Глава вторая, часть вторая (1/1)

- Шун- М-м?- Почему?- Что?- Почему я должен лететь?- ...- Я не хочу.- Знаю.- Нет. Ты не понял. Не хочу без тебя.- Знаю.- ...Генджи, как всегда, был горячим словно разогретый байк. Даже через форму его спина просто обжигала, несмотря на ночную прохладу.Они сидели спиной к спине на плоской крыше гакко под безоблачным ночным небом. Идзаки смотрел вдаль, на освещённые жилые дома и высотки столичного делового центра, а Генджи, запрокинув голову ему на плечо, то ли глядел на звёзды, то ли дремал.Сегодня был их последний день в средней гакко. А через неделю Генджи должен был лететь на Синон, вкакую-то экспериментальную частную академию для одаренных детей. Его бесспорный технический талант не остался незамеченным, а тётушка, Акари-сан, только и мечтала как бы от него избавиться, несмотря на то, что племянник появлялся дома не чаще раза в неделю, да и вообще ничего общего иметь с ней не желал.- Почему ты не можешь полететь со мной?- ...- Ты все равно поступаешь в "Эбидзука". Отец вышвырнет тебя из дома.- Знаю.- Не хочешь?- Знаешь, что хочу.- Тогда почему?- Так будет лучше.- Кому? Тебе?- Нам.- Не понимаю.- Знаю.Идзаки вздохнул. Он не знал, как объяснить.Почти десять лет они были рядом, чуть ли не сутками подряд. Нет, он не устал, но в последнее время Шун совершенно перестал понимать, что с ним происходит. Он не мог понять, в какой момент стал замечать, что от таких посиделок, как сейчас, его бросает то в жар, то в холод. Что он то и дело обращает внимание на то, какие у Генджи удивительные глаза - почти черные, бездонные, горящие бескрайним любопытством. Что пальцы друга, длинные, узкие, умело управляющие различными инструментами, стали его так завораживать, что он иногда теряет счёт времени, наблюдая за тем, как работает Ген-чан над очередным проектом. Не так давно они оба начали втихаря курить - и Шун отчего-то взял привычку прикуривать не от зажигалки, а от сигарет друга, и иногда даже отнимать у него уже раскуренные сигареты. У таких вкус табака казался ему чуть более насыщенным и сладким, чем обычно, хотя курили они одни и те же.Чисто теоретически он догадывался, в чем может быть дело, но именно это его и пугало. Генджи был для него младшим братом, тем, кого он привык защищать и беречь, тем, кому он уделял почти постоянное внимание и для него это было в порядке вещей. Если же происходящее с ним сейчас было признаками влюблённости (а Шуну казалось именно так), то ему необходимо было понять, как быть дальше. И хотя три года - долгий срок, за который может случиться все, что угодно, но Шун верил, что именно так он разберется, как по-настоящему относится к Генджи. - Ты сможешь прилетать на каникулы.- Или ты?- Или я. Мы сможем общаться каждый день по спейскому.- Мы "будем" общаться.- Ну я так и сказал.- Ты сказал "сможем".- Ты же меня понял.- Да.Генджи выпрямился. Зашуршала одежда, щелкнула зажигалка и потянуло табачным дымом. Идзаки протянул руку назад.- Дай.- Свою закуривай.- Генджи.- У меня последняя.- Я тебе потом пол-пачки отдам.Генджи фыркнул, но сигарету отдал. Идзаки жадно затянулся, снова ощутив, насколько табак слаще и насыщенней. В голове мелькнула шальная мысль о том, будут губы Генджи сладкими или терпкими, если он его сейчас поцелует. Шун тряхнул головой и сделал ещё затяжку, а потом протянул наполовину скуренную сигарету обратно.- На. Спасибо.- Ха! Но пол-пачки ты все равно отдашь.- Отдам, - легко согласился Шун. Ему было слишком хорошо на душе, чтобы спорить из-за такой ерунды.Генджи с сигаретой в зубах развернулся на месте и уселся рядом с Шуном.- Аники?Шун удивлённо взглянул на друга. За всю жизнь Ген-чан назвал его старшим братом от силы несколько раз, в те мрачные моменты, когда кому-то из них было слишком плохо. Когда умерла мама Шуна, когда мальчишки в младшей гакко разнесли вдребезги его проект мини-кара, когда они узнали, что Такия-сан погиб и когда Шун подхватил какой-то дурацкий вирус и три дня провалялся в бреду и с дикой температурой, а мачеха отказывалась вызвать домашнего врача. Почему вдруг сейчас?- Скажи мне, аники, ты считаешь меня идиотом?Генджи докурил сигарету и затушил её о пластик, на котором они сидели. Потом повернул голову и посмотрел Идзаки прямо в глаза. Он редко так поступал, лишь когда что-то было очень для него важно. Идзаки вдруг стало не по себе.На крыше гакко фонарей не было, лишь дежурная лампа над входом, и теперь, когда они смотрели друг на друга, лицо Идзаки было в тени, а в глазах Генджи отражался тёплый оранжевый свет лампы.- Ты думаешь, я настолько долбанутый на голову, что не вижу ничего кроме техники и не замечаю, что ты ведёшь себя по-другому?- Гендж...- Ты перестал до меня дотрагиваться, даже случайно, а еще недавно щекотал меня до истерики. Я не помню, когда мы последний раз вместе тренировались. Ты то смотришь на меня минутами, словно зависаешь, то даже не поворачиваешься, когда мы разговариваем. Ты всеми силами убеждаешь меня лететь, когда я знаю точно, что тебе от этого тошно. Но и со мной ты улетать отказываешься. На Синоне есть военная академия, и не одна - я смотрел в Кортексе. Тебе поступить в одну из них - раз плюнуть. Но нет. В последний раз, когда я предложил тебе лететь со мной, мы чуть не подрались. Что случилось, аники? Почему ты на меня злишься?Голос Генджи был ровным, как и всегда, но хорошо знавший его Шун видел и сжатые в кулаки руки, и хмурую складку между бровей, и сосредоточенный взгляд, и закаменевшую спину. Таким Такия был только перед дракой, когда сдерживался из последних сил.- Аники?Шун ещё помедлил с ответом, а потом, вдруг решившись словно перед прыжком в Чертовщину, коротко выдохнул, ухватил Генджи за шею и прижался своими губами к его.Генджи пах резким хокайским табаком, расплавленным металлом (перед тем, как выбраться на крышу, он занимался каким-то новым проектом) и сандалом - и эта странная смесь запахов была первым, что ощутил ошарашенный от собственной смелости Идзаки. Запах Такии и жар его кожи под пальцами - там, где он схватил его за открытую шею. И теплоту зачёсанных назад волос, доходивших до воротника рубашки. И только потом он ощутил мягкость и вкус его губ. Не удержавшись, попробовал их на язык, осторожно проведя самым кончиком по нижней губе Генджи.Как он и представлял себе, этот вкус был сладким и немножко пряным, словно у его любимых коричных конфет. Лизнул ещё раз, пытаясь распробовать, а потом отпрянул, опомнившись. Отпустил чужую шею, хотел отвернуться, чувствуя, как полыхает жаром не только лицо, но и все тело, но тут уже Генджи остановил его, вцепившись в лацкан пиджака.- Стой!Шун замер, глядя вниз и почти не дыша. В этот момент он готов был сброситься с крыши, но не смотреть в глаза тому, кого называл своим братом.- И что это было?На удивление, в голосе Генджи не было ни злости, ни гнева, только искреннее удивление. Шун, наконец, вспомнил, как дышать.- Поцелуй, Такия, наш первый поцелуй - вот что это было. И дай мне только волю - не последний, - прошептал он.- Что?- Что "что"? - Идзаки едва незаорал, но сдержался.- Я не понял, что ты сказал.- Может, ты ещё и не понял, что я сделал? - прошипел Шун, теперь уже сам начиная злиться. В этом весь Такия - никогда не знаешь, как он отреагирует на что-либо.- Понял, не дурак, - огрызнулся Генджи автоматически. - Не понял - ты чего вдруг? Мы же с тобой говорили о... - он внезапно заткнулся, секунду подумал (Шун буквально почувствовал, как в голове друга по нейронам пролетели эксабайты информации), и выдал офигевшее: - О! Так вот почему...- Ого! - передразнил его Идзаки, начавший успокаиваться. - Вот потому!..Он отцепил от пиджака пальцы Генджи и, наконец, взглянул ему в лицо. Тот совершенно по-дурацки расплылся в улыбке.- Аники, ты совсем идиот! А я уже не знал, что и думать.- Сам ты идиот! До тебя что, не доперло, что я тебя только что, - тут Шун замялся, но все равно продолжил: - поцеловал?- Конечно, дошло. Я же не маленький, - оскорбился Генджи.- Тебе всего четырнадцать, то же мне - взрослый, - фыркнул Идзаки, окончательно придя в себя.- Почти пятнадцать! Ты меньше чем на два сезона старше!- Ну так старше же. И потому обязан тебя защищать, даже от себя самого, - отрезал Шун. - И если я сказал, что ты полетишь на Синон без меня, значит полетишь.Он достал из кармана пиджака те самые пол-пачки сигарет, выбил себе парочку, одну заначив за ухо, и отдал остаток Генджи, как обещал. Генджи протянул ему зажигалку, дождался, пока Шун прикурит, и вытащил сигарету у него изо рта.- Эй! - возмутился Шун, потянувшись забрать своё обратно. Генджи оказался быстрее, вскочив на ноги и отбежав на пару шагов.- Отдай!Мелкий замотал головой, затягиваясь и с удовольствием выдыхая табачный дым.- Никого уважения к старшим, - проворчал Идзаки сварливо, но подниматься не стал. Пусть. Через неделю они расстанутся, и таких моментов больше не будет. По крайней мере, в последующие три года. И кто его знает, может вообще больше никогда.Он стиснул зубы, борясь с подкатившим к горлу комком. Странно, что ему, привыкшему к несправедливости жизни, было так больно. Он действительно хотел другу самого лучшего, хотел, чтобы тот учился в хорошей академии, чтобы потом стал знаменитым инженером или конструктором, чтобы строил новые космолеты, а не пропадал рядом с ним - не знавшим, что он хочет в жизни, кроме невозможного - быть с теми, кто ему больше всего дорог.На глаза внезапно навернулись слезы, и Идзаки зло стёр их рукавом. Вот только этого ещё не хватало. Ебаный переходный возраст! Он столько про это читал, но все равно не был готов к тому, что все будет так... Пиздец как, в общем, по-другому и не скажешь. Ладно, если бы он был один, не было бы так жутко стыдно за себя и за свои долбанные эмоции. Так надо, чтобы при Генджи. Заебало!Ему жуть как не хотелось, чтобы мелкий при всём этом присутствовал. А если учесть, что Шун ещё в него и влюбился, и неизвестно, как у него получится справляться с собой, если Генджи будет все время рядом... Нет уж! Он лучше как-нибудь один. В "Эбидзука" уж точно будет не до всего этого.Внезапно злой на себя и на весь мир, который отказывался быть простым и нормальным и в котором ему приходилось расставаться с единственным важным для него человеком, Шун зарычал и ударил кулаком в пластик крыши. Вполсилы, - он еще не совсем ебанулся, чтобы ломать кости о сверхпрочный материал, из которого было сделано здание, - но руку все равно заломило, а костяшки пальцев мгновенно онемели. Ну и пусть: физическая боль была привычнее и понятнее, чем то, что сейчас творилось у него внутри.- Шун-чан! Ты чего?Встревоженный Генджи подлетел к нему, упал рядом на коленки, схватил за ушибленную руку. Шун выдернул ее из цепких пальцев, попытался оттолкнуть друга, не желая ни жалости, ни сочувствия. Генджи, начав злиться, не сильно стукнул его кулаком в другое плечо.- Эй! Шун-чан! Да что с тобой такое?Идзаки все-таки оттолкнул его, уронив на пятую точку, поднялся на ноги и подошел к парапету на краю крыши. Сзади послышалась возня - Генджи, поднявшись, отряхнулся, - и осторожные шаги, замершие за его спиной. Шун не оборачивался, молча смотрел на город. Сердце его колотилось как бешеное и дышать ровно было очень нелегко. Пальцы саднило. Он закусил нижнюю губу и чуть не вскрикнул, когда ощутил, как Генджи обнимает его сзади, утыкаясь лбом меж лопаток и сцепляя руки у него на груди. Идзаки вцепился в парапет и застыл. Генджи замер вместе с ним, потом лишь крепче стиснул.- Аники... Ты не думай. Я, правда, понимаю. Тебе нелегко со мной. Я не чувствую как ты, так сильно, так... ярко. Ты же знаешь, я живу в голове. Техника мне важнее всего на свете, кроме отца и тебя. Я не знаю, что должен чувствовать, что должен говорить. Но ты... Ты всегда будешь моим аники. Пожалуйста, не сердись на меня, Шун-чан.Шун вздохнул. Мир действительно перестал быть простым и понятным..Он развернулся лицом к Генджи, точно также обнял, прижимая того к себе. За последнее время Шун вытянулся, а вот Генджи все еще оставался почти на голову ниже, хотя Идзаки был уверен, что это ненадолго. Генджи спрятал лицо, теперь уже уткнувшись ему лбом в плечо. Шун одной рукой держал его за плечи, а вторую положил на шею, точно туда, где ухватил некоторое время назад. Генджи прерывисто задышал. Шун невесело усмехнулся, и поднял руку чуть повыше, на затылок.- Ничего ты не понимаешь, мелкий. Не дорос ты еще. Не фырчи, - он сжал пальцы на горячем затылке, не давая другу ответить. - Ты и правда не дорос. Даже я не дорос, и не знаю, как будет лучше. Просто... я думаю, тебе будет хорошо на Синоне. Тетка же все равно не оставит тебя в покое. А что будет со мной, когда отец узнает про "Эбидзука"... Я даже представлять не хочу. Где я буду жить, если он меня выгонит? - В академии. А что будешь делать ты? Армия не для тебя, ты это знаешь. Ты способен сделать столько всего, Ген-чан! Я абсолютно уверен, что однажды буду летать на построенном тобой космолете или ездить в супернавороченном спорткаре или на потрясающем байке, который ты сделаешь...Генджи дернул плечом, тихо засмеявшись, и Шун усмехнулся.- Я знаю точно, что однажды это так и будет. А для этого тебе нужно расти и учиться. Там, где тебя смогут научить гораздо большему, чем делать новое оружие.Генджи простонал какую-то гадость в ответ, и Шун отвесил ему легкий подзатыльник, для профилактики.- Я знаю, что я не твой отец. Но Хидео-сан сказал бы тебе то же самое. Только не упрашивал бы, а собрал бы твои вещи и дал пинка для скорости. Послушай меня, Ген-чан. Я всегда буду твоим аники. А может быть... - Шун запнулся. - Ну, это мы увидим. Я всегда буду защищать тебя и заботиться, что бы ни случилось. Ты единственный мой друг и мой брат. Помни об этом.Генджи выпрямился и посмотрел ему в глаза. Шун не удержался и еще раз легко-легко поцеловал его в губы. Генджи улыбнулся.- Я понял, Шун-чан. И потом он сделал то, что Идзаки абсолютно от него не ожидал: вытянулся во весь свой рост и неумело прижался горячими губами к губам Шуна. Буквально на одно мгновение. Потом обнял еще раз крепко-крепко, отпустил, отстранился на шаг, схватил за руку и потащил Идзаки за собой к ярко освещенной двери. Обалдевший Идзаки послушно пошел вслед за ним, потом догнал, ухватил узкую ладонь покрепче и зашагал рядом. Ему стало удивительно спокойно внутри.Через неделю Ген-чан улетел на Синон. И это был последний раз, когда они общались в реальной жизни.

******2501 год, Кортекс-канал №56897412 между Хока и Синоном"Шун-чан... Я знаю, тебе будет очень.. Ты будешь очень зол на меня, аники...Пожалуйста, не сердись на меня, Шун-чан. Хотя... Нет, лучше сердись. Злость лучше чем боль, теперь я это знаю.В общем, я не знаю, как ещё тебе сказать об этом... Скажу прямо. Я больше не вернусь на Хока, и мы никогда больше не увидимся, аники. Прости.В этой академии я понял, что мы с тобой слишком разные, что нам с тобой действительно совсем не по пути. Ты не знаешь, что хочешь делать, кем ты хочешь быть. И то, что ты чувствуешь ко мне... Не знаю, правильно это или нет, но я просто не могу ответить тебе тем же. Прости.Ты был прав, аники, тогда я был слишком мелким и ещё ничего не понимал. А теперь, наконец, я дорос. Я не хочу, чтобы ты мешал мне на пути к моей цели. Здесь, на Синоне, я смогу достичь всего, о чем мечтал.Наши дороги здесь расходятся, и я больше не буду доставлять тебе беспокойств, аники. Не пиши мне больше и прости меня.Ты всегда будешь моим единственным старшим братом и лучшим другом.Прощай, Шун Идзаки"."С о о б щ е н и е__з а к о н ч е н о".

"Генджи, что это было? Это что за шуточки? Ты в своём уме? Ну только прилети на каникулы!""В а ш е__с о о б щ е н и е__н е__д о с т а в л е н о.__А д р е с а т__б л о к и р о в а л__к а н а л__с в я з и".

"Генджи, мать твою! Да что происходит?! Ты совсем с катушек съехал? Ответь мне, засранец мелкий!""В а ш е__с о о б щ е н и е__н е__д о с т а в л е н о.__А д р е с а т__б л о к..."

"Сука! Не прощу! Ответь мне, Такия! К черту все, ответь! Пожалуйста!""В а ш е__с о о б щ е н и е__н е__д о с т а в л е н о.__А д р е с а т..."

"Генджи!.. Почему?""В а ш е__с о о б щ е н и е__н е__д о с т а в л е н о..."

"Хорошо. Я тебя понял, Генджи.Прощай"."В а ш е__с о о б щ е н и е..."

***** Транспортник, на котором судзурановцы прилетели на Персефону, со стороны выглядел ничем не примечательным грузопассажирским кораблём, человек на 30. Обычная военная железяка: титановый сплав снаружи, сверхпрочный нанотубуленовый пластик внутри. Единственным отличием являлось отсутствие серийных номеров, которые, как правило, писались на всех перегородках и дверях, а также на обшивке корпуса.Идзаки, обративший на это внимание, пока они поднимались в блок управления, даже несколько удивился тому, насколько аккуратно и грамотно были уничтожены все следы, говорившие о том, что когда-то это был корабль Альянса. Интересно, а сам крейсер они точно также тщательно обработали? "Файрвол" - это вам не третьесортный подержанный грузовик, которыми пользовались многие контрабандисты. Боевой крейсер как минимум в несколько раз больше по габаритам и сложнее конструктивно, чем любой цивильный корабль его уровня мощности. Если и там все проделано с такой же тщательностью, это многое скажет о Тамао Серидзаве, как о капитане.Впрочем, Шун и так успел оценить, насколько Серидзава - интересный оппонент. Он не постеснялся выложить главный козырь, уверенно и хладнокровно выставив свои условия. В нем не чувствовалось страха. И хотя Идзаки мог поклясться, что коммандер полностью понимал, куда попал и чем рискует, он пришёл как равный, а не как жалкий проситель, коих вакагасире довелось перевидать в огромном количестве за время, что он был рядом с Хидео-саном. Одно это невольно заставляло уважать, пусть даже и было заметно, что к якудза капитан явился не по своей воле, а по безвыходности положения, в котором оказались его люди.Идзаки, к слову говоря, совершенно не понимал, чего ради они до сих пор рискуют своей шкурой вместо того, чтобы продать корабль и на эти деньги устроиться на любой из планет Пограничья. Бесспорно, у него самого были люди, ради которых он был готов рисковать всем на свете (точнее, всего один человек), но на месте Серидзавы он бы давно загнал крейсер подороже, по-честному поделил кредиты, и свалил с теми, кто ему важен, куда подальше.Руки Альянса, даже будучи по локоть в крови, были далеко не такими длинными, как многим это казалось. Примерами этому были не только он сам, Хидео-сан и Ворон, но и такая мелкая сошка как Кен Катагири, и многие бывшие "коричневые плащи", переметнувшиеся к якудза, которых Альянс разыскивал не по одному году. Они с таким же успехом могли бы скрываться и в центральных системах, несмотря на федералов, ИнтерПол и спецслужбы планет, сотрудничавших с армией Альянса. Стоило только переписать идентификационный чип - и ты становился призраком в системе. Хакеры типа Киришимы делали это на раз, и найти хотя бы одного из них можно было всегда, если очень хотелось жить на свободе.Почему экипаж “Судзурана” так цеплялся за свой корабль - Шун действительно не мог понять. Возможно, Серидзава все-таки не откажется рассмотреть вариант с его продажей? Это, конечно, было сомнительно, раз уж он не предложил этого сразу, но чем Вселенная не шутит? В отличие от старика Эйнштейна, чьими работами он зачитывался в юности, Шун был стопроцентно уверен, что Бог, если таковой имеется, - знатный игрок в кости, плюс ко всему ещё и шулер порядочный. Уж слишком многое в этом мире зависело от случайного стечения обстоятельств. Как ни продумывай, как ни планируй и ни просчитывай, а все равно существует один-единственный шанс, что все пойдет не так. Или наоборот - именно так, как надо, когда ты на это совершенно не рассчитываешь. Поэтому ничто не мешало Идзаки попытать удачу, переговорив с коммандером тет-а-тет, и действовать дальше в зависимости от исхода этого междусобойчика.Ну, ничто, кроме шедшего впереди Юджи Токаджи. Этот из принципа не пойдёт ни на одно соглашение, которое предложит Идзаки. Шун нутром чуял, что разборка между ними будет грандиозной и кровавой. Это даже хорошо. Идзаки ненавидел, когда его винили за то, в чем не было его вины. Токаджи вообще повезло, что его не замели за пособничество мятежникам. Вполне мог бы тогда сам оказаться на месте Идзаки. Четыре пары тяжелых ботинок глухо прогремели по металлическим решеткам пола. Первый помощник провёл их сначала вверх по лестнице, а затем по узкому коридору над грузовым отсеком до блока управления.Внутри не особо дорогих гостей ожидали сам капитан, сидевший за панелью управления, Киришима, работавший с Кортексом, и ещё один незнакомый Идзаки темноволосый человек в гражданской одежде (белая рубашка и - поди ж ты - отглаженные серые брюки свободного покроя, ярко выделявшиеся на фоне черной формы, бывшей на трех остальных судзурановцах), стоявший рядом с креслом капитана. Токаджи, мотнув головой, пригласил якудза войти, а сам остался стоять, прислонившись спиной к боковой панели дверного проема. Одну руку он держал в кармане форменных брюк, вторую за спиной, наверняка на рукоятке импульсного пистолета, заткнутого за пояс.Да, тёплая встреча, ничего не скажешь, усмехнулся Идзаки про себя. Впрочем, странно было бы ожидать другого. Он невозмутимо прошёл внутрь рубки и уселся в командное кресло в центре помещения.Шун Идзакислишком хорошо знал себе цену, чтобы испытывать хоть какое-то неудобство в любой ситуации. Вакагасира самой крупной семьи борёкудан во всем Пограничье, Идзаки в свои 29 лет был третьим человеком в Рюсейкай после Хидео-сана, его будущим преемником, да к тому же одним из лучших стрелков на добрый десяток планет и лун Пограничья. Он на многое плевать хотел с высокой колокольни (ох уж эти меткие старинные фразочки) и не боялся ни врагов семьи, ни федералов, ни даже Альянса и его армии.Шун удобно, но не вальяжно - никогда не нужно перегибать палку и унижать возможного противника - расположился в кресле и широко улыбнулся развернувшемуся к нему лицом капитану.- Добрый день, коммандер Серидзава. Слышал, Вы хотели переговорить со мной? Чем могу быть полезен?- Капитан.- Прошу прощения?- "Капитан" Серидзава.- О, простите, капитан, - Идзаки придал лицу извиняющееся выражение. - Мой кохай часто упоминал своего достойного всякого уважения коммандера. Гордился, что служит под Вашим началом. Да, Киришима?Хироми, со стороны казалось бы полностью погруженный в Кортекс, слишком уж быстро отреагировал на своё имя, резко развернувшись к ним полубоком.- Идзаки-сан?- Я говорю, Хироми, что ты много хорошего писал мне про своего, - тут Шун сделал очень короткую паузу, словно напоминая себе: - капитана, так ведь?Киришима удивлённо посмотрел на него, потом на своего командира, сглотнул и утвердительно кивнул.- Я привык слышать Ваше звание только в самом хорошем контексте. Надеюсь, Вас не будет оскорблять, если иногда я буду называть Вас коммандером? Сила привычки, знаете ли.Серидзава в упор посмотрел на него, без злости, но с лёгкой насмешкой, словно отдавая должное хорошему представлению, и не менее широко улыбнулся.- Никаких проблем, Идзаки-сан. Самому тяжело отвыкнуть от старых привычек. Все время забываю, что больше не являюсь добропорядочным гражданином Альянса, а потому не обязан сообщать о беглых преступниках, которых встречаю чуть ли не каждый день. Так что, я прекрасно Вас понимаю.Оба ещё разок улыбнулись друг другу. Напряжение в комнате слегка уменьшилось.Как же Шун любил достойных противников! Это была исключительная редкость в его нынешнем окружении.- Вот и отлично. Надеюсь, время поможет нам обрести много новых привычек взамен прошлым. Так о чем Вы хотели поговорить со мной, капитан?Лицо бывшего коммандера посуровело, лишившись даже тени улыбки. Он ровнее сел в кресле, положив руки на подлокотники, и посмотрел на Идзаки в упор.- Мне хотелось бы уточнить некоторые моменты нашего договора, Идзаки-сан.Шун согласно кивнул.- Постараюсь развеять Ваши сомнения, капитан.- У меня нет сомнений, Идзаки-сан, у меня есть вопросы. Точнее, всего один.- Прошу, - Шун приветственно повёл рукой с раскрытой ладонью. На его запястье сверкнул стальной браслет антикварных часов.- Мне бы хотелось знать, в чем именно будет заключаться Ваша работа как посредника?Шун моргнул. Неожиданно. Хотя вполне обоснованно. В конце концов, не каждый день якудза нанимают кого-то со стороны себе в помощь. И это условие они выставили буквально на лету. Как правило при сделках посредничество было единовременной работой, да и занимались им люди сайко-комон. Что ж, импровизация - великая вещь, как всем известно.Вакагасира выпрямился, положил сцепленные в замок руки на подлокотники, почти повторив позу капитана, и ответил первое, что пришло ему в голову:- Я и четверо моих людей будем находиться на вашем корабле, капитан, в качестве гостей.За его спиной раздался резкий звук, похожий на удар чего-то тяжелого о переборку и сдавленное ругательство. Капитан сверкнул взглядом Шуну за спину. Все стихло. Он снова посмотрел на якудза.- И по какой причине я должен пускать посторонних людей на борт своего корабля? Не сочтите за неуважение, Идзаки-сан, но это не грузовик и не транспортник, а боевой крейсер. На нем нет места гражданским.Темноволосый парень в белой рубашке, стоявший за креслом Серидзавы, облокотившись на спинку, насмешливо хмыкнул.- Тамао, - сказал он ровным голосом, - я думаю, это наиглупейший довод, который ты смог бы привести для отказа.- Токио! - одернул капитан говорившего, но тот и бровью не повёл.- Я почти тридцать лет Токио, - ответил тот все также спокойно и насмешливо. - И при этом до сих пор гражданский. И что с того? По сию пору это никого не волновало, не так ли? Кроме того, ты не дал Идзаки-сану договорить.Молодой человек выскользнул из-за капитанского кресла и в два шага оказался напротив вакагасиры, улыбаясь и протягивая Идзаки руку.- Позвольте представиться. Токио Тацукава, бортовой врач и не единственный гражданский на "Судзуране".Шун несколько опешил от неожиданной доброжелательности, но не подал виду, приподнимаясь в кресле и с лёгким поклоном пожимая крепкую ладонь.- Шун Идзаки, специалист по связям с общественностью.На переборке его офиса на базе к доске для дартс был пришпилен настоящий диплом из голографического пластика, правда, на другое имя, но честно полученный за полгода усердных занятий. Идзаки иногда метал в него дротики, от нечего делать. Электронная копия была в открытом доступе на его визитке в Кортексе.- Приятно познакомиться, Идзаки-сан. Простите нашему капитану некоторую грубость: ему редко доводится общаться с кем-то, кроме подчиненных. Прошу Вас, продолжайте.Интересный расклад. Идзаки перевёл взгляд на капитана. Тот сидел с абсолютно непроницаемым выражением лица, и лишь сжатая в кулак рука выдавала его недовольство. Шун обезоруживающе улыбнулся.- Как Вы понимаете, любые переговоры с нашими клиентами требуют личного присутствия посредников из Рюсейкай. Это незыблемое правило. Если бы мы нанимали вас на одноразовую работу, то моё участие понадобилось бы только при заключении договора с клиентом. Но мы нанимаем “Судзуран” вплоть до полной выплаты данного вам кредита. Плюс ко всему, наши люди, которые пополнят экипаж крейсера, потребуют управления и защиты, при необходимости. Сами понимаете, при таких условиях мое постоянное нахождение на корабле вполне обоснованно.- Бесспорно, Идзаки-сан, - взгляд Тацукавы был все таким же доброжелательным, хотя он и вернулся к своему прежнему месту - рядом с креслом капитана. - Вы абсолютно правы, и Ваше присутствие будет только приветствоваться. Но вы говорили о еще четырех людях? Кто они и в чем будут заключаться их обязанности?Идзаки развернул кресло и кивком велел парням, маячившим снаружи в проеме двери, зайти. Тамура и Макисэ, всем своим видом демонстрируя благочестие невинных агнцев, протопали мимо хмурого Токаджи в блок управления.Шун развернулся обратно и представил парней, по привычке занявших свои козырные места: Тамура - по левую руку позади кресла Идзаки, Макисэ - по правую:- Чута Тамура, специалист по найму, - жестом указал он сначала на одного, потом на второго: - Такеши Макисэ, специалист по оружию. Мои прямые подчиненные.Оба коротко кивнули в знак приветствия, но расслабляться не спешили - стояли чуть ли не на вытяжку. Идзаки хорошо их вымуштровал.- Еще двое присоединяться к нам позже, - продолжил Шун. - Один из них, кстати, когда-то служил на “Судзуране” медбратом. Как я понимаю, квалифицированный медик всегда пригодится, тем более, что на крейсере их явная нехватка.Тацукава согласно кивнул.- Ну а последний, Ворон, мой пилот и техник. Согласитесь, я не могу доверить обслуживание своего флаера никому постороннему. Вот, собственно, и все.Идзаки закончил свою речь ещё одной открытой улыбкой, насквозь фальшивой - из тех, от которых у него потом непременно болели мышцы лица и жестоко хотелось выпить.Работа с клиентами была ему ненавистна как мало что на свете. Он терпеть не мог строить из себя добропорядочного, иногда даже милого и скромного, ничем не угрожающего человечка. Пусть даже те люди, с которыми он сейчас говорил, знали, с кем имеют дело, он был обязан заставить их если не доверять ему, то хотя бы считать, что сила в их руках и каких-то пять человек не являются для них угрозой. Капитану Серидзаве совершенно не нужно было знать, что эти пять человек стоят доброй полсотни.Шун ещё раз напомнил себе, что от сегодняшнего разговора зависело не просто будущее, но нормальная жизнь важного для него человека, и продолжил улыбаться.- Я ответил на Ваш вопрос, комм.. капитан? - поинтересовался он у внимательно наблюдавшего за ним Серидзавой.Капитан неспешно поднялся с кресла, подошёл к вакагасире и уставился на него в упор нечитаемым взглядом. Шун ощутил, как напряглись за ним парни. Воздух в блоке словно наэлектролизовался сам собой. Идзаки неспешно побарабанил кончиками пальцев по подлокотнику, давая Чуте и Макисэ понять, что все в порядке. Оба сделали по шагу назад.Серидзава некоторое время смотрел на него молча, словно хотел залезть Идзаки в голову и вытащить из неё все его планы. Шун, не переставая улыбаться, спокойно смотрел на него в ответ. Игра в гляделки его никогда ни капельки не беспокоила.Наконец, капитан заговорил:- Я согласен на Ваши условия, лейтенант. Вы и ваши люди можете находиться на корабле, но, - в его ровном глубоком голосе зазвучала сталь: - вы будете жить на собственном флаере и ваши передвижения будут строго ограничены. Каждый Ваш человек вне флаера будет находиться под присмотром кого-то из экипажа. Любое подозрительное действие с вашей стороны, угрожающее моим людям или кораблю, будет чревато арестом или высылкой с крейсера. Надеюсь, вы понимаете, что безопасность моих людей для меня важнее любых обязательств перед якудза.Идзаки стёр осточертевшую улыбку с лица, поднялся на ноги, возвышаясь над Серидзавой на полголовы, и очень ровным голосом негромко ответил:- Естественно, коммандер. Прошу лишь запомнить, что за своих людей я кончу любого, будь то ваш экипаж или армия Альянса, - Потом добавил уже громче: - Договорились, капитан.Серидзава кивнул и бросил Киришиме:- Хироми, сообщи лейтенанту координаты “Судзурана”. Мы будем ждать его флаер через семь стандартных циклов.Шун неслышно выдохнул и потер запястье правой руки, проведя большим пальцем по браслету часов. В его ушах послышался спокойный, чуть насмешливый голосВорона:- “Ты был великолепен, аники”.Шун еле удержался от усмешки. Можно подумать, ему нужно было лишнее подтверждение. Самое великолепное заключалось в другом: путь на "Судзуран" теперь был для них открыт.