День первый: Обход (1/1)

Рабочий день закончился, но не для Маккензи. Джек?— пропагандист, а пропагандисты работают сутками. Хотя сегодня утром его должны сменить. Сегодня получен приказ обойти предприятия с ?речью главкома СК?. Хотя эти речи готовил старик Дэниел Уолш, его сменщик. Он раньше работал в какой-то британской газете. Ему и доверили составлять все тексты листовок, речей и остального. Время идти. В целом обходить сегодня нужно меньше, чем обычно. Ночных смен было вдвое меньше, чем дневных. И смена оканчивалась абсолютно спокойно, если не считать, что он чуть не сорвал голос, выступая на сталелитейном заводе. Последнее место?— угольная шахта, открытая совсем недавно, буквально пару недель назад. Тоже ничего интересного, но на выходе его остановил какой-то мужчина. Он стоял, закрывая лампу, поэтому лица он сразу не разглядел, но по голосу сразу понял?— это Алистер Фридман. Единственный человек, который открыто выступил против Социалистического Комиссариата, желая возродить Британскую Империю на костях городов, построенных вокруг генераторов.—?Что Вам нужно, мистер Фридман? —?задал вполне нормальный вопрос Джек—?Скажи мне, друг мой, почему такие как ты работают на проклятых Комиссаров? Разве раньше ты не работал постовым, успокаивая детей, которые дожидались родителей с работы? А? А почему сейчас ты перешёл на должность в Центр Пропаганды. Ты ведь не бессердечная марионетка, у тебя есть своё сознание, которое никогда не подчинялось подобным режимам! —?Алистер явно сейчас перейдёт на более высокие тона, что грозило ему по меньшей мере двумя сутками в одиночной камере во-первых за нарушение порядка, во-вторых за оскорбительные отзывы о СК. Его и так за это сослали сюда, так ещё и если найдутся свидетели, кроме Маккензи?— Алистер, вероятнее всего либо пожизненно попадёт в ?холодную??— тюрьму посреди пустошей, что не отапливается. А в случае, если дело дадут Филу Кларку?— просто сошлют в пустоши без всего. Это хуже ?холодной?. Там хотя бы дают горячую еду и какую-никакую работу, вроде починки техники охотников и разведчиков—?Тихо, Мистер Алистер,?— Маккензи перешёл на шёпот,?— Вы вряд ли хотите пасть ещё ниже, чем есть. Я прекрасно всё понимаю, но я просто хочу жить нормально. Новый Дублин угасает?— и выживать таким, как я совершенно не хочется. Работникам Центра выдают двойные пайки. И если этого хватает на одного?— то на семью?— один приём пищи, да и то неполный. Теперь Вы понимаете, почему я ушёл с работы постового? —?взгляд Джека явно давал понять, что он не собирается оправдываться перед мистером Фридманом.—?Ладно, Джек. Может у тебя и есть существенные причины работать на этих шавок. Жизнь всяко дороже принципов, не так ли? —?Фридман едко улыбнулся, уходя обратно в шахту. Жуткий человек. Такую способность давить на больное найдёшь не у каждого аристократа, как Алистер, что уж говорить про простых людей. Наверное сама жизнь заставила его стать таким. Раньше, до начала репрессий, он был очень аккуратный джентльмен, который даже к сиротам относился уважительно, шутливо называя их ?снежинками?. Женщины хоть и во многом изменили своё отношение к любви, семье и всему подобному, отзывались о нём как об галантном кавалере, жене которого можно позавидовать. С женой Алистера Маккензи общается достаточно часто, занося ей часть своего пайка. Швеям дают довольно мало, что всем несогласным кажется полнейшей несправедливостью. Конечно, Комиссары вряд ли чувствуют холод в цокольном этаже генератора, практически в самом его сердце. Несогласных можно полноправно считать отдельной кастой из-за поведения. В отличии от поклонников нового порядка они живут совершенно обычной жизнью, не участвуя в делах, которые вершат подчинённые Комиссаров. Поклонники же похожи на мотыльков, которые стремятся к свету в лице СК, даже зная, что солидарность с этими людьми убьёт их, потопит город в трупах невинных. Хотя поначалу действительно казалось, будто социалисты спасут Новый Дублин от голодной смерти. Если еды производят много, как и всего остального?— то до получения этих ресурсов людьми в полной мере доходит очень редко. Некоторые особо оптимистичные граждане даже расценивают это как своеобразный праздник. И правильно?— должны быть хоть какие-то положительные чувства в эти тяжёлые времена. Маккензи спешно возвращался в Центр, надеясь, что мистер Уолш уже пришёл на смену. Ему хотелось как можно скорее прийти домой и сесть к тёплой печи, и поесть хотя бы часть того, что осталось с прошлой смены. Из мыслей Маккензи вытащил только патрульный, что окликнул его.—?Мистер Маккензи! Мистер Маккензи! Это я Гэри! Вы что не узнаёте меня,?— это был старый знакомый Джека?— Гэри Коллинз. Младше его лет на 10, высокий, рыжий. Очень энергичный малый, способный найти общий язык даже с таким, как 33-летний Маккензи, что давно стал черствым и равнодушным.—?Здравствуй, мистер Коллинз. Тебя опять поставили улицы прочёсывать? Не жалеют тебя совсем. Нехорошо это, нехорошо… —?Джек печально покачал головой, улыбаясь в пустоту.—?Да, всё как всегда. Но мне грех жаловаться, молод ещё. Да и сейчас не настолько холодно, чтобы возмущаться из-за работы на улице. Мне кажется я Вас задерживаю, сэр, я пойду,?— Коллинз довольно быстро удалился, оставив Маккензи одного на тёмной улице. Ему не оставалось ничего, кроме того, чтобы продолжить идти в Центр. Вернувшись в Центр Пропаганды Маккензи тут же проверил, пришёл ли Уолш на смену. И всё-таки пришёл. Он медленно подошёл к коренастому седому старику, сидевшему за столом.—?Здравствуйте, мистер Уолш. Всю бумажную работу я уже выполнил, обход провел. Осталось только распределить все бумаги куда нужно. Я могу идти? —?Джек пристально взглянул на глаза старика.—?Да, Маккензи, можешь идти, я разберусь,?— Дэниэл грубо махнул рукой, отпуская мужчину. Джек не любил этот жест, но жаловаться на него?— бессердечность. Этот человек потерял всё, что имел, кроме работы, пожалуй. Потому Маккензи просто ушёл, отметившись по пути у контролёра. На улице явно несколько похолодало, хотя этого следовало ожидать?— Буря приближается. И не факт, что город и теперь переживёт это арктическое проклятие. Генератор вроде бы работает более чем хорошо, но в действиях Комиссаров стоит сомневаться?— они скорее всего позволят людям замёрзнуть насмерть, чем будут расходовать многим больше угля. Маккензи наконец вернулся домой. Его поселили в одном из новых домов, где жило всего по 2-3 человека. С ним жила семья директора Центра Пропаганды. Странные люди?— редко выходят, мало говорят даже с Джеком, не то что с людьми, которые иногда сюда приходят. Как будто живут в постоянном страхе перед главой семьи. Наверное Маккензи не стоит влезать в их дела?— целее будет. Теперь можно со спокойной совестью завалиться в кресло и отдохнуть, погреться возле прекрасной печи. Хоть СК не рекомендовали использовать древесные печи, говоря, что дров вряд ли хватит ещё надолго?— ими пользовался каждый, кто любил сидеть по-человечески, не возле проклятых чугунных радиаторов, которые раскалялись почти до температуры кипения воды, но тепло отдавали только на метр от себя. Да и прогреть помещение на самом деле очень трудно?— стены хоть и не впускают холод, но тепло днём отдают полностью. И днём обогреватели чаще всего выключают?— народ уходит на работу, отапливают только водоснабжение и дома, где живут дети. Но для Маккензи это уже как-то и не важно. Сейчас он разожжёт огонь в печи и сможет с комфортом провести остаток ночи, может даже уснёт до восхода Солнца. Такой отдых очень хорошо помогает забыть об ужасах, что сотворила природа и сама вселенная с многострадальной Землёй. Интересно, что было бы, если бы человечество знало, как остановить затухание Солнца?— пыталось бы оно что-то сделать или мирно готовилось к жизни в чёрной, непроглядной тьме? Наверное ответ на этот вопрос может дать только сам Господь. Но кому, а жителям этого города он явно не ответит. Они предали веру, предали саму сущность человека, позволив ?социалистам? удержаться у власти столько дней. Особенно, когда каждый день тянется вечностью. Этот город вряд ли получится спасти. Ещё одну суматоху с законами и сменой власти он не переживёт?— начнётся полное беззаконие и произвол. Остаётся лишь ждать. Ждать, чтобы узнать?— чем всё кончится. Джек отвлекся от этих странных мыслей только заметив, что огонь в печи начинает затухать. Да и следует поесть, а то в голодном обмороке накануне нового рабочего дня оказаться совсем не хочется?— он просто не заметит, как замерзнет насмерть. Питание здесь было более демократичным, чем в другом поселении, которое он в своё время обнаружил в нескольких милях отсюда. Там в еду добавляли опилки, чтобы пай казался сытнее. А здесь давали замороженные супы в жестяных банках. Они хоть и кажутся довольно пустыми и безвкусными, но они хотя бы дают возможность согреться…