Сейчас (1/1)

Голова пугающе гудела, будто сжимаемая терновым венцом. Ноющая боль в затылке, словно всплески раскаленного свинца, приковывала к полу. Каждое, даже самое мимолетное, движение вызывало агонию. Глаза болезненно пульсировали, заставляя сжимать их сильнее. Мысли играли в догонялки, ускользая и оставляя после себя странное, гнетущее послевкусие. Ноэль попытался поднять руку в надежде потереть глаза, но запястье обдало ледяной сковывающей болью. Он чувствовал, как много маленьких иголок пронизывают его плоть. Липкий, смердящий страх охватил Ноэля, проникая вглубь и парализуя все тело. Фишер не знал, сколько пролежал так, боясь пошевелиться и открыть глаза. Он до последнего надеялся, что все это дурной, мучительный сон: сонный паралич, который неоднократно охватывал его в особо напряженные периоды его жизни. Нужно просто посильнее закрыть глаза, провалиться в глубокое забытье, а через пару часов благословенное пробуждение вырвет его из этого кошмара. Ноэль надеялся, но в глубине души понимал: сейчас все по-другому, это не сон, а пугающая реальность. Фишер сделал усилие и открыл глаза, слипшиеся то ли от гноя, то ли от спекшейся крови. Ничего. Его окружала непроглядная темнота, болезненно давящая и заставляющая вжаться в пол еще сильнее. Он попытался сесть, но почувствовал холод металла, сковывающий шею. Ноэля, как дикого зверя, посадили на цепь, приковав ошейником и наручниками. Он с ужасом предположил, на что еще способен человек, сделавший с ним все это. Ноэль в надежде пошевелил ногами, но и тут его ждало разочарование: на щиколотках были закреплены кандалы, цепи от которых злорадно позвякивали. Как только Фишер принялся прощаться с жизнью, тьму прорезал яркий свет, ослепляя и вынуждая закрыть глаза.