V. (1/1)

Фриц Б. сел, не глядя, в первый попавшийся экипаж, ехавший в сторону Пратера, в направлении к которому располагалась нужная ему клиника. В этом экипаже сидели уже две молодые дамы чрезвычайно сходной наружности. Фриц Б. по рассеянности занял место между ними, и экипаж тронулся.В начале своей поездки Фриц Б. был сосредоточен на себе, но потом он стал более глядеть по сторонам, что бы не проехать мимо нужного ему здания. Потом его внимание невольно перешло на его случайных попутчиц. Он непроизвольно начал созерцать их внешность.Обе молодые женщины были в глубоких, словно устричные раковины, чепцах, из-под которых выглядывали их ярко-розовые, немного сморщенные, как у новорожденных, лица. Дамы, казалось, совершенно не замечали Фрица Б. и оживлённо переговаривались о чём-то друг с другом так, как если бы между ними находилось бы лишь пустое место.Надо заметить, что умение венских извозчиков управлять лошадью славится далеко за пределами Австро-Венгрии. Многие наблюдатели замечали у них особую стать, привычку держаться на козлах с особым достоинством. Не похожи они на пребывающих в вечной нужде русских ямщиков, прибегающих к песне, широкой, раздольной песне, позволяющей хоть на время позабыть про постоянную грусть-тоску.Венские же извозчики совершенно чужды русской широты души. Всё в них говорит об узости и ограниченности. Умеренность и аккуратность – главные их добродетели. Никогда венский извозчик не позволит себе опоздать, задержав пассажира дольше положенного времени, но не позволит он так же себе мчаться, сломя голову, по мостовой во весь опор, нарушая общественное спокойствие.Неспешным, уверенным шагом экипаж неумолимо приближался к лечебнице, к которой стремился несчастный Фриц Б.Наблюдения за своими соседками вдруг завершились для него совершенно парадоксальным выводом. Но как бы вывод этот не был парадоксален и абсурден, он совершенно точно соответствовал всем фактам и отражал объективную реальность. Фриц Б. неожиданно узнал в сидевших рядом с ним дамах свои собственные уши.Фриц Б. испытал сначала чувство удовлетворения, но потом, осознав всю нелепость своего положения, робко обратился к дамам:? Добрый день, дорогие барышни. Не знаю, как я должен понимать ваше поведение, но, сударыни, ведь если рассуждать справедливо, то вы обошлись со мной несколько, как же вам сказать, э… нечестно. У меня нет никакого намерения оскорбить вас, но посудите вами: ведь вы никто иные, как мои собственные уши, и я смею надеяться, что вы займёте законное своё место, поскольку вы являетесь неотъемлемой частью моего тела, в некотором смысле?…? Нет, послушай, какая наглость, Паулина, – заявила одна из дам, – этот человек говорит о нас так, будто мы ему чем-то обязаны?.? Сударь, – возмутилась другая, – вы ошибаетесь, между нами не может быть ничего общего. Вы, видно, мелкий служащий, а я Вильгельмина фон Пилау, супруга советника фон Пилау. А это моя сестра Паулина, она замужем за действительным тайным советником фон Крауницем. Наша девичья фамилия, господин любопытный, Граубендорф, одна из самых аристократических в Вене. Ох, как я ужасно болтлива, – спохватилась она, – раскрыла своё инкогнито! Мы бы хотели, что бы наша прогулка осталась в тайне от наших мужей. Не шпион ли вы, нанятый ими? Журналист ли вы или репортёр, мы не знаем, но попросили бы не смущать нас вашими непристойными и неуместными шуточками?.? Это безобразие, – вторила ей Паулина, размахивая кружевным зонтиком, – я сейчас подниму крик, и мы будем вынуждены обратиться за помощью к кучеру, а то и полицию позовём?.Фриц пытался как-то оправдаться, но скорее ухудшал, чем улучшал сложившуюся ситуацию. Шум в экипаже всё усиливался и усиливался. Неизвестно, чем бы закончилось всё это происшествие, но в это время фиакр подъезжал к трёхэтажному большому зданию, декорированному в ампирном вкусе.Фриц Б. почувствовал, что достиг желанного места, достал визитку, убедился в правильности собственных предположений, и тут нерешительность овладела им.Фриц не желал потерять из вида свои обретённые при таких странных обстоятельствах уши. Он попросил кучера, что бы тот, доставив дам туда, куда они хотели, вернулся бы затем снова сюда, дождался бы его и рассказал о том, где высадились Вильгельмина и Паулиной. Но тот заломил за подобные услуги такую баснословную цену, которой привёл Фрица Б. в совершенное замешательство. Фриц ещё раз немного неуклюже пометался, повздыхал, извиняясь, и, наконец, решительно вошёл, поднявшись на крыльцо, в приёмный покой клиники.