Обещания (1/1)
В сущности, все это было одной чудовищной ошибкой, думал Аурон. Ему не следовало возвращаться в Занарканд и, тем более, возвращаться из Занарканда; ни одно невыполненное обещание не стоило того.Хорошо еще, думал он, что мальчишка лицом удался в мать. Если бы Тидус еще и внешне походил на Джекта, он бы, наверное, свихнулся - при условии, конечно, что можно быть мертвым и сумасшедшим одновременно.Ему и так хватало напоминаний - ослепительная улыбка на смуглом лице, порывистые, стремительные движения, привычка громко смеяться - да что там смеяться, попросту ржать во весь голос, совершенно не заботясь о приличиях. А еще мальчишка играл в блицбол, и за все эти годы Аурон так и не смог заставить себя сходить на матч, потому что не знал, что случится, если он снова увидит танец сплетенных в воде тел, уверенный удар по мячу, поднятые вверх большие пальцы - увидит наяву, не на экране городской сети вещания, которая и так снабжала его достаточным количеством информации о спортивных успехах подопечного. Тидус надувался как мышь на крупу, когда выяснялось, что у дяди Аурона опять дела, и он не сможет прийти на стадион, "дядя Аурон" стискивал зубы и отправлялся на загородную прогулку, крошить в капусту безобидное монстрье, просто чтобы почувствовать нормальную, добрую усталость и по возвращении свалиться спать без сновидений.Признаться, он понятия не имел, должны ли мертвые чувствовать усталость, или там спать - но делал все это по привычке, точно механическая игрушка, у которой никак не кончится завод.Иначе приходили сны - живые, яркие, настоящие, так непохожие на графитно-серый, озаренный искусственными огнями Занарканд. Пронзительная лазурь океана, солнечные блики на воде. Липнущие к коже песчинки, соленый бриз, сдувающий с губ слова. Нелепо, несвоевременно, неуместно, прикосновение к небритой щеке, широченная белозубая улыбка. "Не дергайся ты так, принцесса", - говорит Джект и с хохотом уворачивается от прицельного пинка, и они бегут по пляжу, ноги вязнут в мелком белом песке, и кажется, все это будет длиться вечно - солнце, море, мозолистые ладони Джекта...Очень хорошо, думал Аурон, что Тидус совсем не похож на отца. Он не знал, требуется ли мертвецам еда или сон, но дрочилось в посмертии на ура.Приглядывая за мальчишкой, он как будто заново узнавал своего старого друга. Ничто из сказанного Джектом не стоило принимать на веру, да и было ли у них время узнать друг друга поближе? Они даже недолгие мгновения для самих себя были вынуждены с боем выцарапывать у судьбы.Чего теперь у него было в достатке - так это времени.Джект говорил, что его сын - плакса; Тидус и правда часто плакал. В основном - от злости или бессилия, а потом упрямо вставал и снова, в сотый, тысячный раз пытался прошибить лбом очередную бетонную стену, выраставшую на его пути. Аурон знал, чья это школа.И, лежа с открытыми глазами в темноте, на смятых простынях, отгоняя призраки прошлого и настоящего, раз за разом клялся - себе, Джекту, Браске, всему свету, что не позволит сопляку пойти по стопам отца.Одним невыполненным обещанием больше, одним меньше - какая, в общем, разница?..