1. Неудача Франсуа-Армана (1/1)

Франсуа-Арман д’Орсан, молодой человек, весьма приятный внешне, богатый и знатного происхождения?— поговаривали, что он приходится дальним родственником не то всесильному министру финансов Кольберу, не то когда-то могущественному кардиналу Ришелье, чья тень всё ещё, казалось, витала под сводами Лувра?— так вот, этот замечательный молодой человек был в бешенстве.Стоило ему на несколько месяцев покинуть Париж и удалиться в своё имение, так город сразу изменился до неузнаваемости! Впрочем, возможно, что глаза Франсуа-Армана после сумрака густых лесов, зелени рощ и просторов полей ещё не привыкли к узким городским улицам и домам, которые жались друг к другу тесно, как озябшие воробьи. Но, как бы то ни было, а когда-то любимый Париж казался шевалье д’Орсану серым и грязным, улицы?— переполненными людьми до невозможности, городской шум?— чересчур громким, а погода?— холодной и неприветливой, как равнодушная любовница.В Париж пришла зима, но пришла как-то вяло, не уверенной поступью полноправной правительницы, а робкими шажками провинившейся служанки, пришла и застыла на пороге, не решаясь идти дальше. Снег выпадал и почти сразу таял, оставляя под ногами отвратительную сероватую кашу, весь Париж был затянут туманом, и чуть ли не каждый второй горожанин кашлял и ёжился от холода и сырости. Неудивительно, что настроение шевалье д’Орсана вполне соответствовало такой погоде.На улицах Парижа появилось слишком много бродяг и цыган?— против них то и дело выпускались грозные указы, но они, исчезая на время, появлялись снова, проникая, как зараза, в любую щель. Проезжая по улицам, д’Орсан замечал то смуглых чумазых мальчишек, выпрашивавших милостыню, то спешащую куда-то полную седовласую женщину, закутанную в шаль, то молодую девушку, развлекавшую зрителей простеньким танцем с бубном.Не меньше, чем погода и улицы, его разочаровывали люди. Разговоры с бывшими приятелями теперь стали пресными, женщины, когда-то дарившие ему улыбки, едва удостаивали его взглядом, власть имущие им не интересовались. Этим летом, пока Франсуа-Арман в блаженном неведении отдыхал у себя в поместье, в Париже, да и не только в нём, произошли удивительные события, до сих пор бывшие у всех на устах. Говорили о похищении и чудесном возвращении королевских сокровищ, о спасении чести королевы-матери, о невероятном воскрешении четырёх знаменитых мушкетёров?— Атоса, Портоса, Арамиса и д’Артаньяна... И, разумеется, об их детях, тоже принявших самое непосредственное участие в произошедших событиях.Д’Орсан поначалу живо заинтересовался детьми мушкетёров. В возвращение с того света он не верил, но среди пятерых отпрысков мушкетёров было две женщины?— точнее, молодые девушки, и это не могло не заинтересовать Франсуа-Армана. Что и говорить, он пользовался успехом у прекрасного пола?— высокий, стройный и широкоплечий, с чёрными волосами и пронзительными серо-карими глазами, всегда аккуратно подстриженными усиками и бородкой, насмешливой улыбкой и столь же насмешливым изгибом чёрных бровей. Его лицо называли мужественным, привлекательным, чертовски красивым, дьявольским, а его язык?— острым, словно шпага. Франсуа-Арман одержал немало побед как в дуэлях, так и в любви, и любое новое хорошенькое личико было интересно ему.Но дети мушкетёров разочаровали его сильнее всего остального. Из сыновей мушкетёров не получилось друзей, с которыми можно было распить бутылочку-другую бургундского, с ветерком проехаться по дороге и весело пошутить. Сыновья Атоса, Арамиса и Портоса слишком дорожили своей честью и держались отстранённо, не желая приглашать в свой круг чужих. За очень недолгое время они настолько разозлили Франсуа-Армана, что он готов был вызвать каждого на дуэль, но не находил повода.Рауль де Ла Фер, сын Атоса, оказался занудой, обожающим читать морали. Он, взирая на окружающих с высоты своего роста (д’Орсана возмущало то, что ему, с его немаленьким ростом, приходилось смотреть на Рауля снизу вверх!), умудрялся оставаться скромным и порой даже незаметным, всегда был рассудителен и являл собой истинное христианское смирение. Тонкие остроты Франсуа проходили мимо сына Атоса, не задевая его, а все предложения дружбы были вежливо и холодно отклонены. Ходили слухи, что во время истории с сокровищами Рауль был ранен кинжалом и чудом остался жив. ?Лучше бы его убили?,?— мрачно думал Франсуа-Арман.Анри д’Эрбле, сын Арамиса, был, как признавался себе д’Орсан, слишком похож на него самого?— красивый утончённый молодой человек, прекрасный наездник и фехтовальщик, острый на язык, при этом с деньгами и высокого, пусть и не вполне законного, происхождения. Он был дружелюбен и открыт в общении, но у Франсуа оставалось неприятное чувство, что д’Эрбле смеётся над ним?— за его спиной или же прямо в лицо. ?Нет, мне не нужен друг-соперник?,?— решил для себя д’Орсан.Леон дю Валлон, сын Портоса, благородным происхождением не обладал и не пытался это скрывать. Он был грубоват, резок, порой несдержан на язык и слишком дерзко смотрел на Франсуа. Вдобавок ко всему, хоть Леон и не был красавцем, его холодный взгляд пронзил едва ли не больше женских сердец, чем задумчивый с поволокой взгляд шевалье д’Орсана. Франсуа-Армана возмущала такая несправедливость. Он мог бы отомстить капитану, влюбив в себя его младшую сестру, но баронесса дю Валлон оказалась совсем не такой, какой её представлял д’Орсан.Анжелика дю Валлон, дочь Портоса, была мила?— этого Франсуа, видя её ясные голубые глаза и счастливую улыбку, отрицать не мог. Вместе с тем она была вспыльчива, прямолинейна, простодушна, наивна, отнюдь не глупа, дурно воспитана и обладала неуёмным аппетитом. Если бы не совершенно к ней не подходивший титул баронессы и не пышные наряды, в которых Анжелика явно чувствовала себя неуютно, она легко сошла бы за крестьянку или трактирную служанку. В общем-то Франсуа-Арман ничего не имел против милых служанок?— они, как правило, доставляли куда меньше хлопот, чем их госпожи,?— но баронесса с манерами служанки и характером Портоса? Нет уж, увольте!Второй девушкой была Жаклин д’Артаньян, дочь маршала Франции, и уж она-то была куда поинтереснее Анжелики! Светлокудрая, с тёмно-карими, почти чёрными глазами и грацией дикой кошки, она иной раз опаляла Франсуа таким взглядом, что он переставал жалеть, что приехал в Париж. О, такая девушка стоила того, чтобы за неё побороться! Жаклин благодаря своему происхождению и благосклонности королевы (она была фрейлиной Анны Австрийской) пользовалась популярностью при дворе и могла считаться завидной невестой, но Франсуа с удивлением обнаружил, что претендентов на её руку нет, а многие мужчины хоть и отзываются о Жаклин с восхищением, всё же сторонятся её. Это удивило его и заставило внимательнее присмотреться к фрейлине.?Возможно, у неё есть любовник, настолько влиятельный, что с ним боятся связываться???— Франсуа-Арман перебрал в голове возможных кандидатов, но ни на ком не остановился. ?Или она вовсе не интересуется мужчинами???— при этой мысли он усмехнулся. ?А что, некоторым девушкам нравятся другие девушки. Скорее всего, она ещё не знает, что такое мужчина...?. Подумав о том, как он пробудит в молодой, прекрасной и невинной девушке страсть, д’Орсан усмехнулся, и жизнь, ещё недавно казавшаяся ему совсем бесцветной, вновь обрела краски.Жаклин д’Артаньян оказалась куда упорнее, чем предполагал Франсуа-Арман. На его комплименты она отвечала улыбкой и лёгким наклоном головы, ничем не выказывая тёплых чувств и даже не краснея. Когда д’Орсан перешёл к более решительным действиям и стал ненароком касаться девушки?— то подавал ей руку, то подходил слишком близко, то как бы невзначай вдыхал запах её волос,?— Жаклин лишь отстранялась, не глядя на него. Цитирование строк о любви никакого результата не дало?— Жаклин хвалила их красоту, но смотрела по-прежнему безучастно.?Либо она очень старательно скрывает свои чувства, либо просто не понимает моих намерений?,?— подумал Франсуа, которого холодность дочери д’Артаньяна уже начала раздражать, и на следующий же день открыто ринулся в бой.***Всё началось с вполне невинного разговора столь же невинным и светлым утром. Небо, поначалу затянутое туманом, мало-помалу сменило цвет с белого на нежно-голубой, и через широкие окна Лувра виднелись сквозь дымку очертания Парижа. Д’Орсан перехватил фрейлину королевы, когда она с сосредоточенным видом спешила куда-то по коридору.?— Мадемуазель д’Артаньян! —?он приветствовал её поклоном и взмахом шляпы, Жаклин остановилась и сделала книксен. —?Позвольте мне украсть несколько минут вашего времени.?— Простите, сударь, а подождать это не может? —?девушка была раздосадована и не скрывала этого.?— Я не могу ждать! —?пылко объявил Франсуа-Арман, пытаясь заметить огоньки во внимательно смотревших на него тёмных глазах. —?Это дело чрезвычайной важности!?— Тогда нам стоит отойти,?— лицо Жаклин стало ещё серьёзнее, она свернула в одну из многочисленных комнат и подошла к окну, д’Орсан поспешил за ней. Его обрадовало то, что в комнате не было ни души?— всегда лучше изливать свои чувства наедине...?— Это важно? —?д’Артаньян, явно взволнованная, уставилась ему в лицо. —?Это касается её величества? Или его величества??— Нет, это касается вас,?— Франсуа-Арман глубоко вздохнул, припоминая заготовленные слова. —?Вас и ещё одного несчастного, которого вы погубили.?— Что? Я? —?в смятении воскликнула Жаклин. —?Но я никого не губила! Кого вы имеете в виду, сударь??— Франсуа,?— он и правда просил её называть себя по имени при первом знакомстве.?— О ком вы, Франсуа? —?повторила фрейлина. —?Я в последнее время не делала ничего такого, что могло бы навлечь беду на кого бы то ни было...?— Я уже сказал вам имя этого несчастного. Только что,?— д’Орсан сделал паузу, наслаждаясь замешательством в глазах собеседницы.?— Но вы... Вы назвали своё имя,?— Жаклин медленно подняла глаза, начиная понимать, что он имеет в виду. —?Как я могла погубить вас, Франсуа??— Вы забрали моё сердце и не хотите вернуть его,?— торжественно ответил он.?— О нет, прошу вас! —?судя по недовольной гримаске, появившейся на лице Жаклин, ей не впервые приходилось выслушивать подобные вещи. —?Сейчас вы скажете, что жить без меня не можете, сравните мои глаза со звёздами, а волосы с шёлком, назовёте меня жестокой…?— Ни разу не видел чёрных звёзд,?— спокойно ответил д’Орсан,?— и жить без вас я смогу, но моя жизнь будет очень... скучной. А вы бы могли сделать меня счастливым!?— Как вы могли влюбиться в меня? Мы ведь знакомы всего неделю!?— О, Ромео и вовсе влюбился в Джульетту за одну ночь! —?легко возразил Франсуа.?— Мне льстит это сравнение, но я не хочу умереть в объятиях возлюбленного, после того как он покончит с собой! —?заметила Жаклин, и от д’Орсана не укрылось, как запунцовели её щёки, когда она заговорила про объятия.?— Зачем же умирать? —?ещё более пылко, чем в начале разговора, воскликнул Франсуа. —?Надо жить, радоваться жизни и любить её! Вы так молоды и так прекрасны, но всё ещё не знали любви?— так позвольте же мне исправить это!?— Откуда вы знаете... Почему вы думаете, что я не знала любви? —?Жаклин постаралась напустить на себя холодность, но это ей удалось не очень хорошо?— всё же она была смущена словами д’Орсана.?— Это видно по тому, как мило вы краснеете,?— самым бархатным голосом, на какой он был способен, проговорил Франсуа-Арман. —?Вы прелестная юная девушка, я, не стану скромничать, тоже весьма хорош собой, и я вам нравлюсь, я не раз замечал, как вы смотрите на меня...?— Боюсь, вы сами ввели себя в заблуждение,?— сухо ответила Жаклин.?— Тогда скажите мне в лицо, что я вам не нравлюсь,?— предложил д’Орсан, нахмурившись. —?Разбейте мне сердце, и я в этот же миг покину Лувр, Париж и никогда больше не появлюсь здесь.?— Если бы от вас можно было отделаться так просто! —?вздохнула Жаклин. —?Вы и правда хороши собой, но вы мне не нравитесь... не в этом смысле,?— она снова покраснела. —?И вы правда считаете себя первым мужчиной, произносящим передо мной такие речи??— Нет, не считаю, но я буду самым настойчивым среди них.?— Не люблю настойчивых,?— Жаклин поморщилась, но затем улыбнулась. —?Самый настойчивый мужчина из всех, что я знала?— капитан Леон.?— Он тоже добивался вашей любви? —?Франсуа нахмурился снова, теперь уже по-настоящему забеспокоившись. Леон дю Валлон с его бесстрастным лицом, холодным цепким взглядом и гвардейской выправкой, пожалуй, мог бы стать серьёзным соперником.?— Не совсем... Он намеревался меня арестовать.?— Одно другому не мешает.Тут Жаклин уже рассмеялась в голос.?— О нет, только не Леон! Он не из тех, кто будет признаваться в любви своему врагу... или домогаться его. Он иногда бывает совершенно невыносим, но приходится признать, что Леон?— человек чести.?— Вы были его врагом? За что он вас собирался арестовать? —?д’Орсану стало действительно интересно, но Жаклин отмахнулась.?— Это долгая история, а я и так задержалась. Простите, Франсуа, но если вам больше нечего мне сообщить, я пойду. И на ваши чувства я вынуждена ответить отказом. Покидайте Лувр, раз уж вы так решили, и лечите своё бедное сердце.В этих словах была неприкрытая насмешка, и этого Франсуа-Арман уже не мог вынести. Эта белокурая бестия так сверкнула на него огненными глазами, а после развернулась, взмахнув подолом пышного персикового платья, и собралась уходить!?— Постойте! —?Жаклин развернулась, и он, бросившись вперёд, притянул её к себе и впился губами в неподатливые губы фрейлины. Жаклин вдруг обмякла и замерла в его руках, и д’Орсан уже мысленно торжествовал победу, но, как выяснилось, такая покорность была вызвана лишь неожиданностью. В следующее мгновение губы обожгло укусом, а щёку?— хлёсткой пощёчиной.?— Да как вы смеете! —?Жаклин рванулась назад, но Франсуа схватил её за запястья?— боль, хоть и была довольно сильной, только подстегнула его.?— Не противьтесь своей судьбе, Жаклин,?— он снова притянул девушку к себе, но та рванулась сильнее, выворачиваясь из его пальцев, и вдобавок больно лягнула Франсуа в колено?— он крякнул и разжал руки.?— Если вы ещё раз посмеете меня тронуть, я закричу! —?Жаклин вновь обожгла его взглядом. —?Я дочь д’Артаньяна! Я фрейлина её величества! Молитесь, чтобы королева не узнала о том, что вы сделали!?— В следующий раз я могу оказаться рядом в тот миг, когда близко не будет никого, и её величества тоже,?— выдохнул д’Орсан, пытаясь сохранить самообладание. —?А ваш отец вряд ли сможет вам помочь?— не вернётся же он с небес, в самом деле?Франсуа-Арман покинул комнату очень вовремя?— ещё миг, и Жаклин, которую переполняли ярость и горе, разрыдалась бы?— а с заплаканными глазами очень трудно разобрать, в какое место ты бьёшь обидчика кочергой.