Яркая тьма (1/1)

Ровена шагала на ощупь, движимая неясным чувством, ощущением полного сознания, где искать источник бед Альбиона. Что-то связывало ее с древним духом, бросившим вызов королевству. Они были сторонами одной монеты, отражением мира. Конечно, сама девушка ни за что бы не поверила, что в часы катаклизма, обрушившегося на Нью-Глушвилль, она стала для всей страны, да что уж, всего света?— сосредоточением добра и доблести, единственным источником силы, способной соперничать со всепоглощающей тьмой многоликой бездны, что разверзлась под ногами, норовя затянуть в свою пучину тех, кто споткнулся, тех, кто упал от бессилия или от удара призрачного меча. Сейчас, когда жизни тысяч ее сограждан, теперь уже подчиненных, за которых Ровена была ответственна, как за собственных детей, висели на волоске, бремя Героя упало на ее хрупкие девичьи плечи. Тереза сказала, что она должна принять истинный облик, однако пока королева не ощущала той кристально чистой энергии, наполнившей ее уверенностью и спокойным величием, обволакивающей, схожей с материнскими объятиями, как тогда, когда у нее за спиной впервые выросли крылья. Теперь же никаких крыльев. Пока она лишь смертная, и, как ни старалась девушка, она не могла нащупать волшебную нить, за которую можно было бы зацепиться, завладеть тем чудесным оберегом, лазурным свечением внутри и снаружи. В одной руке крепко сжимая рукоятку Плача, другой готовясь выплеснуть на врага заклинание, брела она по узким улочкам своего города, родного и между тем чужого. С одной стороны, она целую жизнь провела тут, но, с другой стороны, с большой оговоркой: тесные улочки, просторные площади, фонтаны, в которые ныряли нищие за пригоршней монет, ревущие заводы?— все это Ровена видела лишь из окон дворца, из кареты, из-за голов высоченных стражников, рьяно охранявших принцессу по приказу короля. И лишь недавно она узнала Нью-Глушвилль с изнанки, побывала в клоаке, на предприятиях, где работали угрюмые женщины, где работали дети, измазанные в саже, в кабаках, забитых ворами, работягами и тунеядцами. Но за время своего пребывания при дворе она ни разу не видела, чтобы кто-то из горожан желал ей зла, наоборот, люди бросались к маленькой девочке со своими жалобами, причитая, желая ей здоровья, говоря, какая она красивая. Но люди короля не давали им приблизиться, припугивая осмелившихся штыками. И почему-то девушка не сомневалась, они бы пустили их в ход, подойди к ней какой-нибудь бедняк, желающий только прикоснуться к дочке легендарного Героя, начавшего свою жизнь на улицах Старого города, которым брезговали аристократы, а затем и вовсе выросшего среди цыган. Таков был прежний правитель. Но такими, по мнению простого люда, не были его дети, с пеленок купающиеся в роскоши, с пеленок слушающие придворных крыс, да пауков, плетущих тенета придворных интриг. А король-отец, как известно, после смерти жены потерял былую хватку и не мог сам заняться воспитанием наследников. Они с Логаном не были любимчиками в народе, но Ровена никогда не брезговала рабочими и крестьянами, не понимая, чем те хуже холеных франтов и дам, измазанных пудрой и румянами цвета поспевающих яблок. Напротив, взяв, бывало, в руки бинокль, она любила наблюдать за бурной жизнью города, совсем не похожей на то, что она привыкла видеть ежедневно вокруг себя. Там, внизу, люди не стеснялись выражать свои эмоции, не следили за каждым движением. Там и любовь, и дружба, и вражда были искреннее, честнее. Она не могла различить ничего вокруг, все заволокло туманом, густым, почти непроницаемым, даже старушки луны не было видно, нечему было осветить ей путь. Ровена точно не помнила, где разминулась со спутниками. Вот, кажется, совсем недавно, пару минут назад, рядом ругался Бен, Уолтер, еще слабый после пережитого в пещерах, с ревом рвался в бой с врагом, Пейдж, нахмурив темные брови, заряжала ружье, немало послужившее делу революции, а Сабин отдавал команды своим людям. Там был и Логан, с небольшим, но проверенным и сильным отрядом королевских гвардейцев. Тогда они отошли в сторону, пока остальные готовились к сражению. Ровена горячей щекой прильнула к груди брата, обняв так сильно, что ребра его кольнуло болью, и прошептала: ?Не смей умирать?, а он в ответ поцеловал ее в макушку, едва коснувшись дрожащими губами растрепанных волос. Когда-то решительный король и командующий был напуган до смерти, он боялся за королевство, за маленькую сестрицу, которой предстояло очутиться в эпицентре катастрофы, от мужества которой зависело буквально все, боялся теперь уже и за себя, потому что не хотел, чтобы Ровена была несчастлива, чтобы проливала слезы понапрасну. Такой же ужас обуял и Героиню, на которую полагалась сейчас страна, каждый ребенок, да что уж, каждая курица смотрела на нее с надеждой. Но им надо было быть сильными, обоим, ведь они нужны тем, кто верит, тем, кто надеется, нужны и отчаявшимся, и падшим. Пожав брату руку, не говоря даже ?прощай?, она пошла в сторону своих отрядов, чтобы отдать последние указания, зная, что если задержится хоть немного, погаснет, утонет в этих объятиях. Как поддержать боевой дух солдат, когда сам подавлен? И, не давая шанса этому тяжелому, удушающему чувству взять верх, она удалилась как можно скорее. И сейчас, шагая, как во сне, тяжело, медленно, будто сам воздух был вязкий, цеплялся за ноги, за руки, удерживая на месте, она все думала, что с ним сейчас, где он? Как долго она идет? Живы ли ее друзья? Временами она слышала крики, отголоски, но было непонятно, игра ли это лукавого Хозяина теней или далекое эхо битвы, с трудом доходящее до ее ушей сквозь этот тугой, упругий эфир. Почему она не с ними, почему движется по зову страшной, магнетической силы? Иногда перед ней вырастали массивные силуэты теней, яростно кидавшихся на нее со своим оружием наготове, оружием, сотканным из самой ночи, из страшных снов, но девушка отгоняла их огнем и мечом. Они появлялись сзади, спереди, из ниоткуда. Постоянное ожидание нападения в непроглядной темноте заставляло нервы натягиваться, как струны у скрипки. Она боялась не дойти, сорвавшись, не выдержав, принять живое за тень, а тень за живое. Или выйти не туда, ведь она не была уверена, что внутреннее предчувствие ведет ее в правильном направлении, быть может, это всего лишь очередной обман, ловушка Хозяина, мастера иллюзий, когда-то расправившегося с экспедицией Логана. Это по его вине король, бывший некогда справедливым и чутким, чего уже, бесспорно, никто не помнит, стал тираном. Проходя по очередному или все тому же переулку, она слышала голос, нежный, поющий ей старую колыбельную времен героя Дубового дола. Это, несомненно, был мамин голос, она слышала его так давно, что и позабыла. Но в глубине ее сознания образ матери существовал всегда, часто воспроизводимый в сновидениях. Ей казалось, что она помнила ее лицо, ее тихие, ласковые речи лишь тогда, когда смыкались веки, тогда, когда она проваливалась в сон, а на утро?— не было ничего, вновь смутный силуэт, ускользающий от нее. Ровена остановилась, прислушиваясь, голос так успокаивал, ей захотелось присесть, чтобы насладиться песней, которую она впервые слышала наяву, которую могла запомнить, хранить в памяти, как самое дорогое. Тут она почувствовала за спиной едва слышный шелест, обернулась, и увидела тень, уже взмахнувшую кинжалом. Охнув, Героиня вовремя уклонилась, а затем перерубила неведомое существо пополам. Оно тотчас рассеялось, как и другие до этого, а вместе с ним пропала и чудесная мелодия. Тогда Ровена двинулась дальше, стараясь не обращать внимание на то, что слышит. А слышала она то крик Уолтера, то злорадный скрипучий смех Хозяина, сопровождающийся едкими комментариями о том, что все уже мертвы, а она напрасно продолжает сопротивляться. Голова разрывалась от непрекращающихся издевательств. Он не переставал посылать слуг, от которых королева, уставшая, угнетенная тяжелыми мыслями, кишащими в ее голове, как паразиты, едва поспевала отбиваться. И, хотя соперники из теней были куда слабее бандитов или даже хоббов, сам туман давил на нее, истощал, а галлюцинации, как бы она их ни отрицала, каждый раз заставляли дернуться, обернуться, навострить уши. Звуки были то почти неслышными, то разрывали тишину громовым раскатом, от которого хотелось спрятаться, убежать, зажать уши. Однако долг звал ее, вел за руку. Уж не ошиблась ли Тереза, избрав именно ее? Да, Ровена прошла испытания, тяжелые испытания, но без друзей она бы не ступила и шагу. Всем, что имела, она была обязана своим преданным соратникам и компаньонам. Ровена пошатнулась. Она увидела впереди человека, высокого, тонкую угловатую фигуру во мраке, лиловый короткий плащ с золотой каймой. Из уст королевы невольно вырвался хриплый оклик: ?Логан!?. Но Логан не слышал ее, лишь неподвижно стоял в неестественной позе, спиной к ней. Девушка с тихим сдавленным рычанием преодолевала проклятый туман, разрывая его руками, мышцы которых уже окончательно окаменели, она едва держала меч. Настигнув брата, снова позвала. Затем тронула его за плечо, легонько повернула к себе и оторопела. Из его грудной клетки торчал черный меч приспешника Хозяина. Мужчина слабо улыбнулся, глянув на него. —?Куда же ты ушла? —?сказал он, задыхаясь. —?Я звал тебя, Ровена, но не нашел на поле боя. Я отправился искать тебя в самую… самую гущу, сюда. И вот… —?мужчина покачнулся, чуть было не рухнул наземь, но сестра из последних сил подхватила его, аккуратно опустила на землю. Взор ее застлали соленые, горькие слезы. Это конец. Это был конец. —?Это я виновата, это я… —?всхлипывала девушка, беспомощная, не зная, что делать, она могла лишь смотреть в глаза своему умирающему любимому. —?Логан, пожалуйста, я не смогу… Но он все молчал, точно ее слова не доходили до него, хотя и был в сознании. Он смотрел куда-то вдаль, должно быть, не умея простить за то, что самый родной человек покинул его в такой час. —?Логан? —?прошептала Ровена, коснувшись его щеки, на удивление очень холодной, как у покойника. И тут глаза брата стали черными, словно их залило чернилами до краев. Умирающий неожиданно вырвался, подскочил, отбросив от себя Героиню, и обнажил шпагу, мерзко ухмыляясь. Меч, нанесший ему смертельное ранение, исчез, можно было подумать, не было ни его, ни глубокой раны. Перед Ровеной предстало исчадие тьмы. —?Хорошая шутка, да, королева? Ради братца, с которым вступила в порочную связь, ты готова была предать все остальное, так ведь, королева? Но не волнуйся, ты уже предала. Он мертв так же, как мертвы твои солдаты. Видишь? —?вещал Хозяин теней своим глубоким, едким, как кислота, прожигающая кожу, оголяющая мышцы, кости, глядя на жалкую в сущности девочку, со стонами пытающуюся подняться на слабых руках. За спиной у него начали вырастать видения, груды тел с вывернутыми ногами и руками, вспоротыми животами, с трудом можно было узнать цвета униформы городских стражников. —?Ты лжешь! —?выкрикнула Ровена, не сводя глаз с иллюзии, что вывернула ее душу наизнанку. Она посмотрела на чудовище с такой ненавистью, с таким праведным гневом, что казалось, сейчас посыпятся искры. Это было слишком. Героиня вспомнила, что колебаться нельзя, покуда на кону были тысячи жизней, а все зависело только от нее одной. Тварь рассчитывала задеть ее за самое больное и задела, но вышло из этого совсем не то, чего ждал злобный дух, своими речами желавший ослабить и без того почти похороненную волю маленькой королевы. Она встала на ноги, и глаза ее загорелись синим пламенем, молнии засверкали вокруг, озаряя улицы своим электрическим светом. Ровена наконец почувствовала то могущество, которое показала ей Тереза на Пути к власти. Она взмахнула прозрачными крыльями цвета синего льда и двинулась на Хозяина, кажется, на мгновение растерявшегося при виде такой силы. Девушка разрезала мечом воздух и то, что приняло облик ее брата, превратилось в темное облачко, тут же развеявшееся. И вместе с этим Героиня почувствовала аромат свежести, тот самый, который обыкновенно бывает перед затяжным дождем, предвещая обновление живущего. Теперь туман больше не мог напугать ее, ибо магия не просто направляла, она рассеивала тьму впереди. Хотя слуги Хозяина все так же ожесточенно нападали на магессу, Ровена расправлялась с ними одним или двумя уверенными взмахами руки, теперь подвижной и легкой. Кое-кого настигали хлесткие пощечины разгневанной матери-природы, воздух вспыхивал вокруг голубым и фиолетовым цветом. Запахло жареным. —?Никто не смеет трогать моего брата,?— сказала она в темноту впереди, зная, что ее слова дойдут до Хозяина, видящего и слышащего все, что происходило в Нью-Глушвилле, в городе, оказавшемся куда более подготовленным к сражению, чем полагал повелитель кошмаров. Всюду его приспешники, неупокоенные души, встречали отчаянное сопротивление. Маленькая королева потрудилась на славу. Она ступала громовой поступью, теперь уже полностью доверившись тому чувству, что вело ее вглубь города. Чем быстрее она разберется с вероломным захватчиком, тем меньше людей погибнет в борьбе. Если обезглавить темную армию, она неизбежно падет. Ровена хорошо знала, что тени попросту исчезнут, как только погибнет тот, кто дергает их за ниточки. Союзники увидели свет и поспешили вслед за королевой, зная, что это ее магия озаряет мрачные, полные теперь разных напастей кварталы. Старик Уолтер оказался ближе всех, ибо его тоже вело какое-то интуитивное чутье, он нутром знал, что Хозяин где-то поблизости. Но, увидев хаотичное моргающее свечение, свернул в сторону, на подмогу Ее величеству. Ровена протискивалась через ряды нечестивых душ, отступающих перед огнем ее ярости. Он приблизился, дождался удобного момента, когда девушке не будет грозить опасность. —?Ровена! —?позвал он свою ученицу. —?Уолтер? —?недоверчиво откликнулась она. —?Ты настоящий? —?Черт побери, да, и я тоже видел кошмар. Этот дьявол показал мне твою смерть, а я, старый болван, чуть было не поверил. Я иду к нему, малышка, я, кажется, знаю, куда нужно идти. —?Как и я,?— вздохнула Ровена. —?Надеюсь, ты?— не очередной обман, пойдем. И вот они вышли на площадь, небольшую, кажется, соединяющуюся с мостом на западе. У Героини не было времени обдумывать, где именно они очутились, ведь она слишком явственно чувствовала присутствие своего врага, он отравлял воздух единым своим существованием. Вокруг себя она видела тусклое свечение фонарей, скорее похожее на огоньки светляков, да и магия помогала предвидеть угрозу вблизи, но все-таки здесь туман был куда плотнее, нещадно разъедал глаза и щипал кожу. Уолтер подался вперед, взывая к Хозяину теней, пока Ровена смотрела по сторонам, напрягая свои чувства до предела. Она не успела спохватиться, как чудовище потянуло к нему свои мерзкие мертвенно серые щупальца. ?Заблудшая овца возвращается в стадо?,?— так сказало это ужасное создание, не без наслаждения, прежде, чем овладеть телом уже однажды оскверненного его колдовством воина. —?Уолтер! —?Ровена побежала к другу, но он уже не был собой. —?Уолтер! Хозяин тьмы взмахнул тяжелым мечом руками своего пленника. Девушке в последнюю секунду удалось отразить атаку. Она отскочила, как кошка, верная животным инстинктам. —?Уолтер, если ты меня слышишь, пожалуйста, я не хочу… —?срываясь на крик, говорила она в безуспешных попытках достучаться до того, кого любила, как родного отца, если не больше. Может быть, он и слышал, но не мог ничего поделать, так могуч был дух подземелий, покинувший свою забытую, погребенную под золотистым песком жестокой пустыни темницу. —?Ты жизнью обязана мне, глупое дитя,?— рокотал Хозяин. —?Без меня ты не была бы королевой. И Ровена, как никто другой, понимала правдивость этих слов. Но у нее не оставалось выбора, нужно было защищаться. Собрав волю в кулак, она призвала на помощь грозную стихию. Молнии маленькие и большие хлыстами били по легкой броне мужчины. Героиня захлебывалась слезами, видя, как ее же магия поражает лучшего друга, которого она имела в своей жизни. Где-то неподалеку страшно сквернословил Бен, но она почти не слышала его сквозь пелену царившей здесь убийственной дымки, подсознательно приняв его речь за игру тяжело больного воображения. —?Проклятье, я не могу пройти! —?ясно донеслось до нее. Похоже, Хозяин закрыл их двоих, клетка захлопнулась. Значит, то была ее битва, только ее. Если она не выстоит в одиночку?— Альбион обречен. И вот Уолтер, измотанный и покалеченный, свалился на колени, а затем упал набок, одежда его изрядно обгорела, он сдавленно стонал. Ровена быстрыми шагами преодолела расстояние между ними, наклонилась, и тут вероломный дух со всей силы рубанул ее по руке. Девушка вскрикнула от ужасной боли. Это была левая рука, та, которой она прежде творила магию. Она стиснула зубы, хотела тотчас пойти в контратаку, но следом на нее вновь обрушился мощный удар. Королева блокировала выпад, хотя он чуть и не выбил оружие из ее рук. Обходя противника слева, она рассчитывала взять инициативу в свои руки, но дух расхохотался, прямо на королеву обрушился поток черной жижи, напоминающей деготь. К счастью, она вовремя увернулась, и почти полностью избежала этой омерзительной субстанции. Выжидать больше было нельзя. Воспользовавшись моментом, она подскочила к противнику, зазвенели клинки. Больше никакого праздного фехтования и фокусов, око за око, зуб за зуб. Они скрещивали оружие бессчетное число раз, но Хозяин, похоже, не ведал усталости, он не приобрел ни одной отметины от королевского палаша, между тем как Ровена получила жгучей сталью по плечу. И вот в очередной раз, когда звонко лязгнули мечи, когда лже-Уолтер давил на нее с такой силой, что, казалось, сейчас королева ослабит хватку, и это будет стоить ей жизни, она поняла, что перед ней был последний шанс, и, сомкнув веки на долю секунды, не видя иного выхода, нащупала волшебство, мерно пульсирующее по жилам, бьющееся внутри чистым ключом. Девушка улыбнулась сама себе, ослабив напор темного создания, насторожившегося из-за этой странной радости, пытавшегося теперь проникнуть в ее разум, прочитать, что она задумала. ?Мне не нужна рука, чтобы быть чародеем?,?— заключила про себя Героиня, удивляясь, как такая простая истина дошла до нее столь поздно. Волна вырвавшейся наружу дикой магии сбила с ног Хозяина теней. Тогда она, не теряя времени, рывком настигла его и вонзила легендарный меч в ослабевшее тело Уолтера. Только свершив это, Ровена опомнилась. Она билась с Хозяином теней, но Уолтер… —?Все хорошо, девочка моя, все… в порядке,?— заверил ее учитель прежним голосом, точно видел все ее мысли насквозь. —?Тьма не покидала меня с тех пор… Теперь я… Свободен. Ты спасла мир, дорогая, я горжусь тобой. Ровена не могла более сдерживать себя, она только неистово шептала: ?Нет, Уолтер, пожалуйста, нет…?. Но его голова обмякла, а взор потух. Девушка прикрыла веки верному другу. Настоящий герой, преданнейший из подданных покинул этот мир. Кто-то осторожно коснулся ее плеча. Королева дрогнула, обернулась и увидела брата, живого, невредимого, глаза его тоже блестели от подступающих слез, но он держался гордо, как настоящий король. Не то что сестра. Он вместе с ней склонил колено перед умершим наставником, боевым товарищем отца. Вместе с ним были и другие, ее приближенные, союзники, они все были живы. При виде этого Героиня разрыдалась еще сильнее, теперь уже от счастья, ибо отравляющие душу семена, посеянные владыкой кошмаров уже дали свои ростки, она начала верить в смерть своих друзей, видя ее воочию, и крепко сжала руку брата. Никогда еще корона не давила на нее так, как на похоронах Уолтера. С ним решили попрощаться в тот же день, что стал единым для всех тех мужественных горожан, отдавших свою жизнь за Альбион, для всех невинно убиенных мирных жителей. Нью-Глушвилль обошелся малыми жертвами, конечно, могло бы быть значительно хуже. Пилюля, однако, от того не становилась менее горькой. Это была необходимая жертва, незабвенная жертва во имя спокойствия мира. И, не было сомнения, подвиг доблестных подданных королевы Ровены никогда не забудется, за его увековечение возьмутся два неизменных спутника истории?— бумага и камень. Сказав последние слова своему учителю и другу, Ровена не могла запереться в замке и плакать там, в своей комнате, под сочувственные завывания верного пса. Она знала, что нужно выйти к людям, почтить и их умерших, отцов, братьев, сыновей. И королева больше не робела, последняя слезинка скатилась по ее щеке, когда она, рука об руку с Логаном, шествовала с похорон. На бледном лице показалось былое выражение твердой уверенности в сегодняшнем, в завтрашнем дне, в себе. Так закалялась сталь. И народ запомнил ее речи, неподдельные, искренние. И народ вновь уверовал в монархию. По крайней мере пока. Ровена шла в свои покои, когда Логан догнал ее со словами: —?У нас не было возможности поговорить все эти три дня. —?Да, и правда,?— выдохнула Ровена, слишком занятая приведением города в порядок после нашествия тьмы. Государственные дела наложили на нее отпечаток усталости, но все же девушка была в своей тарелке, это бесспорно. Она проявляла инициативу везде, охотно выслушивала как Ривера, так и обычных крестьян, вечно жаловавшихся на жизнь. И постоянно пребывала в непрерывных поисках золотой середины, желая совершенствоваться, стать лучшей версией себя во имя Альбиона. И Логан, несмотря на то, что к нему относились значительно теплее, чем до сражения за Нью-Глушвилль, все ж не находя себе места, не мог не гордиться успехами маленькой Ровены, так быстро ставшей женщиной, не просто женщиной?— королевой. Он помнил мать, она была хорошей женщиной, доброй, искренней, но робкой и послушной. Он помнил отца, что был примером отваги. Но и его отваги не хватило на смерть близкого человека. Героиня превзошла их. —?Пройдем в комнаты, мне не хотелось бы говорить здесь,?— сказал он. Девушка, не задавая вопросов, проследовала за ним в свое же крыло замка. Закрыла за собой двери спальни, и вопросительно взглянула на брата из-под изогнутых каштановых бровей. —?Ровена, я долго думал, что мне делать дальше. И, как ни жаль, но я больше не могу оставаться здесь. Если ты попросишь или прикажешь, ведь теперь это в твоих силах, я повинуюсь, однако… Ровена, милая Ровена, я вижу, как хорошо ты справляешься со своими обязанностями. Я больше не нужен тебе, у тебя есть надежные союзники. —?Как это?— не нужен? —?подозрительно прищурилась Героиня. —?Нет, нет, не в этом смысле. Я люблю тебя. Но я погибну здесь, в этих стенах, я уже отбыл здесь свое. Ты можешь заверить меня, что брат, друг королевы?— всеобщий друг. Да, формально, конечно, но все же, взгляни правде в лицо. Они видят во мне трофей, игрушку, куклу, у которой сломался заводной механизм. Не отрицай, прошу. Если ты дашь мне малую часть войска, мне известно, что они до сих преданы мне, как командиру, я хотел бы уйти в экспедицию, на юг, а потом… потом как пойдет. —?Значит, да,?— ответила девушка, обдумывая, что же сказать дальше. —?Эгоистично было бы с моей стороны держать тебя в заточении. И я понимаю, о чем ты, да, отрицаю, но на самом деле, точно. Ты ведь будешь возвращаться, Логан, ты будешь проведывать свою маленькую сестренку? —?вымученно улыбнулась она. —?Конечно, буду. Никто не смог бы понять меня лучше, чем ты,?— мужчина наклонился, чтобы поцеловать Ровену. Но она отпрянула. —?Знаешь что, Логан? За такое одним поцелуем не отделаешься,?— и она засмеялась, совсем как раньше, заливисто, по-ребячески.