Часть 1 (1/2)

«Всё началось с небольшой авантюры…»Сердце сладко ёкнуло в предвкушении чего-то особенно важного. Хотя особых поводов для этого не было.Многие думают, что жизнь главы мафиозного клана состоит исключительно из драк и потасовок, столкновений и долгих мучительных пыток. Почему-то люди думают, что крики боли и звуки выстрелов для подобных мне как музыка, а самый притягательный аромат - запах крови и пороха.На самом деле всё гораздо прозаичнее. Дни свои я провожу в кабинете, разбираясь с документацией, выслушивая бесконечные жалобы, строя планы на будущее и просто разлагаясь от скуки. От выстрелов у меня болит голова, а от запаха крови, резкого и неприятного, начинается мигрень, как у особо впечатлительных барышень.И к убийствам, будучи главой одного из самых могущественных кланов Италии, я так и не привык. Бывает, хочется зажмуриться и не смотреть. Но исключительно из соображений гордости ни на секунду не закрываешь глаз. Ведь на тебя смотрят подчинённые.Я всегда относился к ним как к семье. Друзьям. Близким родственникам, которых я должен ненавязчиво оберегать. Но в такие моменты мне кажется, что среди них есть стая гиен, которые только и ждут моей слабости, чтобы разорвать на глазах у всех. Сентиментальный мафиози. Учитель дал бы мне затрещину.- Босс, вам звонят. По второй.По второй могут звонить немногие. Исключительные. Те, кому я доверяю… единицы.- Соедини.Отклонившись в кресле, я нажимаю кнопку на селекторе, и кабинет наполняется по-детски радостным голосом.- Чаос!- Какая приятная неожиданность! – действительно, звонки от Реборна в последнее время – большая редкость - Реборн-сан, что-то случилось?- Привет, Дино. У меня к тебе есть одно интересное предложение.Реборн часто говорит загадками. Но тем занятнее их разгадывать. Нужно лишь поддаться.- Я заинтригован. Чем могу помочь?- Есть одна авантюра… Не согласишься ли ты навестить меня в Японии?- В Японии?Хорошо, не на северном полюсе. Зная его натуру и круг обязанностей в Вонголе…- Считай Намимори резиденцией десятого Вонголы.Десятый Вонгола? Впервые слышу. Но неужели это подтверждает слухи о болезни девятого? Реборн не стал бы звать меня, не будь всё это лишь предлогом или неудачной инсинуацией. Странная складывается ситуация. Но, определённо, занятная.

- Тогда буду рад засвидетельствовать своё почтение десятому.

- Я знал, что на тебя можно положиться.Трубка радостно булькнула долгим гудком и затихла.Небывалая похвала, кстати.

Но… «положиться»?Ромарио часто говорит, что на меня можно положиться. Доверить свою жизнь…

Я сам никогда не считал себя человеком, достойным такой чести. Разве это не нужно доказать?Я уважаю Ромарио, прислушиваюсь к его мнению, но не могу понять это слепое доверие…Они всегда мне доверяли. Даже когда я был маленьким, когда сбегал ото всех, когда не мог с двух метров попасть в цель, когда хлыстом только бил лошадь, да и то иногда попадая себе по ногам.Уже тогда моему слову безоговорочно верили, уже тогда пророчили мне жизнь босса, уже тогда готовы были вверить бестолковому, слабовольному юнцу свои жизни. Разве это не странно?- Дебора, закажи мне билет в Японию. Всё как обычно. Придётся на некоторое время оставить дела: свяжись с Данте, скажи, что я хочу разобраться со всем сегодня.- Конечно, босс.Даже мысленно, на автомате называя себя боссом, я всё равно не привык, когда так меня называют другие. «Босс» - это не должность, не титул. Это образ жизни, ход мыслей. Нацеленные в определённое русло стремления, подкорректированные желания.

«Босс» - это напоминание о том, кто я есть.***

Реборн редко позволяет себе ошибаться. И, либо он приготовил для меня особое развлечение, либо это один из тех редчайших случаев.

Потому что здесь довольно скучно. Рутинно. Обыденно до безобразия.И это несмотря на то, что Намимори готовит к роли «босса» нового Вонголу. Это даже забавно в какой-то степени. В столь тихом и безмятежном месте появляется некто, кому суждено править преступным миром. Да ещё и Реборн вносит свою лепту.С его появлением здесь однозначно стало больше шума, гама и разборок. Но по сравнению с Италией это детский сад, не больше.

Вонгола ещё молод.

Не импульсивен, не опрометчив, не глуп и не заносчив. Просто молод. Он напоминает мне меня самого в тот период, когда Реборн взялся за моё обучение. Когда слово «босс» заменило мне имя.

И у Тсуны есть его семья.

Конечно, пока он не готов принять это, но его друзья уже становятся частью его клана. Семьи.Гокудера Хаято уже готов принять на себя эту роль. Хотя… пока как правая рука он и годится только на то, чтобы дрочить втихую. А не управлять огромной организацией.Ямамото гораздо лучше подходит. Надёжный, уверенный, спокойный. Таких, как он, очень немного. Но характер слишком мягок, чтобы выдерживать пытку жестокостью. А без этого, увы, в моём мире никуда.

О Рёхэе и думать в этом плане не следует. Импульс – его кредо. А Тсуне нужна уверенность и ровность. Лёгкость в исполнении, удобство, классика и молниеносность. В некотором роде правая рука босса мафии похожа на оружие. И характеристики его должны быть самыми лучшими.Никто не подходит.Может, именно поэтому я здесь?Трудно строить предположения, когда дело касается планов Реборна.

Мои догадки не подтверждаются. Учитель позволяет Тсуне пренебрегать своим долгом, медленно и постепенно вколачивая ему в голову основные постулаты мафиозной жизни. Он ни слова не говорит, когда Хаято в очередной раз заявляет о своём самовыдвижении на пост «правой руки». И я начинаю видеть в Ямамото кандидата на роль Хранителя. Но этого мало.- Реборн-сан.- Ты что-то хотел?- Для чего вы попросили меня приехать?Его глаза, стеклянные, бесцветные и одновременно пронизывающе чёрные, смотрели вроде бы с интересом, выверяя, стоит рассказывать или же нет. Я спокойно выдержал этот взгляд: ни праздного интереса, ни, тем более, бешенства от своего вынужденного здесь пребывания я не испытывал. Реборн – такой человек, в десятке метров от которого ты всё равно чувствуешь себя фигурой в его игре. Просто поинтересовался, ради чего копится кипа бумаг в Италии, которую я буду разбирать ещё не один месяц.Он молчал, и я развил свою мысль.- Савада-сан вроде справляется с тренировками, его друзья постепенно учатся сражаться, и проблем на горизонте пока нет. Так в чём дело?Реборн всегда действует экстравагантно, но однозначно во благо своего ученика. Что за испытание он придумал на этот раз?- Вовсе нет.- Что, простите?- На этот раз никакого испытания."Мысли людей похожи на небесный свод. А лица – водная гладь, отражающая сияние самых ярких звёзд неба..." - словно обращаясь к налитому прекрасной белизной шару полнолуния, произносит он. И сквозь детский голос, сквозь пустые стеклянные глаза, сквозь всё это я единственный раз вижу в нём кого-то настолько далёкого, утомлённого и мудрого, что этот образ временами до сих пор возникает перед глазами- Тогда что же?- Я делаю всё для своих учеников. Но сейчас это продиктовано твоими интересами.- Что вы имеете ввиду?«Пф»«Пфе»«Пфеееееф».«Уснул» - с ходу определил я. Значит, не скажет.Тогда… много месяцев назад очередную изматывающую, убийственную, до дикости опасную тренировку мы закончили уже за полночь. Я ни о чём его не спрашивал, не просил рассказать, не требовал. Лежал на густой траве, слушал, как гуляет ветер по зарослям вереска, дышал полной грудью и думал о том, что никогда ещё воздух не был так сладок.

Руки успели зарубцеваться, но спина ещё кровоточила. Мышцы каменели, каждая болевая точка отдавала несносной пульсацией в голову. У меня создавалось впечатление, что всё это: небо, трава под спиной, рукоять кнута в ослабевшей руке – мне просто снится. А на самом деле Реборн прикончил меня на предыдущей тренировке, и идиоты из бюро запихнули меня в гроб не по размеру.

Реборн, в костюме с иголочки, шляпе без намёка на пыль, в лакированных ботинках казался воплощенной насмешкой над моими усилиями. И надо было всего-то сорвать с него шляпу.Он смотрел на звёздное небо так сосредоточенно, словно считал звёзды. Он сказал, что мысли людей подобны небесному своду. Я ни тогда, ни сейчас не понимал, что видел он в далёком, бескрайнем небе.Неужели и сейчас он видит то, что я спрятал в самую глубину своего сердца?Сомнения… учитель не говорил, что это плохо: сомневаться в себе. Я не избавлялся от этого порока. Он исчез сам собой. Просто однажды стало некогда: во время боя, где единственной козырной картой является твоя жизнь, не до размышлений о своей никчёмности. Тело действует на автомате, мозг ловит с точностью до миллиметра все передвижения противника, но больше ничего. Механика, интуиция, опыт и осторожность. Не сомнения, нет.

«Всё началось с просьбы… и с сомнений».Я ни секунды не сомневаясь, ответил согласием. Хотя перспектива стать нянькой мне не улыбалась, это была просьба Реборна. И отказаться я не мог хотя бы из вежливости.

Расспрашивать снова я не стал. Достаточно было и того, что всё идёт согласно непонятным для простых смертных планам учителя. Он дал совсем немного информации: место и внешность. И задача: отшлифовать навыки будущего Хранителя.«Всё началось со взгляда…»В старшей школе я не учился. Впрочем, как и в средней. Домашнее обучение в лучших традициях семьи – хотел я того или нет – было мне уготовано с пелёнок. Учителя тщательно выбирались, проверялись, за ними следили, контролировали их связи. Естественно, всё ради благой цели: защитить отпрыска семьи от посягательств «нехороших дядек». Я, конечно, не интересовался, находились ли в действительности желающие позабавиться с тщательно охраняемым наследником мафиозных традиций, но упорно хотел попасть в место, подобное этому. В место, где на каждом шагу по три незнакомых лица, в классах пахнет мелом и пылью, а учителя не боятся прямо смотреть нашкодившему ученику в глаза без страха получить пулю в затылок.Я часто мечтал почувствовать на себе эту атмосферу. Мечтал со звонком, раскидывая в стороны других, бежать вон из класса в школьное кафе, мечтал участвовать в фестивалях, конкурсах. Даже, кажется, о физкультуре мечтал. О нормальной физкультуре с кроссами, нормативами, девчонками в коротких шортиках и вечно недовольным преподавателем в спортивном костюме со свистком в зубах.

А не об бесконечных тренировках по стрельбе, рукопашному бою и - самое страшное – тренировках с Реборн-саном. Об этих даже вспоминать страшно.

Всё это: первая влюблённость в девочку из соседнего класса, первая драка за школьными воротами, первый поцелуй под водопадом лепестков отцветающей сакуры, и друзья, до одури смеющиеся над глупыми шутками – было не со мной. С другими, которых я никогда не знал и не узнаю.Осознание этого горчит. Перетирает в памяти все счастливые моменты. Словно уверяешь себя: я был счастлив, был! И сам же не веришь. Словно знаешь, что был бы гораздо счастливее и врёшь себе об обратном.

И теперь пустой коридор длиною в моё детство, резко оборвавшееся на ледяной ноте смерти отца, встречает меня, чужака, презрительным молчанием и запахом мела, к которому я никогда не смогу привыкнуть.М-да, не ожидал, что всё это так нахлынет… что буду идти по лестнице наверх, и узнавать портреты прежних директоров, надписи на стенах, фотографии, которых раньше не видел; выуживать из памяти события, которых со мной не было.Дверь на крышу была хорошо смазана и даже не скрипнула в лучших традициях фильмов ужасов, когда я легко толкнул её от себя.

В лицо ударил пронизывающий ветер, пахнущий чем-то приторно сладким. Может быть, корицей или дешёвыми духами. Их аромат всегда одинаково резок и сочен, до головной боли. До отвращения.Бескрайнее небо нависло надо мной, любопытно помахивая белым пухом облаков. Оно прогибалось, плыло куда-то в сторону, заворачивало за верхушки домов и пропадало, не успев толком разглядеть ни меня, ни ещё одного завсегдатая отдыха на крыше. Собственно, я его и искал.

Издалека он казался огромным чёрным вороном. Правда, в белоснежной рубашке под лоснящимися чёрными крыльями, но всё же. Какое-то сходство определённо было. И рукава накинутого поверх пиджака напоминали крылья.Чёрный ворох перьев на голове напоминал взъерошенный загривок непослушного птенца, но поза больше подходила коту, дико уставшему, расслабленному, довольному. Готовому раскрыть глаза и сожрать неосторожно подкравшуюся мышь.Только вот я мышью не был. И рассматривал котика исключительно из интереса, гадая, сколько проблем может принести его с виду худосочная тушка.Я не чувствовал дискомфорта, но представиться и сказать, что я теперь его официальная нянька, которая отчитывается перед десятым Вонголой и должна за пару недель сделать из мальчика достойного Хранителя? Держи карман шире.Жаль руководства, как вести себя в таких случаях, ещё не придумали. Я бы был первым покупателем.- Ты кто?Отрывисто, чётко, словно обрывая посередине лист бумаги голосом, поинтересовался котик, даже не соизволив открыть глаза. Плохая киса!«Конь в пальто», - язык чешется сказать. Но сегодня я не в пальто, и мальчик вряд ли оценит такой экстравагантный юмор.Плохой конь! С ужасной привычкой лезть не в свои дела.На лицо легла будто сама собой дешёвая счастливая улыбка. От такой за версту тянуло комедиантством, но поделать с собой я ничего не мог.- Я здесь по просьбе Реборн-сана.

- Того малыша?Ворон пошевелился, поднимаясь с бетонных плит. Медленно, словно пробуя на прочность силу мышц, встал, потянулся до хруста в костях и открыл глаза.Я был ошеломлён тем, как он смотрел на меня. Совсем не «котик». И далеко не обычный подросток.По его глазам нельзя читать. Его душа – не открытая книга. Бесконечная картотека с пыльными томами, каждый из которых закрыт на отдельный замок. Ключей не найти. Названия написаны на санскрите, а текст внутри – кошмарным медицинским подчерком, разобрать который посложнее будет, чем мёртвый язык.Интересный экземпляр. В моих мыслях Реборн согласно кивнул.

***