Салон Анны Павловны Шерер (1/1)

Анна Павловна Шерер была не только обладательницей одного из самых изысканных и блистательных салонов, но и хозяйкой таинственных и чарующих маскарадов, к которым допускался узкий круг людей, которые, впрочем, приводили с собой такую шумную и многочисленную толпу, что среди них встречались даже неподготовленные для таких забав компаньоны. Несмотря на то, что Анна Павловна любила порядок и соблюдение хоть каких-то формальных приличий, к которым относилось правило, что никто не должен ни при каких условиях рассказывать об их ?целомудренных? и милых празднествах, но так как самый главный постулат так часто нарушался, причем чаще всего нарушался самой Анной Павловной, то о нём и о других пришлось забыть.Весь Петербург любил эти ночные вылазки в дом Анны Павловны, где в воздухе среди эфиров ощущался пряный запах предвкушения нового незабываемого приключения, состоящий из томных переглядываний сквозь прорезы чудных масок, тайных знаков, переданных на языке вееров, ?случайных и неловких? соприкосновений, пробуждающих цепочку волнующих мурашек. Все эти милые и приятные прелюдии, наверное, были важнее тех минут, проведенных в укромном месте под защитой балдахинов, которые превращали любой уголок просторных комнат в прелестный альков. Но даже вся эта тонкая игра не стоила свеч, если бы не одна приятная мелочь, которая и придавала всем этим вечерам это сладостно-пряное послевкусие, что оставалось утром?— анонимность.И этой ночью князь Андрей Болконский решил оставить свою кроткую, но от этого не перестающей быть его ночным кошмаром, супругу, чтобы закружить в этом шумном танце масок тревожащие его мысли, которые становились навязчивее и громче в её присутствии.—?Запрягли коней? —?обернулся князь на тихие шаги, которые должны были принадлежат его старому слуге, Ефимычу, который несмотря на чистый костюм и некоторые европейские замашки раболепно преклонялся перед ним, ведь это ?князь?. Но это оказалась Лиза, которая направила на него непонимающий и вместе с тем жалостливый, вопросительный взгляд. Её верхняя пухлая губа начала подрагивать, предвещая поток жалоб и слёз. В такой немой сцене, которую прервал Ефимыч условным знаком, дав понять, что можно отъезжать, они простояли несколько секунд. Князей Андрей, подойдя к своей маленькой жене, ласково и сухо приобнял её, целомудренно коснулся губами бледного лба и попрощался с ней, ловко огибая дверной проход, который она невольно загородила.Он стремительно спустился по крутой лестнице вниз, запрыгнул в карету и приказал ехать к Анне Павловне. В окне дома стояла Лиза, провожавшая взглядом экипаж, и, сдерживая слёз из-за чего губы превратились в дрожащую кривую, направилась в свою холодную, пустую комнату, так ничего не поняв. По-крайне мере, она хотела так думать.