??пилигримы?? ( чэнсяни ) (1/1)

***—?А ну убирайся отсюда, кыш!Грозный на вид парнишка, размахивая бамбуковой, красивой тростью, готов был кинутся на Старейшину и прямо тут убить его. Глаза парня гневно оглядывали слишком улыбчивое лицо Вэй Ина и как тот, расслабленно подперев дверной косяк плечом, сложил руки на груди.—?Вечно вы так,?— ни капли ни обидевшись, произнёс Вэй Ин. Не первое десятилетие такая муть происходит. Вечно этот старый тэнгу его прогоняет.Парень, агрессивно вспорхнув чёрными, ни капли не растрепавшимися крыльями, нахмурился пуще прежнего. Вэй Ин никогда не понимал причину такой необоснованной неприязни, но в принципе не жаловался. Злить старого ворона было очень весело и Вэй Ин искренне развлекался, пребывая в Пристани Лотоса.—?Из-за тебя он не может женится уже двести лет! Пошёл вон! —?Курама, подойдя ближе, уже готов был схватить Вэй Ина за шкирку и впрямь выкинуть из дома, но внезапно раздавшийся за спиной голос не дал ему этого сделать:—?У меня от вас голова трещит,?— о, так у Главы Юньмэна похмелье. Ваньинь, схватившись за голову, болезненно хмурился, смотря прямо на Старейшину.—?Ну вот с чего ты решил что он из-за меня не может женится? Я его брат, между прочим!—?Вы не родственники!—?Курама!—?Господин,?— Курама, как будто не Цзян Чэн на него кричал, а тот же Вэй Ин, повернув к нему голову, раздраженно цыкнул,?— вы вот слепы, как моя матушка. Неужели вы не понимаете, что этот демон специально прилетает сюда, теребит ваше спокойствие и улетает, как ни в чем не бывало?!—?Так бы сразу и сказал, что бы я тебе Томоэ привёз, чего начинаешь то, а,?— нарочито устало произнёс Вэй Ин, взглядом подавая брату сигнал о том, что ещё чуть-чуть и Курама точно его прямо тут и прибьёт.Глаза тэнгу начинают наливаться ярким, праведным гневном и он уже было открыл рот, дабы разразится нецензурной тирадой, но его как не кстати в этот момент прервал голос Цзян Чэна, который:—?Вы оба меня уже достали,?— он качает головой, настойчиво отстраняя злого тэнгу от Старейшины,?— ты,?— он тыкает пальцем в Кураму,?— иди пиши письмо своему ненаглядному псу, пусть приезжает. Я не против. Нет, я не буду бить его Цзыданем, как в прошлый раз.Курама, мастерски скрывая истеричную радость под всё так же злобным выражением лица, спешит покинуть сладкую парочку, дабы известить кицунэ о том, что дракон решил не палить по нему в этот раз и что путь в замок открыт.Радость тэнгу выдает только слишком нервная, достаточно быстрая походка. Он чуть ли не бежит.Цзян Чэн, смотрящий в след своему слуге, усмехается.—?Я вот одного в толк не возьму,?— тем делом произносит Вэй Ин, почесывая затылок,?— почему он так меня не любит?—?Он думает о том что ты спишь с этой псиной.—?Эй! Томоэ?— кицунэ, понимаешь, кицунэ. Давай по слогам, раз ты не можешь запомнить. Ки-цу-нэ.—?За-ткни-сь,?— цыкает Ваньинь, не глядя нашедший руку Вэй Ина своей рукой и сжавший в ту же секунду.Они не виделись пол года, для пилигримов это считай как месяц. Не так долго. Иногда Вэй Ин мог пропасть на пять лет, на десять. Путешествовал, мать его. В одном из таких путешествий он набрёл на сбившегося с пути кицунэ, который был чуть помладше самого Вэй Ина. Тот, обрадовавшись, что теперь ему кочевать не одному (Цзян Чэн наотрез отказался покидать отчий дом, аргументируя это тем что в любом случае Вэй Ин будет приходить именно сюда, ибо больше ему некуда) притащил лиса в Юньмэн, познакомив с противным тэнгу Цзян Чэна?— Курамой. Тот был древним, как мамонт, даже старше самого Цзян Чэна. Он был тут ещё до того, как Цзян Чэн родился.Цзян Чэну лисёныш сразу не понравился и не потому что он околачивался с его тэнгу, нет. Это дело молодое, пусть якшаются сколько душе угодно. Ваньиню исключительно не нравился тот факт, что хитрая, белобрысая сволочь теперь на постоянной основе будет околачиваться рядом с Вэй Ином.—?Ты преувеличиваешь,?— он смеётся, всегда смеётся, потому никогда не воспринимает такие глупые порывы ревности своего старшего брата в серьёз,?— Томоэ?— мой слуга, верный друг и вообще я бы давно загнулся от скуки, если бы не он. Он, в конце то концов, готовит мне, я только благодаря ему с голоду не сдох.—?Что бы не сдыхать с голода, надо посадить свою неугомонную жопу дома, а не бежать к чёрту на рога и шляться по миру, неизвестно где,?— Цзян Чэн никогда не скрывал того, что ему не нравятся похождения брата. Он не считал это чем-то важным и не видел в них смысла. Прикрывая этими доводами то, что ему просто напросто хотелось что бы Вэй Ин сидел на жопе ровно вместе с ним и занимался делами Пристани, Цзян Чэн ни так давно кое-как признался сам себе что ему именно этого и хочется.—?Ты же знаешь, я не могу усидеть на месте,?— с нарочито виноватым видом говорит его брат, невинно опуская глаза. Паршивец.В этот раз, когда они в очередной раз сидят в покоях Цзян Чэна и распивают вино столетней выдержки, то Вэй Ин молчит о том, в какую дыру он направится в этот раз. Старейшина любит так делать?— изводить брата росказнями о том, в какую пещеру он залезёт в это раз и по каким диким, необузданным местам будет шататься. Цзян Чэн, запивая в такие моменты дикое волнение вином, думает о том что лучше всего когда Вэй Ин не приезжает.Потому что он приезжает, что бы потом уехать. Когда Цзян Чэн думает об этом, смотря на то как брат смешно морщит нос, то чувство невообразимой тоски стремительно заполняет все его вещество.—?Куда ты на этот раз направляешься?Вэй Ин, подняв на него ни чуть не расфокусированный взгляд, ибо никакая богяда эту сволочь не берёт, медленно улыбнулся, превращая свои глаза в хитрые полумесяцы.—?В Гусу.О не-е-е-т, только не к этим небожителям. Начнем с того, что список объектов для подозрений на тощем лисе не заканчивается и самый главный враг для Цзян Чэна?— Второй Нефрит, он же Хангуан-цзюнь, он же Второй Глава Клана Лань, он же Небожитель, он же Лань Ван Цзи и самое ненавистное для понятие Ваньиня и самое любимое для Старейшины:Лань Чжань. Просто Лань Чжань.Цзян Чэн, преисполненный вполне себе такой оправданной неприязнью к этому придурку, всегда категорически против того, что бы Вэй Усянь пребывал там.Вэй Ин, скотина, конечно же об этом знает, но когда он делал что либо в угоду своему брату?—?Я против,?— цыкает Цзян Чэн, прекрасно зная что его ?против? автоматически пропустят мимо ушей, при этом всё так же давя это мерзотно-милую улыбку на мерзотно-милом лице,?— против.Для красоты эффекта можно было бы стукнуть кулаком по столу, но на вряд ли бы это напугало Вэй Ина. Он скорее бы поржал.—?Если тебе так сильно не хочется, что бы я там лишний раз пересекался с Лань Чжанем, хотя какой смысл мне тогда вообще туда ехать, если я не буду с ним пересекаться, ну да ладно, не суть. Если тебе так сильно не хочется что бы я ехал туда один, что ты так на меня смотришь, Томоэ останется тут, то ты можешь поехать со мной. Пристань Лотоса без тебя не развалится, Вэней мы истребили пол века назад и насколько бы сильно мне не нравился твой воробушек, то я не отрицаю того, что он сможет вместе с моим кицунэ защитить Пристань.У Ваньиня аж глаз задёргался. То есть вот это вот, что сидит сейчас перед ним, хочет что бы он просто напросто поехал с ним в чёртов Гусу? В эти невероятно скучные, с людьми у которых на генетическом уровне отторжение к алкоголю, Облачные Глубины? Где сам Вэй Ин, жопа, у которой просто горит не сидеть на месте, загибается от скуки только день там пробыв?Конечно же игривый Старейшина И Лин любит нарушать правила и в Гусу он нарушил все три тысячи (они с Цзян Чэном даже ставки делали, за сколько времени Вэй Ину это удастся), но иногда даже это отнюдь не скучное занятия надоедает даже такой заёбе как Вэй Ин.Ну, конечно же он едет с ним.