пусть! Зато я буду любить его и буду любима им! – Инесса, не смей так говорить! – отец повысил голос, но Инесса лишь расхохоталась ему в лицо. – Поздно! Прошло то время, когда я боялась вашего гнева! Теперь я убегу, и вы мне ничего не сделаете! Ваше имя будет опозорено – тем лучше! – Ты сошла с ума! – простонала Эжени. Сестра взглянула на неё и скорчила злобную гримаску: – Если в его замке, милая сестрица, я обнаружу Зверя, то покормлю его, чтобы он больше не нападал на несчастных крестьян! У тебя есть ворон, почему бы Зверю не быть моим питомцем?Выпалив это, Инесса развернулась, с силой толкнула дверь и исчезла в коридоре. Себастьян вскочил с места, бросился за ней, но его крик ?Инесса, постой!? раскатился эхом и потерялся в хитросплетениях замка. Отец остановился возле двери и сердито поглядел на Эжени: – Тебе следовало рассказать всё мне одному! – Простите, отец, – она смиренно склонила голову. – Мне не хотелось ничего скрывать от неё. – Безумие! – он потряс головой. – Последний раз такой скандал был, когда Инессе было лет десять. Как её задели твои слова о Бертране! Теперь она будет злиться на тебя – а заодно и на меня – не меньше недели. – Я поговорю с ней, попрошу прощения, – Эжени вздохнула. ?Скоро у меня будет целый список людей, у которых я должна просить прощения – Леон, Инесса, возможно, Бертран и отец Роберт?, – с грустью подумала она. – Не сейчас – сейчас она не в себе, – остановил её отец. – Подожди, поплачет, успокоится... А я пока подумаю, что делать с Бертраном. Что там за шум?Действительно, снизу доносились взволнованные крики, топот ног, что-то зазвенело, захлопали двери... Эжени, чувствуя нарастающую тревогу, бросилась прочь из кабинета отца. По пути она задержалась, чтобы вернуть на место опрокинутый подсвечник – к счастью, без свечей, поправила загнутый угол ковра и кинулась вниз по лестнице. Сердце колотилось всё сильнее и сильнее – она вдруг поняла, что слова Инессы о побеге не были пустой угрозой.Когда Эжени выбежала во двор, там было пусто, и она на миг почувствовала облегчение, но тут послышалось ржание, и из-за угла вылетела Кудесница – каштановые грива и хвост её развевались на ветру. Верхом на кобыле сидела Инесса – тёмные волосы трепал ветер, глаза горели мрачной решимостью, руки крепко сжимали поводья, юбка смялась – Инесса сидела по-мужски. Не удостоив сестру взглядом, младшая дочь Себастьяна де Шане развернула лошадь и поскакала прочь – копыта ударялись о землю, взбивая пыль. – Инесса! – в отчаянии позвала Эжени, но её слабый голос унёс ветер. Сестра, словно не осознавая опасности, скакала к лесу – тому самому, где сейчас вполне мог промышлять Зверь, и тёмная фигурка всадницы, уменьшаясь в размерах, быстро скрывалась вдали.***Кудесница была самой быстрой кобылой во всей конюшне после Серого Ветра, и Инесса де Шане стремительно удалялась от замка, в котором провела всю свою жизнь. Сердце стучало, словно готовое вылететь из груди, глаза щипало от слёз, губы дрожали от горькой обиды. Назвать её жениха, Бертрана Железную Руку, благороднейшего и храбрейшего человека, преступником, предположить, что он мог натравить Зверя на беззащитных женщин – да Эжени, должно быть, совсем тронулась умом! И, что самое ужасное, отец поверил нелюбимой старшей дочери, а её, Инессу, даже слушать не стал!?Сейчас я доберусь до Бертрана, выплачусь у него на груди, и он всё решит?, – думала Инесса, понукая свою лошадь. ?Он найдёт способ убедить отца в его неправоте, отец принесёт свои извинения и позволит нам тут же обвенчаться. А Эжени... видеть её не хочу больше! Завистливая старая дева!?Через некоторое время ярость немного улеглась, и Инессе перешла с галопа на рысь, оглядываясь по сторонам. Она проскочила через небольшой лесок и теперь двигалась по берегу реки – эта дорога вела в земли Бертрана. Инесса понимала, что Зверь может оказаться где-то поблизости, но утешала себя тем, что, во-первых, она не в лесу, во-вторых, сейчас ясный день, в-третьих, Кудесница скачет быстро, а в-четвёртых, как-никак, Инесса вооружена. Убегая из замка, она захватила с собой пистолет, с которым вчера охотилась на волков, и его холодная металлическая тяжесть придавала ей уверенности.Кудесница нервно фыркала и косилась по сторонам – Инессе пришлось на время оставить собственные страхи и успокаивать кобылу, гладя её по шее и шепча ласковые слова. Дорога вилась по берегу, вдоль чёрных дыр пещер – Инесса кинула на них боязливый взгляд, но они, судя по всему, были необитаемы – можно было не бояться, что на неё нападёт какая-нибудь гадость вроде летучих мышей. Рядом шумела река, перекатываясь среди камней, и в её быстрых водах мелькали то сломанные ветки, то листья, то пёстрые спинки рыбок.Вскоре дорога пошла в гору, и Инесса припала к спине лошади. Где-то за спиной послышался далёкий волчий вой, и она вздрогнула, а Кудесница издала короткое нервное ржание. – Ничего, ничего, скоро мы доберёмся до Бертрана и будем в безопасности, – прошептала Инесса, похлопывая её по шее. Какой-то частью души она уже пожалела, что так авантюрно сорвалась с места и бросилась бежать – надо было хорошенько обдумать побег, а заодно попытаться убедить отца и сестру в невиновности Бертрана...Кудесница снова дёрнулась и заржала громче, чем прежде. Сзади послышался треск, хруст сучьев, и Инесса поспешно обернулась, крепче сжимая поводья. В первый миг она ничего не увидела – слишком круто изгибалась тропа – но потом раздалось глухое рычание, и из-за поворота показался Зверь.Он и правда был огромен – больше всех волков, когда-либо виденных Инессой – но в остальном походил на волка. Шерсть его была угольно-чёрной, глаза горели желтовато-зеленоватым огнём, зубы были оскалены, словно он усмехался, а из горла исходило низкое глухое рычание. Инессу охватил неизведанный доселе ужас – телу вдруг стало очень холодно, из груди вырвался неясный всхлип, а руки, действуя будто сами по себе, вскинули пистолет и спустили курок. От грохота выстрела Кудесница с испуганным ржанием рванулась вперёд, и Инесса едва успела вцепиться в поводья и снова припасть к спине кобылицы. Она не знала, попала она в Зверя или нет, но сейчас он мчался за ней, ровно и быстро, а времени перезарядить пистолет и выстрелить уже не оставалось.Перед глазами пронеслись мелкие деревца, жёлтый песок, камни, лежащие кое-где на тропе, а потом всё заслонила тёмная грива Кудесницы. Инесса лежала, уткнувшись ей в шею, охваченная смертельным страхом, а кобыла неслась куда глаза глядят, стремясь спастись от преследующего её Зверя. Поводья больно резали пальцы, сердце колотилось где-то в горле, голова кружилась так, что Инесса боялась потерять сознание и упасть с лошади. Тогда точно конец – она не отобьётся от Зверя, как это сделала Жанна Валли. Как, должно быть, больно, когда острые зубы впиваются в твоё тело! ?Глупая, и зачем я только сбежала?? ?Если выживу, никогда, никогда больше не буду охотиться!? – пронёсся в голове вихрь лихорадочных мыслей.В попытках оторваться от Зверя Кудесница рванула в сторону, уходя в лес. Затрещали под её телом ветки, вновь разнеслось над лесом тревожное ржание, совсем близко от Инессы клацнули зубы Зверя, и она закричала от ужаса, чувствуя, как её стягивают с лошади. К счастью, Зверь ухватил только край юбки, и та разорвалась – в зубах хищника осталась только полоса красной материи. В полубессознательном состоянии Инесса едва расслышала ответное ржание и ответный крик, гулко разнёсшийся по лесу. – Инесса! – навстречу вылетел Бертран на своём рослом вороном жеребце. Конь поднялся на дыбы, увидев Зверя, но Бертран удержал его и развернул так, чтобы перекрыть дорогу Кудеснице. Она снова громко заржала и попятилась перед препятствием. – Сражайся со мной! – прогремел Бертран, легко соскакивая на землю. Инесса, судорожно сжимавшая поводья, приподняла голову и закричала ещё громче, видя, как Зверь взлетает в воздух, и мгновение спустя его зубы смыкаются на руке Бертрана. На правой руке – зубы лязгнули о металл, Бертран повалился наземь, но мощным пинком отпихнул Зверя от себя, и в руке его блеснул пистолет.Грохот выстрела показался оглушительным, взвился дымок, Зверь взвыл и, развернувшись, метнулся прочь – только ветки захрустели. Бертран попытался перезарядить пистолет, но с помощью одной руки и зубов это было не так-то просто сделать. – Ушёл, скотина! – ругнулся Железная Рука и прибавил ещё пару крепких выражений, но в ушах Инессы они прозвучали сладчайшей музыкой. Когда Бертран приблизился к ней, она не смогла разжать руки – ему пришлось осторожно, по одному, разогнуть её пальцы и спустить невесту на землю. Кудесница всё ещё фыркала и крутила головой, не веря, что опасность миновала, а Инесса упала на грудь Бертрана и разрыдалась.***За сегодняшнее утро произошло больше событий, чем за всё пребывание детей мушкетёров в замке – так, по крайней мере, думал Леон. Эжени высказала свои подозрения насчёт Бертрана, Инесса, поссорившись с отцом и сестрой, сбежала из замка, наткнулась в лесу на Зверя, но её спас Железная Рука. Себастьян, Анри и Леон, отправившиеся вслед за Инессой, встретили её и Бертрана на полпути. Оказалось, Железная Рука ехал обычной дорогой по берегу реки, намереваясь нанести визит Себастьяну де Шане, услышал шум в лесу, свернул и поспел как раз вовремя, чтобы защитить Инессу от Зверя. После этого, разумеется, ни о каком побеге речи идти не могло, и Бертран повёз невесту к отцу.Инесса, притихшая после произошедшего, проплакала почти весь день – впрочем, Леон не мог не признать, что слёзы ей к лицу. Бледная и растрёпанная, она просила прощения у отца, у сестры, припадала к Бертрану и объяснялась в вечной любви к нему. Удивительно, но Железная Рука не был оскорблён обвинениями в свой адрес – скорее, они его позабавили. – Значит, малютка Эжени считает, что я люблю Инессу так сильно, что пустил в ваши земли Зверя, лишь бы получить её руку? – хохотнул он. – Шевалье де Шане, вашей дочери бы романы писать! – Простите меня, – в который раз повторила Эжени, глядя на железный протез, на котором ясно виднелись царапины от клыков Зверя. – Я заблуждалась. Решение Инессы было внезапным – вы не могли предугадать, что она появится на дороге, натравить на неё Зверя, а потом спасти её. И потом, вряд ли бы Зверь укусил вас, если бы вы были его хозяином. Думаю, своему хозяину Зверь во всём подчиняется и смирно сел бы у его ног. – Если вы по-прежнему считаете меня преступником, милости прошу в мой замок, – сказал Бертран Себастьяну. – Осмотрите его сверху донизу, и если вы найдёте хоть какие-то следы Зверя, можете вздёрнуть меня как последнего вора. – Это совершенно не нужно, – ответил де Шане. – Я верю в вашу невиновность и искренне приношу вам извинения. – Я тоже, – кивнула Эжени. – Прошу прощения за то, что усомнилась в вашем честном имени и заставила усомниться отца. И ты, Инесса, прости, что разозлила тебя. – Я получила по заслугам, – печально откликнулась Инесса, но глаза её сияли радостью, когда она взглянула на жениха. – Я поступила глупо и безрассудно и едва не поплатилась за это. – Однако Зверь и правда будто заколдованный – и я, и Инесса стреляли в него и промахнулись! – заметил Бертран. – Или же он хорошо знает человеческую породу и весьма ловко уворачивается от пуль. – Господа, у меня идея, – заговорил Рауль (при разговоре присутствовали все дети мушкетёров). – Мадемуазель де Шане видела пещеры возле реки – я тоже видел их, когда во время охоты уехал от остальных. Я даже собирался обследовать их, но не успел – и, может быть, это к лучшему. Эжени предполагала, что логово Зверя в лесу – но что, если она ошибалась? Если Зверь прячется не в лесу, а в пещере? – Тогда понятно, почему его не могли найти! – воскликнул Анри. – Но в пещере его негде привязать или запереть! – возразила Жаклин. – Если пещера достаточно большая, в неё можно притащить клетку или, на худой конец, привязать Зверя к какому-нибудь камню, – ответил Леон. – Хозяин может через лес незаметно пробираться к нему, приносить еду, выводить Зверя и выпускать в лесу или в поле, когда там люди. – Значит, хозяин хорошо знает лес, – заметил де Шане. – Им может оказаться любой крепкий мужчина из деревни, смыслящий в охоте, – сказал Бертран. – Любой из тех, кто был вчера с нами на Великой охоте, мог оказаться хозяином. И пока мы стреляли по волкам, Зверь спокойно сидел в своей пещере! Нас всех одурачили! – Не думаю, что Зверь сидел спокойно, – усмехнулся Леон. – Попробуй посиди тут спокойно, когда над тобой скачут и стреляют! Думаю, он метался в пещере, может, даже выл, но выстрелы и вой волков заглушали его. – Кстати, а к какой всё-таки породе принадлежит Зверь? – полюбопытствовал Анри. – Понимаю, мадемуазель де Шане была испугана, но вы, Бертран, вы его хорошо разглядели? – Это волк, – уверенно ответил Бертран. – Огромный, как чёрт, чёрный, как смоль, умный, как первый министр, ловкий, как змея, но волк. – Вот и хорошо, – с облегчением вздохнула Анжелика. – Всё-таки хорошо, когда знаешь, с какой тварью имеешь дело. – Через несколько дней снова соберёмся на охоту, – громогласно заявил Себастьян, – только на этот раз осмотрим пещеры. Если не застанем Зверя, то устроим на него засаду. А поймав Зверя, разберёмся и с его хозяином. – Может, довольно разговоров о Звере? – дрожащим голосом спросила Инесса, зубы у неё чуть слышно стучали, пальцы сминали разорванный подол. – Я понимаю, это очень важно, но я сыта этими ужасами до конца жизни. – Конечно-конечно, – торопливо проговорил де Шане, – отправляйся к себе, приходи в чувство. Шевалье де Мармонтель, моя благодарность вам не имеет границ. Ещё раз приношу извинения, вы – всегда желанный гость в моём доме. – Извинения приняты, – пророкотал Бертран. – А вот Зверю придётся несладко, когда я поймаю его! Подумать только, что он сотворил с моей рукой! – Если бы вы подставили не железную руку, а настоящую, вам пришлось бы ещё хуже, – заметил Леон. Бертран расхохотался, Анжелика, как краем глаза увидел Леон, тоже улыбнулась. – И то верно! Хорошо, что я не перепутал руки! – всё ещё посмеиваясь, де Мармонтель удалился. Инесса, поддерживаемая служанкой, ушла к себе, Анри и Жаклин рука об руку покинули гостиную. Эжени исчезла, будто её и не было, Себастьян де Шане, проводив гостя, отправился в свой кабинет. Что касается Леона, то он тяжело вздохнул и пошёл следом за Раулем и Анжеликой.У него оставалось ещё два незаконченных дела.Когда Леон зашёл в комнату Рауля, граф сидел в кресле у приоткрытого окна, а Анжелика устроилась прямо на подоконнике и что-то оживлённо говорила. При виде капитана Рауль приподнялся, но тут же побледнел и снова опустился в кресло. Анжелика взглянула на брата, и сияние в её глазах померкло. – Граф де Ла Фер, – Леон решил сразу брать быка за рога, – я обдумал ваши вчерашние слова и пришёл к выводу, что трудно найти более достойного мужа для Анжелики, чем вы. Раз моя сестра любит вас, то я не смею препятствовать и даю согласие на ваш брак.Эти высокопарные слова стоило произнести хотя бы ради того, чтобы увидеть, как лицо Анжелики засветилось ещё ярче, чем раньше. Рауль снова поднялся и с достоинством поклонился. – Благодарю вас, Леон. Надеюсь, я не разочарую ни ваших надежд, ни ожиданий Анжелики. – Сестра, разреши поговорить с тобой наедине, – Леон кивнул Раулю и вышел. Анжелики, как и вчера, шла за ним, лицо её, переменчивое, как ветер, отображало одновременно неземное счастье и тревогу. ?Она ожидает, что я буду вновь упрекать её?, – с горечью подумал Леон. ?До чего я дошёл – родная сестра меня боится?. – Анжелика, послушай... – начал он и не договорил – сестра кинулась к нему. Леон уже успел приготовиться к пощёчине или тумакам, но Анжелика крепко обняла его за шею и прижалась к груди. – Леон, милый мой брат, спасибо тебе! – горячо прошептала она.?Не хватало ещё, чтобы нас застукал кто-нибудь из прислуги – тогда слова Эжени точно станут правдой?, – подумал Леон, оглядываясь по сторонам. К счастью, в коридоре было пусто, и он ласково погладил сестру по волосам. – Прости меня. Я вёл себя как дурак, думающий только о себе, – сказал он. – И, что самое обидное, я не понял бы этого, если бы не Эжени. Она вчера открыла мне глаза. – Она и мне их открыла – сказала, что Рауль любит меня, – ответила Анжелика, отрываясь от него. – Она многое видит из того, что люди пытаются скрыть. – Да, – в этот момент ленточка, приколотая к рубашке возле сердца, словно начала жечь Леону грудь. ?Надо с этим побыстрее разобраться?, – подумал он и решительно тряхнул головой. – Я вчера повёл себя как настоящий негодяй, – вздохнул он. – Мало того, что тебе наговорил чёрт знает чего, так ещё и с Эжени поссорился. Она слышала наш вчерашний разговор и пыталась убедить меня, что я неправ. – Помирись с ней! – пылко воскликнула Анжелика и тут же смущённо опустила глаза. – Знаешь, а я не рассказала Раулю о нашей ссоре. Зачем его волновать? – И хорошо, – кивнул Леон. – А о своей любви к нему ты кому-нибудь рассказывала? – Тоже нет, – она светло улыбнулась. – Расскажу завтра за завтраком – объявлю всем о нашей помолвке. Представляешь, как удивятся Анри и Жаклин? – Представляю, – при имени Жаклин у Леона неприятно кольнуло сердце, и он выпустил сестру из объятий. – Ладно, ты возвращайся к Раулю, а я пойду разыщу Эжени.Он кивнул сестре и направился прочь, по пути прикидывая, где может находиться старшая дочь де Шане. Она могла, конечно, пойти куда угодно, но ему ведь не впервой разыскивать молодых девушек.У капитана Леона оставалось ещё одно незаконченное дело.