Часть 6 (1/1)

Первый официальный государственный визит президента Франции в республику Хорватия планировался давно. Обе стороны — прибывающая и принимающая — тщательно готовились к этой встрече, стараясь продумать каждую деталь И вот, наконец-то, этот долгожданный день настал. Ещё находясь в самолёте, я чувствую невероятный трепет. Я ни разу не была в Хорватии, но заранее уверена, что эта страна мне понравится. Но я испытываю совершенно другие чувства. Я влюбляюсь! Влюбляюсь в неё с первого взгляда, как только выхожу из самолёта и впускаю в лёгкие хорватский воздух. У трапа нас встречает хорватская делегация. Закончив со всеми формальностями, мы садимся в машину и отправляемся в Президентский Дворец. Я с невероятным интересом и волнением смотрю по сторонам из окна автомобиля, стараясь запечатлеть в памяти любую, даже самую незначительную деталь. Мне очень важно прочувствовать эту страну. Твою страну. Мы подъезжаем ко Дворцу, и я издали замечаю тебя у входа в резиденцию. Я еле дожидаюсь, пока автомобиль остановится, и я окажусь снаружи. Мы выходим из машины и направляемся к тебе. Эммануэль первым пожимает твою руку, виновато смотря на тебя, вспомнив тот неприятный случай в Париже. Следом подхожу я. Наши взгляды встречаются, и всё внутри меня вздрагивает и сладко сжимается. Ты улыбаешься мне, а я смотрю в твои дивные карие глаза и не могу насмотреться. Как же я люблю тебя! Люблю так, как не любила никого и никогда в своей жизни, и больше точно не полюблю. Ты — сосредоточение всех моих заветных мечт и самых смелых желаний. После официального приветствия с гимнами и небольшой совместной фотосессией, ты с моим мужем и министрами обеих стран отправляетесь на хорватско–французские переговоры, а я отправляюсь на прогулку по резиденции, где ко мне присоединяется твой муж. Он рассказывает мне различные исторические факты об этом месте, а я внимательно слежу за ним. Я одновременно завидую ему и ненавижу его. Он каждый день имеет возможность любоваться тобой, касаться тебя, обнимать, целовать, когда ему захочется.

Спустя несколько часов ваши деловые переговоры заканчиваются, и наступает время ужина. Я стараюсь не пересекаться с тобой весь вечер, чтобы не переключать твоё внимание на себя, зато мой муж не отходит от тебя ни на шаг. Ты держишься отстранёно, и я знаю, как неуютно тебе в его обществе. За ужином вы сидите рядом, а мы с твоим мужем — напротив вас, и я не свожу с тебя обеспокоенного взгляда. Ты напряжена словно натянутая струна, сидишь как на иголках, с силой сжимая подлокотники стула. После ужина тебе всё же удаётся ускользнуть от навязчивого внимания Эммануэля, спрятавшись в дальнем углу зала. — Ты как? — Я подхожу сзади и дотрагиваюсь до твоего плеча. От неожиданности ты вздрагиваешь и рука, держащая бокал с шампанским, дёргается, разливая всё его содержимое на пол. Я разжимаю твои пальцы, судорожно вцепившиеся в бокал, забираю его и ставлю на стол. — Тебе нужно расслабиться. — Я сжимаю твоё предплечье. — Да, может быть, завтра... — Твои губы слегка дёргаются, растягиваясь в слабой улыбке. — Зачем нам ждать завтра? — Я подмигиваю тебе и улыбаюсь. — Здесь есть место, где мы сможем уединиться? Не дождавшись твоего ответа, я беру тебя за запястье и, выйдя из зала, увлекаю в самый конец тёмного коридора. Я открываю одну из дверей и, прежде чем войти внутрь, провожу ладонью по твоей щеке. Мы так поглощены друг другом, что не замечаем моего мужа, стоящего неподалёку и видящего нас. Оказавшись внутри, я притягиваю тебя к себе и целую. Ты сильнее прижимаешься ко мне, углубляя поцелуй, и твоё напряжение растворяется в моих руках и на моих губах. В комнате слишком темно, и следящий за нами Эммануль практически ничего не видит, кроме очертаний двух женских тел, ласкающих друг друга, и слышит лишь звуки поцелуев и наше прерывистое дыхание. Думаю, он собирается войти и прервать это непозволительное безумие, но тут я зажигаю свет, и от открывшейся его взору возбуждающей картины он не в состоянии пошевелиться. Наверное, он осознаёт, что одна из нас — его жена, что всё происходящее — неправильно, но он, не отрываясь, наблюдает за каждым нашим движением. Его дыхание учащается, и он ощущает, как болезненно тесно становится в брюках. Не прерывая поцелуй, я подталкиваю тебя к столу и укладываю на него. — Бридж... Это плохая идея. Вдруг нас кто-нибудь услышит? — Ты возбуждена, но разум до сих пор не даёт тебе окончательно расслабиться. — Тогда будь потише, милая. — Я ласкаю твою грудь сквозь тонкую ткань платья, и ты кусаешь губы, чтобы громко не стонать. Ты боишься, но тебе нравится моя настойчивость и дикое желание обладать тобой. И ты сдаёшься, позволяя мне раздвинуть твои ноги. Думаю, за свою жизнь мой муж достаточно повидал обнажённых женщин, да и не только женщин, и с годами это перестало его заводить, но ты, лежащая на столе и возбуждённая до предела, я уверена, сводишь его с ума. Он стискивает зубы, понимая, что находится на грани. Желание получить немедленную разрядку просто невыносимо, но он держится из последних сил. Ровно до того момента, когда я провожу носом по нежному шёлку твоих трусиков, вдыхая твой умопомрачительный запах, а затем стягиваю их с тебя. Я смотрю тебе в глаза, когда одним резким толчком вгоняю в тебя пальцы на всю длину, и с твоих губ срывается первый стон. Я ласкаю тебя изнутри мучительно медленно, с наслаждением наблюдая, как учащается твоё дыхание и напрягается тело, как сокращаются твои мышцы с каждым новым движением и сжимают мои пальцы. Я увеличиваю темп движений и покрываю поцелуями твою шею. Мне хочется оставить засосы на каждом сантиметре твоей кожи, чтобы, когда мы вернёмся в зал, все их заметили. Но нет, нельзя. Ты стонешь так сладко, что я готова кончить лишь от звука твоего голоса. Я понятия не имею, что в этот самый момент Эммануэль сидит по ту сторону двери, считая каждый твой стон, и испытывает точно такие же чувства. Больше не в силах сдерживаться, он расстёгивает ширинку и проникает рукой в брюки. Его буквально трясёт от возбуждения, и он толкается в свою ладонь, пытаясь не стонать. Даже не подозревая, что мы не одни, я наслаждаюсь твоим телом, постепенно подводя тебя к грани, и спустя ещё несколько особо сильных толчков, ты стонешь, дрожишь, а потом расслабляешься. Я и представить себе не могу, что в этот момент мой муж тоже достигает желанной разрядки. Мои пальцы влажные от твоего наслаждения, и я, наклонившись к тебе, мягко очерчиваю ими контур твоих губ, размазывая по ним вязкую влагу. Ты судорожно выдыхаешь и приоткрываешь рот, а я целуя тебя. — Я люблю тебя, — шепчу я, не прерывая поцелуй, и моё дыхание смешивания с твоим. Вдоволь насладившись тобой, я помогаю тебе подняться и привести себя в порядок. Мы выходим из комнаты и тут же сталкиваемся лицом к лицу с Эммануэлем. По выражению его лица мы понимаем, что он видел нас. Ты пытаешься вздохнуть, но лёгкие отказываются принимать воздух, и из твоей груди вырывается что-то похожее на хрип. Ты панически впиваешься ногтями в моё запястье.

— Это останется между нами... — Он смотрит на меня, затем на тебя, а потом стыдливо опускает глаза в пол. — Я подаю на развод, Эммануэль! — Он поднимает на меня полный изумления взгляд. Осознаёт, что всё, чему он только что стал свидетелем — не просто секс, и я говорю абсолютно серьёзно. Я поворачиваюсь к тебе и вижу испуганные глаза. — Потому что я люблю эту женщину. Понимая, что нам всем больше нечего сказать, Эммануэль возвращается в зал к остальным гостям. Спустя несколько минут мы с тобой следуем его примеру. На следующий день, после церемонии прощания, мы с ним улетаем обратно во Францию. Мы не разговариваем ни по дороге в аэропорт, ни в самолёте, ни по пути домой. Будто в один миг мы стали совершенно чужими людьми. Будто и не было всех этих совместных и когда-то счастливых лет. Я не знаю, что ждёт меня в будущем, но точно знаю одно: теперь я полностью принадлежу только тебе одной. Но я совершенно не уверена, принадлежишь ли ты мне...