Кто ищет спасения?.. (1/1)
– Чон, подойди сюда, быстро! – пугающий, но стандартный для отца стиль общения. Чонгуку иногда казалось, что его родитель просто не умеет разговаривать по-другому, хотя, скорее юноша просто пытался успокоить себя этим. Не став долго задумываться над этими словами, парень направился в родительскую спальню, откуда доносился крик. Отец сидел в кресле, скрестив руки и ноги, заранее негодующе глядя на дверь, в которую вот-вот должен был войти его сын. Выглядело так, словно этот человек извечно негодует, потому что Чонгук ни разу не видел его в приятном расположении духа. – Мне звонили из школы... – короткое предложение, заставляющее табун мурашек пробежаться по позвоночнику. Автоматическое желание спрятаться, вот только прятаться негде – парень уже на плацу, казнь вот-вот начнётся. И сколько бы раз это ни повторялось, поджилки всегда трясутся одинаково сильно. Потому что страшно, а к страху люди не привыкают.
Чон инстинктивно пятится назад, моментально начиная оправдываться за ситуацию, о которой даже не знает.– Я ничего не сделал, правда. Не ругался с одноклассниками, с учителями тоже нет, учусь на девятки-десятки, я ничего не сделал, правда, клянусь, – парень лепечет быстро, а сам чувствует, как на глаза слёзы наворачиваются. Смотреть в сторону отца нет сил, взгляд утыкается в пол. Мужчина бесшумно поднимается с места под лепетания сына, подходит к нему вплотную, заставляя мальчика зажмуриться. – Тшш, ну почему ты сразу плачешь? – отец приобнимает сына, широкой ладонью поглаживая его худую спину. Дрожь мальчика почти перерастает в судороги – его начинает заметно колотить. – Мне звонил школьный психолог, – на этих словах мужчина перехватывает руку сына, резко дёргая вверх, заставляя сползти рукав широкого худи, оголяя израненное запястье. Чонгук большими глазами смотрит то на отца, то на собственную руку. – Значит так, неблагодарный сучёныш? – рычит мужчина, надавливая большим пальцем на свежий порез. Чонгук зажмуривается, прикусывая губу. Нельзя позволить себе кричать – знает, что будет хуже. – Так вот благодаришь отца, который тебя вырастил, кормил, ухаживал за тобой? – по пальцу мужчины побежала кровь сына, Чонгук тяжело выдохнул, чтобы снова набрать воздуха и закусить губу. Слёзы беззвучно скатывались по щекам, такие же густые, как свежая кровь из раны. – Папа, пожалуйста... – едва слышно прошептал Чон, пытаясь отвлечь таким образом отца от своей руки. – Что ты там бормочешь? – мужчина наклонился к пареньку, так, что тот почувствовал его учащённое злобой дыхание. По спине вновь мурашки – Чонгук ненавидел, когда отец настолько близко, просто терпеть не мог. – Повтори это ещё раз, для меня, – вторая рука отца каменным грузом устроилась на талии парня, лишая того возможности выбраться, лишая того возможности на спасение. Всё-таки он не избежит наказания... – Папа, у меня много задали, я занимался уроками, пока ты не позвал, можно я... – Нет! Никуда ты не пойдёшь, сучёныш! – заорал мужчина, кидая паренька на кровать. Чон больно ударился головой о бортик, не успел прийти в себя, как его отец уже расстёгивал ремень на штанах. Дрожащий и испуганный, с большими кроличьими глазами парень забился в угол, где-то в глубине души надеясь, что его всё-таки отпустят, ожидая спасения если не от Бога, то хоть от кого-нибудь. – Сюда подошёл, быстро! – снова рвущий перепонки крик и кожаный ремень предупредительно ударяет по краю кровати. – Папа... – Чон снова не смог закончить предложение. Мужчина схватил его за воротник худи, притягивая к себе, заставляя закашляться от резкого прекращения подачи кислорода в лёгкие. Парень не успевал отмахиваться от настойчивых прикосновений, едва ли не воя от отчаяния, когда отцу всё-таки удалось стащить с него джинсы и бельё. Уже нет смысла скрывать крики – хуже не будет. Тело обмякает от гнетущих порывов отчаяния, парень расслабляет шею, позволяя отцу вжать его голову в постель, разворачивая спиной. Так хотя бы не сильно ломит, так почти не больно, так... Сильно замахнувшись, мужчина оставил налитую кровью красную борозду от ремня на ягодицах парня, продолжая второй рукой вжимать его голову в кровать, чтобы заглушить крики. А кричал парень громко, истошно, всеми силами пытаясь отразить физическую боль в голосе. – Извиняйся, – приказной тон отца и очередной удар. – Извиняйся сказал, сука!
– Прости... – прошептал Чонгук сквозь зубы, получая очередной удар после. – Извини пожалуйста, папа, – снова удар. – Прости, прости, прости, прости, – повторял парень словно мантру, не сразу замечая, что отец уже перестал его бить. Тело горело, не только ягодицы – бедра, копчик, поясница, вообще всё, до чего дотянулись холодные кожаные удары. – Хороший мальчик, – шепчет отец, со звоном бляшки скидывая ремень на пол и убирая руку с головы паренька, однако Чонгук не мог пошевелиться, так и оставаясь стоять на коленях с оттопыренной попкой, весь дрожащий, заплаканный, слабый... доступный. Мужчина поцеловал паренька в макушку, после оставил лёгкий поцелуй на плече, спине, на ягодицах. – Больно наверно, прости, сладкий, – мужчина снова поцеловал ягодицу парня, после проходясь размашисто языком по месту удара. – Папа, не... – Тшш, не говори много, – приказной тон, смешанный с едва уловимой ноткой заботы. Всё-таки, наказание ещё не закончилось. Мужчина приспустил штаны, давая сыну почувствовать, насколько хорошим мальчиком тот был, пока его били. – Так ведь нельзя, Чонни, зачем так сильно возбуждаешь своего папочку? – почувствовав прикосновения члена к своим ягодицам, Чонгук едва ли не начал задыхаться от страха и, наплевав на чёртову боль, попытался отползти от потенциальной угрозы. Его тело ещё помнит, как больно это было, больно и очень страшно, совсем не то, что хотелось бы повторить... Мужчина ухватился руками за бёдра сына, подтягивая того к себе, вновь не давая и шанса на спасение. – Не так быстро, – прорычал он, легко ударяя ладонью по ягодицам парня. Чонгук вскрикнул и прогнулся от боли. Теперь каждое прикосновение будет таким же невыносимым – господи, поскорее бы это закончилось.
Отец снисходительно плюнул на головку, добавляя хоть какую-то смазку и, не церемонясь, вошёл на всю длину, тихо простонав. Кажется, Чонгук начал кричать ещё до того, как мужчина проник в него. Сил терпеть не было совсем – парень истошно вопил, умолял отпустить, извивался в попытках выбраться, но по голове снова и снова било осознание того, что попытки освободиться доставляют лишь больше боли. Попытавшись усмирить сына, мужчина снова с силой ударил его по ягодицам. Чон вскрикнул и упал на постель, сжимая в кулаках одеяло, закусывая ткань, пытаясь расслабиться, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить адовость этого процесса.
В этот раз крови было много – парень даже почувствовал в какой-то момент, что член внутри него стал скользить легче на подобной садистской смазке. Перед глазами начал появляться чёрные пятна, когда мужчина сорвался с привычного размеренного темпа, заметно ускоряясь. Незадолго до того, как он кончил, Чонгук потерял сознание.