Глупая заграничная традиция (1/1)
В ровном гуле столичного рынка казалось, что Пеннело открывает и закрывает рот, как песчаная рыба. Баш в который раз покачал головой, и девочка с досадой сморщилась, а затем начала пробиваться сквозь толпу. Баш сосредоточился на листах со списком покупок, руку с которыми она вытянула над головой, и поспешил следом, насколько позволяли узлы и мешки, оттягивавшие плечи.Ребенок нашелся на краю необъятного ковра, увлеченно копающейся в куче безделушек, больше напоминающей свалку бастардов скобяной артели и слюдяного карьера. Баш мысленно вздохнул, девочка все-таки девочка, все они сороки в шестнадцать лет. Но, как ни жалко, надо ее отсюда оттаскивать, на корабле ждут. Да и лишних гил не бывает, бывает дополнительное зелье.- Сейчас, Баш, сейчас, еще секундочку – лихорадочно звякали в пальцах побрякушки. – Еще минуточку! Ну, ведь когда же еще! – На жирной рыжеватой пыли поблескивал ряд латунных медальонов. Пеннело поднимала к глазам то один, то другой, то снова кидалась рыться в общей куче.- Когда же еще, - на секунду она подняла к нему лицо, на котором не к месту читался почти испуг. – Когда же еще, а то вся жизнь так и кончится!- Эту! – наконец, решила она, пока Баш пытался понять, что ему только что сказали.На волне адреналина, всю обратную дорогу Пеннело не переставая трещала, - воистину сорока, - и полировала, - то платочком, то нарукавником, то кончиком собственного хвоста, - слегка мятый медальон в форме сердечка. Баш не мог решить, что ему больше жалко, безделушку или собственные уши, в которые посыпалось слишком много информации о празднике, мода на который пришла вместе с розаррийскими опереттами. Идея праздника заключалась в том, что все должны были признаваться в любви и проводить время со своей парой, точно как в тех опереттах на сорок актов. Что бы те розаррийцы умного придумали, мысленно ворчал Баш.Чтоб Кухулин тем розаррийцам под окном прошелся, мысленно ругался Баш в темноту номера. Идеи в голове, достойные разве что кисейной гимназистки, водили хороводы и выстраивались в стройные колонны, и даже повернуться пару раз, да подбить подушку, чтобы прогнать их, было нельзя. Бальфир проснется тут же и не уймется ведь, пока не дознается, почему ?доброму капитану не спится после обычной ?колыбельной?.Слегка повернув голову, Баш уткнулся лбом в колючий ежик невидимых в черной комнате, что твой коэрл, волос. Впрочем, Бальфир и днем, как коэрл, только скажи поперек, будет шипеть и кидаться молниями. И расцветка у котов похожа на то, что он обычно носит. Да и мех в пятнышко бы подошел, наверное.За обдумыванием понравившейся идеи, Баш так и уснул, распластав партнера под собой. Назавтра выяснилось, что среди плохо продуманных деталей плана было, например, объяснение, зачем ему туша коэрла.Раннее февральское утро и Фран застали Баша врасплох. Бывший генерал никогда больше не хотел бы быть обнаруженным за прошиванием пижонского пятнистого пояса, но уж больно время поджимало. Впрочем, Фран добродушно фыркнула в свою кружку что-то вроде ?два идиота? и запрыгнула на крыло своей любимой ?птички?. Баш хотел бы надеяться, что это было добродушно.Не смотря на то, что пояс был закончен еще до того, как все проснулись, за весь день он так и не собрался с духом вручить подарок. Утешал только оттопыривающийся карман Пеннело, где, заботливо завернутый в новенький платок, дожидался своего часа медальон. Ну, насколько может утешать сравнение с шестнадцатилетней девчонкой. Впрочем, оценил Баш, инструктируя Ваана на первую стражу, у нее полночи впереди, если не сбежит.А ведь у него тоже!Неловко свернув разговор с парнем, Баш поспешил в палатку; будить Бальфира – плохая примета. К счастью, пират искал что-то на ощупь в вещмешке и без колебаний отвлекся, когда Баш заставил его встать рядом с собой и принялся целовать, привычно расстегивая пояс. А затем, не прекращая целовать, стал застегивать на нем пояс, и Бальфир даже успел начать возмущаться, когда сам дотронулся до бедер и почувствовал под пальцами мех.- Люблютебялюблю – неразборчиво выдал между поцелуями Баш.?Капитан, вам бес в ребро?? ?Ты оперетты вместе с Пеннело смотрел или труппа и до Нальбины докатилась?? ?Ты меня за гимназистку принял или себя?? Бальфир старательно глотал комментарии, топил их, заталкивая собственным языком едва не в горло Башу. И, наконец, зажав в кулаках подол красного жилета, он выдохнул, прервав поцелуй:- И я люблю тебя, мой добрый капитан.- И романтичный! – через секунду хохотал Бальфир, падая под весом любовника на подстилку. Пока Баш был занят второй попыткой раздеть пирата, тот незаметно потянулся к вещмешку и спустя пару секунд таки нащупал плоскую коробку. В голове крутилась утешающая мысль, что влюбленная гимназистка тут хотя бы не он один.