1 часть. Первые сто лет - блаженство, двести лет - что-то неправильно в этом Мире!, триста лет - скука... хоть умри, но смерти нет... (1/1)
- Так мы не встретимся больше? – спросил грустноаббат, посмотрев на своих друзей.Этот вопрос прозвучал в разрушенной крепости при осаде Ла-Рошели. Конец первого эпизода в жизни Неразлучных.- Почему же, мой друг, непременно встретимся. – Успокаивающе отозвался Атос.- Может 20 лет спустя? – предсказал гасконец второй эпизод. Портос обернулся и подхватил игру в предсказатели:- Или еще 10 лет спустя?- Или… три-четыре столетия спустя… - эти слова произнес Атос. Арамис ничего не предсказал, но озорно улыбнулся. Эх-х, если бы граф знал, насколько он прав! Насчет четвертого и более неразлучного эпизода в их похождениях.***Тот свет.
На этом свете все идеально. Обитатели этого света могут Творить все, что душе угодно. Это был Рай. В Раю все спокойно и мирно, нет войн и болезней. Нет смерти. Нет вражды. Нет соперничества и опасной игры. Ничего нет!Так думал гасконец, спустя триста с лишним лет, после того как он и его трое друзей погибли в том мире, где есть конец, и есть начало. Но он не всегда относился к Раю так. Первые сто лет он отдыхал и веселился со всеми.
***Д'артаньян, Арамис, Портос и Атос, с болью в сердце от того, что он видел смерть единственного родного человека, ради которого он отправился на землю, во след за гасконцем и остальными, Рауля де Бражелона... Это омрачало их существование на протяжении всех ста лет спокойного времяпрепровождения и отдыха от дел земных.
Мушкетеры, чтобы не скучать, развлекались тем, преобразовывали под себя этот Свет, превращая его то в прекраснейший Рай, тов подобие Ада, то в Париж, что они покинули, то в не пойми вообще что. А так же они следили за судьбой своих детей. Жака-Жаклин, Анри, Леона и Анджелики. Но, потом и они ушли, присоединились к ним, оставив после себя детей...
Но, блаженство конечно хорошо, но... оно надоедает.
***Вторая сотня началась.
Гасконец, граф, барон и аббат-мушкетер занимались обычными делами, но... потеряли смысл своих действий. Чего-то им явно не доставало.
Тут дал знать о себе де Жюссак, вечный их противник в смертной жизни, и такой же потерянный жилец здесь.
Он решил попробовать оживить этот скучный мир. Он бросил парням вызов на дуэль. Но, так как в этом мире нет вражды... все пошло кувырком. Снова не то и разочарование.Но де Жюссак был упрям. Он не сдался. Он стал искать способы вырваться из этой медленно текущей рутины счастья и покоя.Но мушкетеры не подозревали о том, что у них появился союзник. Они дико скучали.***Третья сотня. Даже Творить в этом Мире мир не хочется... Но у ребят появилось хоть какое-то развлечение. В Париже появился некий авантюрист и вор. И этот вор был впечатляющ!Это был Арсен Люпен. Таинственный француз, с которым не могла сладить вся полиция Франции! Кроме одного сыщика, Ганимара... Люпен воровал только самые изысканные, дорогие или необычные сокровища. Но он не умел заводить друзей, и по этому его шутки были наполнены горечью. Прошлое его было очень похоже на прошлое гасконца: Люпен полюбил красивую и многим похожую на Констанцию Бонасье, девушку, но... судьба его столкнула с дьявольской тигрицей! Это была копия Миледи! Или это была она!? В новой жизни... жизни графини Жозефины Бальзамо-Калиостро... Она соблазнила юного Арсена и использовала его в своих целях. Но тот, узнав ее истинное лицо, решил сбежать от дьяволицы и остановить. Но... она была мстительна.Кларисс, так звали прекрасную девушку, погибла. Ее погубила Жозефина, выстрелив в упор. И этим ее месть не ограничилась. Она похитила их сына!Вот это и сломило Люпена, сделав его вором и, не верящим людям, волком одиночкой в черном.
С Д'Артаньяна было достаточно. Он, поняв, что эта чертовка не собирается меняться, решил ее взять под контроль.
Люпен, спустя несколько десятков лет, настиг-таки графиню и отомстил ей за разрушенную жизнь. Он заставил ее раскаяться во всем! Но это было последнее, что она в жизни своей сделала. Но погибла она не по вине Люпена. Это был несчастный случай. Она сорвалась с обрыва, Люпен, пытаясь ее спасти, но веревка оборвалась. Но он простил ее. И она, наконец, поняла, что она губя жизни таких людей, как д'Артаньян с Люпеном, губит, в первую очередь, саму себя. Она, впервые за свои две жизни, по настоящему испугалась и почувствовала подобие одиночества...